— Не сомневаюсь, — я медленно обернулась к Теодору, такому же взъерошенному и черному, как и все вокруг. — Вот скажи, что надо было делать с кухней, чтобы довести ее до такого состояния?

— Чайник ставил, — парень отвел взгляд.

— Чайник? — вцепилась в ворот его рубашки. — Какой, к черту, чайник?

— Ника, я же сказал, что все исправлю, — кажется, Теодор начинал злиться, но меня было уже не остановить.

— Так исправляй! Что замер? За сутки в моей квартире ты успел довести меня до белого каления, угрожал убить мою подругу, чуть не попал под автомобиль — и я вместе с тобой, меня пару раз чуть не прибил. Теперь еще и кухни меня лишил! Как надо было ставить чайник, чтобы сгорело все?

— У тебя нет огнива, — гаркнул Тео.

— Конечно, нет! Это двадцать первый век, планета Земля. У нас нет огнива, Тео, потому что у нас есть спички, — потрясла перед ним полным коробком. — Чем ты его зажигал?

— Магией, естественно, — глаза Теодора сузились до щелочек. — Что — то не устраивает, женщина?

— А что, я и тут ошибся?

Едва сдержалась, чтобы не вцепиться мерзавцу в лицо. Но в последний момент напомнила себе, что жизнь дороже кухни, развернулась и пошла прочь. Демонстративно грохнула дверью спальни — похоже, мне все — таки грозит ремонт. Слышала, как Тео возится на кухне и тихо ругается. Потом наступила тишина. А я немного успокоилась. Хлопок входной двери. Эй, куда это он?

Выглянула в коридор — кухня сияла чистотой. Зато жутких сапог не было. Вот еще упрямец! Хорошо, хоть в свою одежду переодеваться не стал. Может быть, потому, что я спрятала ее от греха подальше? Быстро переоделась и помчалась за ним. Выбежала во двор — пусто. Еще и дождь начинал накрапывать, как назло. Привычные бабульки — божьи одуванчики испарились со скамеек. Почему, когда надо, их никогда нет? И куда мог подеваться черный маг из книжного мира в современном городе?

— Тео! — громко позвала я.

— Мяу, — откликнулся мокнущий на лавочке кот.

— Да не ты, — вздохнула в ответ. Где его искать? Открыла зонтик и поспешила на поиски. Город обезлюдел. Только маршрутки везли людей, спрятавшихся от дождя, да гудели автомобили. А если Тео опять вынесся на дорогу? Если на него напали? Или он на кого — то напал? Что тогда? Одна мысль казалась ужаснее другой. Уже было не жаль даже кухню. Только бы нашелся!

Вышла по знакомому проулку на проспект, продолжая глазеть по сторонам. Тео, ну где же ты? Неужели настолько обиделся? Глупый, невыносимый! Но не оставлять же его одного в незнакомом мире. Он тут погибнет.

Я брела по лужам. Дождь и не собирался заканчиваться. Наоборот, только усилился. Может, его уже арестовали? Или… или…

Свернула в старый парк. Аттракционы здесь больше напоминали декорации для фильма ужасов. Впрочем, это не помешает городским властям в мае открыть парк для детишек. А сейчас здесь было пусто и неуютно. Голая земля с редкой порослью едва пробивающейся травы, облезлые скамейки, замершее колесо обозрения. И одинокая фигура на дальней скамейке. Темные волосы прилипли ко лбу, одежда насквозь промокла. Тео сидел, уставившись на дорожку невидящим взглядом, и даже не услышал, как я подошла. Окликнуть его не решилась, помня, как он отреагировал вчера на простое прикосновение. Вместо этого занесла над ним зонтик. Видимо, Теодор заметил, что поток воды прекратился, поэтому повернул голову.

— Зачем ты пришла? — спросил осипшим голосом. Не хватало еще, чтобы он заболел!

— Надо было тебя здесь оставить? — решила, что не буду вешаться найденышу на шею и кричать от радости, а то еще подумает о себе невесть что.

— Да. Я же тебе мешаю.

Невыносимый мужчина. Он — не злодей. Он — сплошное ходячее несчастье. Мало его мамка в детстве ругала! Или, наоборот, слишком много? Вспомнила его мамку, поежилась. Мне не нравилось даже про нее писать. Редкая дрянь.

— Мешаешь, — согласилась я. — Но, в отличие от некоторых, у меня есть стыд и совесть. Поэтому сейчас ты поднимешься и пойдешь домой.

— Не пойду.

— Значит, я сяду рядом и по твоей вине простужусь, — решила взять его измором.

— Твое право.

Я покосилась на мокрую скамейку, вздохнула и села. Зонта как раз хватало на двоих. Опустила голову на плечо Теодора, чтобы капли дождя не попадали на голову. Холодно. Что — то весна не торопилась вступать в свои права.

— Ты заболеешь, — напомнил Теодор.

— И что? Лечить будешь, ты же маг.

— Я только упокоить могу по — быстрому. Я же темный маг.

— Утешил!

Тео тихо рассмеялся и поднялся со скамьи, а затем протянул мне руку:

— Идем. Доведу тебя до дома.

— Или до ручки, — пробормотала я.

— Что?

— Да так, ничего. Местный фольклор. Идем, о великий и ужасный. Будем учиться ставить чайник без применения магии.

Мы брели по утонувшим в воде улицам. Небо нависало над головой грязной ватой. Странная ситуация, странные ощущения. Но мне было спокойно. С Тео можно было ничего не бояться, кроме его самого. Кажется, я спятила.

— Ты странно молчаливая, — заметил Теодор.

— Я вообще мало говорю, — откликнулась я.

— По тебе не скажешь.

Что ему доказывать? Я же не виновата, что он постоянно выводит меня из себя. Но ему положено. Он же злодей. Я его создавала с особой любовью, чтобы было страшно — ух. Пока что «ух», но не страшно. Наоборот. Плохо, видимо, продумала. Поэтому рукописи и не берут.

Мы поднялись домой. Муз тут же бросился под ноги — еще бы, рано утром ушла, его не накормила. Я сложила зонтик и повесила сушиться, а потом подхватила кота и потащила на кухню — кормить и ставить чайник.

— Ты что стоишь? — обернулась к Тео. — Мокрый совсем. Иди прими горячий душ. Или нет, пойдем, я сама все включу. А то еще сваришься ненароком.

— Я тебе не дитя малое, — нахмурился парень.

— Ути — пути, какие мы злые, — усмехнулась я больше чтобы его раздраконить, чем на самом деле. Но на этот раз Тео не поддался. Наверное, и правда замерз. Поэтому мы вместе направились в ванную. Когда я делала ремонт в новой квартире, друзья советовали установить душевую кабинку. Но я сделала выбор в пользу ванны — максимально большой. Что поделать, если обожаю полежать в пене с книгой? Вот и теперь повернула кран, пробуя температуру воды.

— Душ или ванна? — спросила у Тео.

Тот пожал плечами. С другой стороны, ванна лучше согревает.

— Значит, так, — замерла перед ним, скрестив руки на груди. — Краны не трогать. Пену и гели трогать можно, только много не лей, потом все на полу окажется. Полотенце возьмешь сиреневое, оно чистое, гостевое. Одежда… Одежду повесишь на сушилку. Я поищу что — нибудь другое.