Но решения, которые привели к расстрелам и убийствам, явились результатом долгого процесса, достигшего своего апогея в другую пятницу – 29 июня 1934 года в Бад-Годесберге на Рейне. Именно здесь, на террасе отеля, на фоне грозового вечернего неба, и началась «ночь длинных ножей».

Пятница 29 июня 1934 года

Бад-Годесберг, отель «Дреесен»

14.00-21.00

Рейн протекает километрах в ста к северу от Бад-Годесберга. Порой, когда в Рейнской долине дует пронизывающий северо-восточный ветер, до самого Бад-Годесберга доносится дым Рура, пахнущий серой и угарным газом.

Впрочем, в июне северо-восточных ветров не бывает, и Рейн с террасы отеля «Дреесен» по утрам похож на сказочную реку прошлых лет, реку средневековых замков и Лорелеи. В лучах теплого, ласкового солнца он сверкает, словно длинная прядь русых волос. На террасе отеля собираются руководители компаний, прибывшие из мрачных, закопченных городов, дымных центров власти, чьи имена звучат как удары молота по наковальне – Эссен, Кельн, Бохум, Дортмунд, Гельсенкирхен. Они сидят, охваченные дремой, навеянной капризными рейнскими винами, и осоловело глядят на свежий июньский пейзаж.

Терраса отеля «Дреесен», этого «Клариджа» рейнской буржуазии, – одно из тех тихих местечек, которые так любят бизнесмены. Это место, куда они временами удаляются от дел и где в атмосфере алкоголя и сигарного дыма вспыхивают порой жаркие словесные бои. Здесь служат вышколенные официанты – молчаливые и незаметные. По будням, особенно в начале лета, «Дреесен» – идеальное место для какого-нибудь важного обеда или тайной встречи.

Но лето на лето не похоже. В тот день, 29 июня 1934 года, всем бизнесменам, которые регулярно обедали в «Дреесене», было отказано. Служащие освобождены от работы, а старший официант растерянно и бесцельно бродит по ресторану. Все покинули свои посты. Но самые храбрые все-таки ухитряются пристроиться поближе к террасе. Среди них Вальтер Брейтман – один из самых молодых официантов. Он хорошо помнит, как старший официант тщетно пытался вернуть его на место.

Брейтман с восхищением наблюдает, как к отелю подъезжают черные лимузины «Мерседес-Бенц», среди которых два с открытым верхом. Машины так медленно останавливаются у крыльца, что шуршания шин по гравию почти не слышно. А вот и сам фюрер. Раздаются аплодисменты и крики. Вальтер Брейтман тоже хлопает в ладоши и, увидев, что все вытягивают руки в нацистском приветствии, вскидывает руку. Из первой машины выбирается крупный мужчина в форме СА. Это обер-лейтенант Вильгельм Брюкнер – телохранитель, ординарец и адъютант Гитлера. На парадах и трибунах он всегда стоит с беспристрастным видом позади фюрера, нависая над ним как гора.

Сейчас он стоит лицом к машине Гитлера, обшаривая взглядом ожидающую появления фюрера толпу. После этого он открывает дверцу, и Гитлер выходит из машины. Крики и восклицания усиливаются, и канцлер поднимает руку. Потом он быстро поднимается по ступеням на террасу. Его лицо сурово и серьезно.

За Гитлером идет владелец отеля. Слышится звук захлопывающихся дверей, и машина, на которой приехал Гитлер, медленно отъезжает на стоянку, расположенную метрах в двадцати пяти – тридцати от гостиницы. Брюкнер останавливается и что-то говорит владельцу отеля. Тот извиняется, что не успел как следует подготовиться к приезду высоких гостей – ему сообщили об этом всего несколько часов назад.

Фюрер инспектировал лагеря Трудового фронта. Он проехал по лагерям всего гау (партийного округа) Нижний Рейн и Вестфалия и посетил по пути офицерское училище в Шлосс-Бадденберге, около Люнена.

В Шлосс-Бадденберге идет дождь, приятный летний дождик, больше похожий на теплый душ. В десять часов утра толпа, кричащая «Зиг хайль!», окружает открытую машину Гитлера, и фюрер, широко улыбаясь, пожимает руки, которые тянутся к нему со всех сторон. Когда машина останавливается у главного корпуса училища, из него выходит доктор Декер, чтобы приветствовать канцлера. Дождь уже почти совсем кончился, но везде блестят лужи, а в воздухе разлит запах мокрой травы и сырой земли.

Сотни стройных, энергичных молодых людей с бритыми подбородками и висками застыли на месте. Их обнаженные загорелые ноги и торсы блестят от пота и дождя, а правые руки вытянуты почти горизонтально в нацистском приветствии. Адольф Гитлер в длинном кожаном плаще, держа в руке фуражку, медленно проходит вдоль их рядов. Его мокрые волосы кажутся еще темнее, чем обычно. Отстав на несколько шагов, за фюрером идет полковник Константин Хиерль, тоже затянутый в длинный плащ. Это одеяние выглядит весьма странно, поскольку, несмотря на сырость, воздух удушающе горяч и тяжел. Брюкнер, Отто Дитрих и Шауб идут позади них.

Вскоре этим молодым людям, неподвижно застывшим на плацу, предстоит выступить перед Гитлером. Одни будут демонстрировать гимнастические упражнения, другие – петь в хоре или читать стихи во славу нацистской Германии, а лидеры партии, поставленные на службу ее делу, будут смотреть на этот праздник юности и задора.

Но Гитлер, несмотря на праздничную атмосферу, кажется, чем-то озабочен. Когда лидеры рейха покидают училище, здания которого украшены гирляндами цветов, а воспитанники демонстрируют радость от встречи с руководителями страны, он отвечает на прощальный салют Декера вялым движением руки.

Из Шлосс-Бадденбурга Гитлер и его свита отправляются в лагерь Ольфен, где их ждут те же церемонии, те же шеренги молодых напряженных парней, гордых от сознания своего морального превосходства. Стоя перед этими юношами, застывшими в идеально правильных прямоугольниках, Гитлер вполголоса что-то говорит своему адъютанту. Несколько человек бегом покидают группу руководителей, Брюкнер отдает приказ, и церемония прерывается. Канцлер решил отменить свою поездку в лагеря 210 и 211, где собирался осмотреть работы, выполненные добровольцами на реке Ниерс. Вместо него туда поедет Хиерль. Фюрер неожиданно решил устроить совещание в Бад-Годесберге, и Брюкнер посоветовал ему отель «Дреесен». Чиновники бросаются к своим машинам – среди них доктор Роберт Лей, руководитель Трудового фронта, Мерренбах, его адъютант, и доктор Дитрих, руководитель пресс-службы канцлера.

Официальная процессия мчится в Бад-Годесберг, притормаживая только в городах. Во всех населенных пунктах местные нацистские руководители собирают толпы жителей, которые приветствуют своего фюрера криками, вытянутыми руками и красными флагами с черной свастикой – гипнотизирующей эмблемой нового рейха. Как позже писали журналисты, весть о приезде Гитлера распространялась по улицам и площадям городов как огонь, и через несколько минут по пути следования машины фюрера уже стояли тысячи людей, а из каждого окна свешивался флаг или вымпел.

В Годесберге окна домов, вытянувшихся вдоль живописных узких улочек этого популярного курорта, тоже украшены флагами. Но машина канцлера быстро проносится мимо, а за ней и весь кортеж правительственных машин и автомобилей лидеров партии и нацистских организаций, которые съезжаются в отель «Дреесен» со всей Германии.