Анна взяла всего несколько вещей. Она оставила роскошные наряды и дорогое белье. Оставила без сожаления. А в экипаже обнаружила документы на имя шииссы Анны ШиПрейт и мешочек с деньгами. Граф позаботился о ней и сдержал свое слово. И если бы не охрана… Анна бы даже решила, что жизнь налаживается. А так… казалось, что она просто променяла одну темницу на другую.

За десять дней пути, она стала задумываться о том, не напрасно ли она согласилась? Может быть, граф задумал какую-то свою игру, в которой она пешка?

Анна открыла глаза и потянулась к занавеске, закрывающей окно экипажа. Солнце уже давно закатилось за горизонт, было темно, но из-за снега, выпавшего несколько дней назад, можно было различить очертания приближающегося строения. Они подъезжали к очередному постоялому двору. Очередному постоялому двору в ее странном путешествии.

* * *

Анна грустно вздохнула и отодвинула от себя тарелку с остатками ужина. Что ж, ей повезло уже в том, что это заведение было на порядок лучше, чем те, в которых они останавливались на протяжении всего пути. В ее комнате жарко топился камин, постель была застлана чистыми простынями, а мясо, поданное на ужин, можно было есть без ущерба для собственного желудка. Анне даже приготовили горячую ванну, а ведь до этого умываться приходилось в тазу. Так что, на первый взгляд, жизнь налаживалась. Если бы только…

Гнетущие мысли о собственной дальнейшей судьбе не желали оставлять молодую шииссу. Анна не знала, куда ее везут и что ее ждет в конце этого выматывающего путешествия. А еще она корила себя за то, что не расспросила графа ШиДорвана, не настояла на своем и…

Но там, в Пограничье, когда шиисс наместник пообещал ей помощь, она настолько обрадовалась возможности вырваться из ненавистного ей плена, что даже не задумалась о том, куда пойдет, и что будет делать. И первые дни своего путешествия пребывала в радужном предвкушении свободы. Казалось, что она не могла надышаться свежим воздухом, не могла насмотреться на поля, покрытые тонким слоем выпавшего первого снега, на облетевшие леса, через которые пролегал их путь. Страх пришел позднее, когда экипаж, сопровождаемый четверкой воинов графа, под командованием шесса Амиаса Ранно, покинул пределы Пограничья. Вот тогда-то, Анна встревожилась, сообразив, что везут ее вовсе не в столицу, как она наивно полагала. И пусть сама шиисса ШиВар, или теперь уже ШиПрейт, не представляла себе, что ей делать в столице без денег и родственников, загадочное путешествие ее еще больше пугало.

На первой же остановке она обратилась к шессу Амиасу, которого наместник взял к себе на службу и отрядил сопровождать беглянку. Пыталась выведать у него хоть что-нибудь. Но все оказалось тщетно. Шесс Ранно, хоть и знал шииссу некоторое время, ведь именно он сопровождал их с тетушкой Полин в Пограничье и даже защищал их от нападения разбойников, ценой собственного здоровья и жизни своих воинов, не стал откровенничать. Вернее, он сообщил молодой шииссе, что получил от графа ШиДорвана указания доставить Анну в отдаленный замок в Сорене — шестой провинции Шархема. А что с ней будет дальше — этого он не знал, хоть и советовал своей подопечной не беспокоиться и во всем положиться на решение шиисса наместника.

— Я пленница? — спросила у него Анна. — Вам поручили следить за мной и конвоировать в новую тюрьму?

— Ну что вы, шиисса! — горячо принялся уверять ее шесс Амиас. — Конечно же, нет. Мы следуем за вами с единственной целью — охранять в пути от разбойников и лихих людей. Дороги в Шархеме не всегда безопасны, особенно в это время года. Вам ли об этом не знать.

Он был убедителен. Даже слишком. И Анна бы поверила… еще несколько недель назад успокоилась бы и не стала искать в словах и поступках шесса подводных камней, но…

За время, прошедшее с того момента, как она покинула столицу вместе со своей тетушкой, Анна лишилась не только единственной родственницы и покровительницы, но большей части своей наивности. Еще недавно шиисса ШиВар не обратила бы никакого внимания на то, как поджимает губы ее охранник, не сочла бы странным то, что он мнется во время разговора и избегает смотреть ей в глаза. Теперь же… теперь же она находила все это более чем подозрительным.

Вздохнув еще раз, Анна поднялась из-за стола и направилась к своей дорожной сумке. Она намеревалась переодеться ко сну. Завтра их путешествие продолжится, а значит, времени на сон оставалось не так уж и много.

Склонившись над небольшим сундучком, в который она впопыхах побросала те немногие вещи, что могли бы ей пригодиться, Анна едва сдержала стон. На глаза ей попалась сорочка. Опустившись на колени и сжимая в руках тонкий шелк, шиисса прикрыла глаза.

Снова нахлынули воспоминания.

Шесс Лорне не выбирал ей одежду лично. Вовсе нет. У него не было ни времени, ни желания заниматься подобной ерундой. Но в результате несчастного случая, когда по дороге в Пограничье, экипаж, в котором Анна и ее тетушка Полин ехали, упал с обрыва, молодая шиисса лишилась не только единственной родственницы, но и всех своих вещей. И потому, привезя ее в Дорван и заперев в собственных покоях во дворце наместника, шесс Лорне озаботился о том, чтобы обеспечить свою пленницу всем необходимым. Портниха, получившая щедрое вознаграждение, — Анне даже страшно было подумать о том, сколько золота пошло на все эти наряды — в рекордные сроки предоставила в распоряжение шиисы ШиВар обширный гардероб. Беда была только в том, что все эти вещи подходили скорее легкомысленной кокетке, а вовсе не старой деве, коей считала себя Анна. Но шесс Лорне не желал ничего слушать. Он словно издевался над несчастной своей жертвой, снова и снова заставляя ее краснеть от стыда и чувствовать себя не в своей тарелке.

Вот и эта сорочка. Удивительная, из тончайшего белого шелка, украшенная изящным кружевом ручной работы. Анна в жизни своей не надевала ничего подобного и даже представить себе не могла, что когда-нибудь станет обладательницей подобного безобразия, подходившего разве что ее тетушке Полин, которая слыла не слишком принципиальной шииссой, не отягощенной правилами приличия и незнакомой с такими понятиями, как скромность.

И, конечно же, Анна не удержалась. Она дождалась ночи и того момента, когда шесс, ее тюремщик, покинет покои, отправившись по своим делам. Долго сидела на кровати и смотрела на сорочку, осторожно, самыми кончиками пальцев, прикасалась к тонкому нежному шелку, раздумывала, решалась и… решилась.

А затем, отчаянно краснея, рассматривала себя в огромном зеркале, не в силах поверить, что вот эта порочная шиисса, отражение которой показывает ей гладкое стекло, на самом деле она сама. Скучная, некрасивая, старая дева вдруг, словно по волшебству, превратившаяся в прелестное создание. Русые волосы блестящим ковром окутывали тонкие плечи, нежная кожа, подчеркнутая белоснежной тканью, выглядела так, словно ее обсыпали тонким слоем перламутра, а невзрачные, невыразительные глаза блестели, будто драгоценные камни. Анна никогда бы не подумала, что может выглядеть вот так… соблазнительно? Маняще? Порочно?

Она никогда не была такой, никогда не желала привлекать внимание. И в тот раз рассматривала себя в зеркале с единственной мыслью — это не она. Не та Анна ШиВар, что похоронила себя сразу в заботах о больном отце, а затем, отказавшись от возможности стать женой и матерью — в постоянных хлопотах о брошенных детях бедняков. Не та Анна, которая рядилась в наглухо застегнутые темные наряды и всегда туго стягивала волосы на затылке, не та Анна, которая уже давно утратила надежду иметь собственную семью.