Рейджен хмыкнул себе под нос. Он не был аристократом по рождению и не мог понять, почему все эти шииссы так трясутся над своими титулами и пыльными фолиантами, в которых ведется учет всех их предков. Для чего все это? Зачем? Что за блажь жить в нищете и сдохнуть от голода не имея средств даже для того, чтобы купить дров или еды вдосталь, но зато помнить всех своих предков до десятого колена и не иметь возможности продать замшелый от времени и полуразвалившийся от старости замок? Что это дает?

А ничего. Вот совершенно ничего.

То ли дело быть простым шессом и самому выбирать свою судьбу. Лично решать, что для тебя важно и что интересно. Нет, он, Рейджен Лорне, ни капли не жалел, что ему не довелось родиться в семье какого-нибудь заплесневелого аристократишки, все богатство которого исчисляется древним именем и огромным количеством предков, что уже давно трухой рассыпались в своих гробах.

Нет, Рейджен бы ни за что не променял свою вольную жизнь на титул и все, что к этому титулу прилагалось.

Ему нравилась его жизнь, наполненная опасностями и приключениями. Ему нравилось чувствовать себя неуловимым и опасным. И ему льстило, что его имя стало принимать определенный вес в том кругу, в котором вот уже пять лет, как вращался Рейджен Лорне. Впрочем, нет. О Рейджене Лорне никто никогда не слышал. А вот о Ветре… Самом выдающимся ученике Марата — главы клана наемных убийц — говорили шепотом. Ему предрекали большое будущее и… даже заговаривали о том, что однажды, когда-нибудь, если богиня удачи не отвернется от него… ведь старый Марат не вечен… рано или поздно…

Рейджену льстили такие слухи. Он упивался собственным величием, но гордыню старался несколько поумерить. Слишком хорошо знал Марата и прекрасно понимал, что пока ему не выстоять против своего наставника…

Но это пока.

А когда придет время.

Эти мысли заставили Рейджена улыбнуться. Он снова подумал о заказе. Марат просил сделать все чисто, чтобы не возникло никаких подозрений — это особо оговаривалось с заказчиком.

Резкий порыв ветра швырнул в оконное стекло пригоршню мелкого мусора и веток, дерево, что росло неподалеку от бревенчатого строения, склонилось почти до самой земли и, выпрямляясь под следующим порывом, мазнуло мокрыми ветвями по оконному стеклу. Звук получился премерзкий. Рейджен поежился и вдруг замер, широко раскрытыми глазами, глядя в сторону распахнувшейся двери.

Она походила на весенний дождь. Такая же нежная, трепетная и безумно красивая. Ее не портила ни бледность, вызванная усталостью из-за долгой дороги, ни испачканное и основательно промокшее платье, утратившее свой первоначальный цвет. А короткие волоски на висках, намокшие и оттого выбившиеся из прически, так трогательно вились надо лбом, что руки чесались от желания пригладить их. Рейджену даже пришлось с силой сжать кулаки под столом, чтобы хоть немного прийти в себя и не подскочить с места, не броситься к этой нимфе, не упасть к ее ногам, вымаливая ласку, как приблудный пес.

Впервые в жизни он почувствовал, что значит летать. Он, Ветер, свободный и непокорный, был готов отказаться от самого себя, отринуть все, что до сих пор было ему дорого лишь только ради одной ее улыбки и благосклонного взгляда.

Шиисса Изабелла ШиОрин стала его любовью и погибелью, счастьем и проклятием. Она как-то сразу выделила Рейджена среди остальных. Одного взгляда в его сторону хватило, чтобы на бледных щеках ее заиграл чуть смущенный румянец, а коралловые губы приоткрылись, изгибаясь в трепетной улыбке.

Сейчас, спустя несколько лет, Рейджен в деталях мог вспомнить их первый разговор. Он закрывал глаза, и перед его мысленным взором вставала картинка прошлого. Такая четкая и такая реальная, словно все это произошло всего несколько минут назад. Он помнил запах тушенного с луком мяса и мыла, что витал в коридоре. Прекрасно помнил каждую щербинку в деревянном полу и трещинку в настенных панелях. И помнил ее. Каждое ее движение, каждый вздох и то синее, наглухо застегнутое платье из тонкой шерсти, в которое она была одета. Белоснежные кружева пенились у шеи и на запястьях, и он мог в деталях описать рисунок вышивки, что змеилась по подолу.

Ее запах будоражил кровь, тихий вздох дразнил воображение. И улыбка.

От которой замирало сердце и кровь приливала к щекам, шумела в ушах. Он замер прямо перед ней, не в силах отвести взгляда от ее лица, не имея никакой возможности сделать шаг в сторону.

Она тоже остановилась. Смотрела на него и улыбалась. А потом тихо вздохнула и…

Он пропал окончательно. Жил для нее, дышал ради нее, готов был бросить к ее ногам не только свое сердце, но и весь мир.

Они много разговаривали. Она тихо смеялась его шуткам и смотрела ему в глаза… пристально…

И каждый ее взгляд, каждая улыбка, каждое слово наполняло его счастьем. Он плохо помнил, что ел в те дни, когда спал и спал ли вообще? Все его мысли занимала только Изабелла. Их встречи, сразу в компании ее дядюшки, с которым она путешествовала, затем, как-то так получилось, что они стали встречаться наедине.

О чем они говорили? Память не сохранила слов, лишь только образы и состояние искреннего, всеобъемлющего счастья.

Но зато он прекрасно помнил, что это она пришла в его комнаты, предлагая себя.

— Вы не понимаете, — плакала Изабелла, сжимая маленькими кулачками подол своей ночной рубашки. — Мой дядя, я путешествую с ним. Он — страшный человек. И я боюсь его. Боюсь до дрожи. Иногда он так смотрит на меня, что я забываю как дышать от ужаса.

— Тогда почему вы не уедете от него? Почему не покинете того, кто вам так неприятен? — Рейджен обнимал ее точеные плечи и чувствовал, как сердце замирает от нежности.

— Я не могу, — она подняла на него свои прекрасные глаза, цвета яркого летнего неба. — У меня же больше никого нет. Он мой опекун по закону. Куда я пойду? Кому я нужна?

Рейджен нахмурился в ответ на ее слова. Мужчина, с которым Изабелла оказалась заперта на постоялом дворе из-за сломавшегося экипажа и разыгравшейся непогоды, не производил впечатление отъявленного негодяя или мерзавца. За те несколько дней, что они были вынуждены жить здесь на радость хозяину этого заведения, Рейджен немного общался с ним. Шиисс средних лет, благородной наружности с довольно приятными манерами. Несколько высокомерен, но для дворянина это не является чем-то из ряда вон выходящим. Самоуверен? Ну так что ж, это не повод обвинять его во всех смертных грехах.

— Он везет меня к своему родственнику, шииссу ШиЛарону. Тот живет тут, неподалеку, — продолжала тем временем Изабелла, а Рейджен вдруг почувствовал, как от нехватки воздуха сжимается грудь. — Я должна выйти за него замуж и… Это ужасно! — воскликнула она и спрятала заплаканное лицо в ладонях. — Я скорее умру, чем пойду на такой шаг!

— О чем вы, шиисса? — не удержался от вопроса Рейджен, чувствуя, как бездна раскрывает свою голодную пасть, грозя поглотить его. Шиисс ШиЛарон — это имя намертво отпечаталось в его памяти.