как не припомню такую сумму чаевых за всё время работы в учебном центре.

— Проболтаешься про баронессу — придушу, — шепнул я Лукьяну.

— Значит, всё-таки было! — с довольной рожей ответил Лукьян.

Ей богу, как школьник.

После два часа шли частные практикумы по клиенто-ориентированной психологии и сенситивике. Я сообщил преподавателю, что почти раскрыл навык и коротко описал произошедшее.

— Артефактное реверсивное матрицирование, хочешь сказать… Рудословие. Ты хорошо запомнил мелодию, которую тогда напевал?

— Честно говоря — нет. Вообще, скорее всего, случайно услышал в такси.

— Постарайся вспомнить снова. Послушай навязчивые попсовые передачи. Или попытайся вспомнить, что ещё тогда происходило. Ты же знаешь, фиксация срабатывания навыка через мелодию — самое распространённое, хотя бывает и через жесты, через зрительный образ…

Очень не хотелось бы, чтобы навык срабатывал в момент соответствующего возбуждения, подумалось мне. Либо после просмотра смелой обнажённой живописи. А именно такое состояние у меня было, когда я убегал по подземному паркингу. Оставалось только последовать совету преподавателя и проштудировать популярные песни.

В конце дня к нам подошли Алла с Самирой.

— Предлагаю обсудить результаты в кабаке, — твёрдо заявила Алла. — Знаю отличный норвежский ресторан, "Норра рëк".

— Там есть безалкогольные коктейли, — добавила Самира.

Недолго поколебавшись, Лукьян согласился. Ресторан оказался оформлен весьма симпатично, подача блюд была великолепной. Паста с водорослями и лососем, тигровые креветки с соусом из лисичек, лабрадорский кальмар с томатами и прочее были изысканными, но вот цены… А нам, с Лукьяном, разумеется, пришлось заплатить за девушек.

Удивительно, но он и не возражал. Видимо, решил произвести впечатление своим кошельком и при каждом удобном случае говорил. В беседе он был в центре внимания, хотя не принял и капли спиртного. Рассказывал про бизнес отца, про то, как отлично учился в университете. Для меня это было идеально — я всё ещё плохо разбирался в местной культуре и старался не показаться невеждой, поэтому предпочитал слушать. И, конечно, он не преминул возможностью пару раз прикрикнуть на официантов и назвать их “гарсонами”, за что получил весьма скептический взгляд обеих девушек.

Я позволил себе пятьдесят острой травяной настойки и старался отмалчиваться, а девушки выпили по коктейлю. Алла рассказывала про свою заявку — им выпало доставить небольшой, но очень увесистый старинный сундучок с одной окраины Москвы на другую, в многоэтажку, в пентхаус к престарелой графине. Как часто бывает в кварталах новостроек, парковаться было тяжело, а на последний этаж вообще пришлось тащить по лестнице, потому что общественный лифт напрямую в апартаменты не шёл.

— У меня руки до сих пор отваливаются!

— У меня тоже, — кивнула Самира.

Наша темнокожая сокурсница, как и я, больше молчала, то и дело бросая на меня многозначительные взгляды. Разумеется, разговор зашёл и о нашем задании, Лукьян хитро прищурился, но, увидев мой холодный взгляд, юморить не стал.

— Оказалось, что баронесса — клиентка моей матери, попросила задержаться, кое-что сделать с её работами.

— О, художница? Какая-то известная? — заинтересовалась Самира. — Моя мачеха просто тоже рисует.

— Честно говоря, я с детства настолько устал от работы моей матушки, что не очень разбираюсь в искусстве. Как я понял, выставляется в Вене и Нюрнберге.

— Всё это современное искусство… вот раньше было! В эпоху контр-революции. Петров-Водкин, Валдхютлер, Маяковский!

— Он же поэт? — предположил я.

Все посмеялись.

— “Я достаю из широких штанин дубликатом бесценной материи. Смотрите, завидуйте, я — гражданин Российской Федеративной Империи!” — проскандировала Алла. — Слышала, но он их же всего с десяток написал. А картин — тысячи.

Да уж, бывает такое, подумалось мне. Иногда “пассионарий”-парадокс, чьи копии существуют во многих параллельных мирах, становится человеком искусства, но только совсем другого.

Интересно, удастся ли мне встретить здесь ранее знакомых личностей?

Вечер пролетел быстро, и мы засобирались по домам.

— Меня завтра мачеха поведёт знакомить с женихом, — под самый конец сообщила Самира. — Совершенно не хочется. Не то, что я — расистка, но…

— Портить такую генетику белой кровью, понимаю! — пошловато подмигнул Лукьян.

Да уж, умеет он смазать впечатление от вечера.

Заглянув в кошелёк после оплаты, я слегка огорчился. Обед для двух персон стоил зверские восемь рублей. С учётом предыдущих трат за неделю теперь цифры были совсем неутешительные:

“Платёжный счётъ: 14 руб. 82 коп.

Накопительный счётъ: 3170 руб.”

Что ж, в очередной раз придётся расчехлять накопительный счёт. Мы поехали вместе с Аллой, словив на прощанье полный ревности и раздражения взгляд Лукьяна. Она была весьма навеселе, всё же при таком небольшом весе алкоголь ударяет в голову девушкам весьма прилично. Я начал замечать, что у неё есть склонность к злоупотреблению алкоголем. Признаться, у меня тоже слегка развязался язык.

— Лукьян! Какой смешной! Купечишка, ещё один, — смеялась она. — Он весь вечер не знал, к кому подкатывать — ко мне или к Самире. Решил всё-таки к Самире. Интересно, у него был кто-то? Мне кажется, он — девственник. А ты — девственник?

— Ну… даже уже и не знаю. Сегодня утром был.

— А к обеду… перестал?! — она открыла глаза от удивления.

— Нет, не перестал. Шучу. Хотя баронесса и выглядела так, что была готова на меня наброситься.

— Значит, запишем: стажёр имел фантазии по поводу клиентки-баронессы, — хихикнула Алла. — А вообще, ты выглядишь достаточно зрелым… каким-то, слишком серьёзным, не по годам.

— Ну, смотря, что считать. Помню, меня как-то Сид повёл к массажисткам…

— Значит, есть кой-какой опыт, ясно… Хорошо.

Её взгляд бегал по мне. Признаться, на какой-то миг я уже приготовился к тому, что сейчас произойдёт. Но она вдруг резко замолчала. С ними бывает такое, даже с пьяными, даже с самыми безбашенными: какая-то лёгкая мысль, и весь запал пропадает.

— Симпатичный ты, Эль, — она опустила глаза. — Тебе тоже девственница нужна. А я — девка порченная.

— Почему это? — ухмыльнулся я. — Что за пережитки царизма?

— Царизма? Ты ж сказал, что есть кто-то?

— Всё далеко не очевидно.

— Да. Просто целоваться что-то хочется. Но это я пьяная.

Я кивнул.

— Я тоже пьяный.

— А день был тяжёлый.

— Тяжёлый.

— Я вспотевшая и грязная.

— Я тоже, — отзеркалил я.

— В другой раз? Ну, может, когда-нибудь потом? Хотя не, о чём я. Нам ещё работать вместе.

— Ага. Работать. Видеться раз в пару месяцев, остальное