Пройдя мимо кабинета, из которого доносились приглушенные голоса Шона и Джины, периодически прерываемые пронзительными возгласами мальчишек, твердо уверенных в том, что они бы уж показали всем этим захватчикам, женщины добрались до ванной комнаты. Там, как пожалуй нигде больше в доме — в спальне, правду сказать, Мэри не была — ощущалось присутствие Лорены. По крайней мере, чистые и выглаженные полотенца были подобраны по цветам, шампунь и жидкое мыло пребывали на своих местах, а зеркало недавно протирали. Тщательно заперев дверь, Лорена демонстративно отвернулась от своей спутницы и не терпящим возражений тоном скомандовала:

— Живей раздевайся и в душ. Нам еще поговорить надо, а эти два умника долго ждать не станут, того и гляди заявятся выяснять, не захлебнулись ли мы тут на пару. Вот помяни мое слово, так и будет.

Мэри неопределенно хмыкнула, отставила в сторону ботинки, сбросила мокрый китель, рубашку и брюки, с удовольствием убедилась в том, что белье только влажное, повесила его на сушилку и шагнула под тугие горячие струи. Купаться она любила всегда, но в последние пару дней процесс принятия душа доставлял ей куда большее, чем обычно, удовольствие, так что Лорене, озабоченной временным фактором, пришлось просунуть руку в кабину и выключить воду.

— Держи полотенце. Хорошо хоть волосы тебе сушить не надо, — проворчала она.

Мэри усмехнулась, растираясь прогретой на специальной стойке плотной, но мягкой тканью:

— Не надо, это точно. За полным отсутствием того, что следовало бы сушить. — за время, прошедшее с последнего вылета, волосы у нее успели отрасти едва ли на одну десятую дюйма, так что украшенный тарисситовыми татуировками череп окутала неопределенного цвета дымка. За исключением этих татуировок да еще креста на виске — знака монастыря Святой Екатерины Тариссийской — никаких особых примет у Мэри не наблюдалось, по крайней мере, на первый взгляд. На внутренней стороне левого предплечья были наколоты цифры 022 — ее позывной во время службы в планетарной полиции под командованием тогда еще майора Моргана, — но длинные рукава формы, как правило, закрывали ее руки до самых кистей. Кольцо мастер-ключа на среднем пальце правой руки (тоже наколка) вполне могло сойти за не слишком удачно подобранное украшение, хотя здесь, на Бельтайне, любой мальчишка знал, что означает такое колечко. И если мальчишка, а уж тем более — девчонка, принадлежали к Линиям, при виде этого кольца они немедленно вставали по стойке «смирно». К слову сказать, кольцо Лорены выглядело более красивым, должно быть, за счет того, что пальцы ее изящных рук были длиннее и тоньше, чем у Мэри, которая все-таки была по бельтайнским меркам сложена грубовато.

— А теперь — выкладывай! — непререкаемым тоном потребовала Лорена, с трудом дождавшись, когда Мэри наденет майку и штаны. — И если я еще раз услышу какую-нибудь чушь по поводу того, не сдам ли я тебя…

— Извини. Просто дело довольно серьезное. — Мэри помолчала, собираясь с духом, но Лорена выразительно постучала пальцем по браслету коммуникатора, который выполнял также функции хронометра, и ей пришлось заговорить. — Видишь ли, когда мы стартовали от «Гринленда», у меня были месячные.

— Что?! — побледневшая, ошеломленная Лорена слегка попятилась, глядя на собеседницу во все глаза. — Что ты сказала, Мэри?

— Ты все правильно расслышала. И не говори мне, что был какой-то другой выход, мы обе знаем, что его не было.

— Дальше, — холодно уронила капитан Макдермотт, прислоняясь, скрестив руки на груди, спиной к запертой двери и пристально глядя на майора Гамильтон. То, что только что сказала ей бывшая подчиненная Генри, не лезло ни в какие ворота. Черт с ним, с Уставом, все его нарушали, нарушают и нарушать будут, но эта конкретная страница была написана в прямом смысле слова именно кровью, и как девочка осталась в живых — непонятно. Сумасшедшая… Истинная Гамильтон, кем бы там ни был ее папаша… Ладно, сейчас она сама все объяснит.

— А дальше мы вступили в бой. Под коктейлями, конечно, как же иначе. И дело кончилось тем, что я упала во время представления Корсакову. Говорят, он подхватил меня на руки… — Мэри криво усмехнулась, — не помню. Я к тому моменту уже умерла. От кровопотери. Ну, ты понимаешь. А их врач, Тищенко его фамилия, решил, что он меня не отпустит. И не отпустил…

— Но тебе полностью очистили всю кровь, — перебила ее Лорена, всегда славившаяся скоростью построения логических цепочек на основе минимальной информации. — И гормональный барьер рухнул. Плюс вполне естественное желание почувствовать себя по-настоящему живой, дать понять Смерти, что здесь не подают не только по пятницам. А тут этот красавец. Ясно. Вопросов больше не имею. Кроме, пожалуй, одного: ты проконсультировалась с медиками? Ведь такой резкий переход может очень плохо кончиться, что-то надо делать для смягчения. Если бы все пошло естественным путем, ты еще как минимум полгода принимала бы препараты, постепенно снижая дозы, да и потом…

— Лорена, дорогая, — мягко улыбнулась Мэри, — с какими медиками ты мне предлагаешь проконсультироваться? Если кто-то узнает, что я ушла в боевой вылет с кровотечением, меня попросту расстреляют, не посмотрят, что ап Бельтайн. Ты думаешь, чего ради я на русском крейсере отсиживалась? Мы ждали, пока отсутствие в крови следов коктейля можно будет объяснить временем, прошедшим с момента введения. А то ведь ребят врачи перехватили сразу же, как только челнок приземлился. Представляешь, что было бы, если бы меня обследовали тогда?

Лорена выпятила нижнюю губу, нахмурилась, прошлась по просторной ванной. Девчонка была совершенно права — именно расстрел предусматривал Устав ВКС Бельтайна за то, что сделала Мэри. И пока принципалом Совета Бельтайна является Джастин Монро, никакого снисхождения Мэри Александре Гамильтон ждать не приходится, уж этот-то точно не удовольствуется порицанием национальной героини или даже ее позорной отставкой. Нет, ну что стоило ее матушке переспать с этим умником, будь он трижды неладен? Глядишь, и дочке бы попроще жилось…

— А этот русский врач? Тис-чен-ко? Он не поможет?

— Не знаю. Он ведь не эндокринолог… Ладно, ты права, все равно больше не к кому обратиться. Пошли.

Вопреки саркастическим предсказаниям Лорены, мужчины не пошли их искать, решив воспользоваться отсутствием дам за столом для того, чтобы выпить без помех. Когда женщины пришли в гостиную, они обнаружили, что стаканы Генри и Шона наполнены явно не по первому разу. Лица полицейских порозовели, в глазах появился характерный блеск, Шон выверял каждую фразу. Впрочем, о своих сотрапезницах они тоже не забыли: виски был разлит поверх кубиков льда, заблаго-временно запасенного Лореной; закуски, явно приготовленные тут же, а не заказанные в ближайшей лавке, громоздились на тарелках. Выпили по первой, потом по второй. Разговор не клеился, ели мало и как-то через силу. Мэри заставляла себя жевать, но только потому, что не могла позволить себе опьянеть и потерять впустую еще одну ночь. Надо было работать.

— Лорена, какие у тебя планы на вечер? — спросила она наконец, отставляя в сторону почти нетронутую тарелку и поудобнее устраиваясь в просторном кресле, когда-то, очень давно, закрепленном Морганом за юной подчиненной. Капитан Макдермотт переглянулась с Генри и слегка пожала плечами: