Понятия «оптимизация налогов» не существует. Если ты оптимизируешь налоги, значит, ты от них уклоняешься и нарушаешь закон. В России вообще очень живуча интересная логика: если ты ходишь пешком, то каждый, кто на «жигулях», в твоих глазах — вор. Если ты ездишь на «жигулях», то вор каждый, кто ездит на «форд-фокусе». Если ты на «форд-фокусе», а мимо катит человек на «мерседесе», то уж он точно ворюга. А если, не дай Бог, у него яхта или самолет — о какой его честности может идти речь, не рассказывайте сказок!

Человек, который утром в воскресенье встает в автомобиле в вечной московской пробке, думает: «Ну ладно, я-то еду по делам, а эти все куда?» Точно так же бизнесмен, глядя вокруг, думает: «Ну ладно, я заработал честно, но вот эти все не могли же заработать честно? Особенно те, кто богаче меня».

На самом деле это серьезная государственная проблема. Нелюбовь к бизнесу и бизнесменам, подозрение, что все они жулики, обесценивает саму идею рыночной экономики в России и позволяет всем силовым структурам при полном общественном не то чтобы одобрении, но уж точно попустительстве «наезжать» на предпринимателей — мол, так им и надо, с учителей и врачей взять нечего, а бизнесмен не развалится. Даже если работает 24 часа в сутки и тратит все свои деньги на развитие бизнеса, «наехать» на него не грех.

Яркий пример отношения к бизнесу — отношение к банкам. Что значит — взять у банка деньги в кредит? Как? Их еще и возвращать надо? Банкиры что, вообще с ума сошли? Им еще и проценты нужно платить? Никакого понимания обязательств, никакой культуры подобного рода нет, есть только страх. Поэтому очень распространены, в том числе среди предпринимателей, попытки «кинуть» — договориться с кем-нибудь внутри банка, сделать ему откат и «кинуть». Но никто не мыслит цивилизованными категориями. Нет культуры зарабатывания, нет культуры уважения к богатству.

Однако невозможно построить нормальную экономику и создать здоровую, направленную на развитие страны эффективную рыночную систему ценностей, если бизнесмен не является ролевой моделью, как, скажем, Билл Гейтс, Стив Джобс или Уоррен Баффет, если учителя в школах не рассказывают о жизненном пути успешных предпринимателей, а, наоборот, учат ни в коем случае такими не становиться. Конечно, государству легче управлять экономикой, где бизнесмены зависимы. Можно позвонить и сказать: «Дай мне 10 миллионов на выборы губернатора в этой области и пять миллионов на выборы мэра в том городе». Со свободными бизнесменами так поступить нельзя, особенно если они имеют возможность получить общественную поддержку.

Интересно еще то, что в России сейчас существует несколько организаций, занимающихся якобы интересами предпринимателей. Но есть ощущение, что они понимают эти интересы очень по-своему и не имеют никакого отношения к реальным предпринимателям. Это либо чиновники от бизнеса, либо очень приятные люди, деятельность которых сводится к формуле «плачьте с нами, плачьте как мы, плачьте лучше нас», потому что никакого влияния и возможностей у них нет.

Государство пока что мыслит понятиями разовых инъекций, а не создания среды. В этих условиях говорить про модернизацию можно лишь в том смысле, в каком Петр I водил свои потешные полки. Все это будет носить исключительно бутиковый характер, даже несколько карикатурный. В любом случае страна нуждается в очень серьезном, фундаментальном переосмыслении системы ценностей. Нужна идеология бизнеса, идеология развития, идеология модернизации.

Когда мы что-то оцениваем, самое тяжелое — это понять чужую точку зрения. Как правило, оценки даются каким-то экспертным сообществом, которое имеет определенный психологический настрой, и со своей высоколобой позиции они судят: удачно или неудачно, хорошо или плохо. И это проблема для политиков всего мира — если они пытаются угодить экспертному сообществу, то, как правило, проигрывают выборы. Потому что голосовать на выборах будут избиратели — а значит, к ним и надо апеллировать.

Иными словами, судить, насколько удачна или неудачна та или иная комбинация, довольно сложно, если не принимать в расчет все критерии. Ну например: судя по тому, как прошли выборы в Государственную думу, назначение Дмитрия Медведева премьер-министром было неудачным. Потому что «Единая Россия» под его руководством провела выборы таким образом, что нельзя назвать удовлетворительным все произошедшее потом. Но с позиции последовавших вскоре выборов президента, завершившихся оглушительной победой Владимира Путина, это выдвижение можно назвать более чем грамотным.

Формально ничто не мешало Медведеву избираться на второй президентский срок. Более того, в любой другой стране мира уход молодого успешного политика с должности президента в премьеры выглядел бы более чем странно. Но был ли Медведев успешным президентом?

Свой президентский срок он начал с создания комиссии по реформированию судебной системы и комиссии по борьбе с коррупцией. Именно при Медведеве в обществе раскрутилось мнение, что все прогнило насквозь. Тема, что коррупция проела государство сверху донизу, стала активно обсуждаться — сама власть вбрасывала ее в общество. Полицейская реформа, судебная реформа и борьба с коррупцией раскачали ожидания, но эффект к концу медведевского срока получился обратный.

Медведев объяснял, что не собирается устраивать компанейщину, что дело не должно ограничиваться публичным осуждением двух-трех коррупционеров, что нужно начинать системные преобразования — структурные, законодательные, — обрубающие возможности для коррупции. Но объяснения объяснениями, а у народа за четыре года правления Дмитрия Анатольевича возникло ощущение, что все вокруг воруют, причем воруют безнаказанно, — несмотря на реальные сдвиги в ситуации.

В России власти прощают все, кроме нерешительности. Когда мэра Москвы Юрия Лужкова отправили в отставку с формулировкой «за утрату доверия» (и все понимали, о чем идет речь), при этом последствия его отставки остались без уголовного преследования, без объяснения с народом — тем самым было проявлено крайнее неуважение к обществу и его ожиданиям.

А когда Лужков приехал в Москву в качестве свидетеля, что-то рассказал и уехал обратно, людям оставалось только гадать о мотивации: кто кого шантажирует, какие деньги в это вовлечены, какие откаты, кто чего боится? Сам собой напрашивался вывод, что, значит, у Лужкова есть какой-то компромат на высшее руководство страны, раз они ему такое позволяют. Ничего не поделаешь, так уж работает российская ментальность.

Большой проблемой оказались традиционные выступления Медведева, на которых он публично устраивал разнос своим подчиненным: министрам, губернаторам. В случае губернаторов такие выволочки худо-бедно приводили к замене действующего состава, но когда, например, в разгар скандала по поводу крышевания нелегальных казино в Подмосковье к президенту были вызваны руководитель Следственного комитета Александр Бастрыкин и Генеральный прокурор Юрий Чайка, после чего все остались на своих местах, — это выглядело уже недопустимо.

Анатолий Сердюков, несмотря на очень позитивное начало военной реформы, в какой-то момент превратился в мини-Лужкова: первые шаги были здравыми, а потом появилась женщина. С должности Сердюкова сняли, но, как мы уже отмечали, проблема в том, что борьба с коррупцией без «посадок» в глазах народа выглядит ничтожной. Снял чиновника — посади его! И то, что Сердюков в итоге не оказался в тюрьме, страшно ударит теперь уже и по президенту Путину.