достигли совершеннолетия. Насколько эффективной может быть такая армия?».

«Просто не ждите от них ничего; когда придет время, мы все равно будем сами по себе. Единственное, что эти хрупкие тарантинцы должны делать на поле боя, это убирать его и собирать для нас трофеи после победы над врагом». — презрительно сказал Оливос.

«Оливос, не стоит недооценивать врага! Архонт Давос сказал, что мессапийцы не только яростны в бою, но и обладают жестким характером, и с ними нелегко иметь дело, поэтому мы должны быть очень внимательны, объединить тарантинов и сделать все возможное, чтобы победить их!». — напомнил Гиоргрис.

Гиоргрис — старший центурион третьего легиона, но согласно новым правилам создания легиона: Офицеры и солдаты первого и второго легионов должны быть гражданами, подготовительными гражданами и вольноотпущенниками Турии и Амендолары; третий легион состоит из жителей Грументума и Нерулума; а четвертый легион, напротив, должен состоять из жителей Кримисы и Апрустума. Это было сделано в основном для облегчения управления армией, обучения, мобилизации, маршей и для повышения эффективности, но, конечно, это легко привело бы к образованию различных фракций и партий, которые учитывали бы только интересы своего легиона, но Давос уже рассмотрел это, так как преимущества перевешивают недостатки, по крайней мере, на ранней стадии союза, увеличив перевод офицеров в будущем это решит недостатки. Поэтому Гиоргрис, который все еще жил в Амендоларе и не планировал переезжать куда-либо еще, был переведен из третьего легиона в первый, оставаясь при этом старшим центурионом.

Хотя Оливос уже привык к тому, что Гиоргрис придирается к нему, он все еще не был убежден и хотел возразить, но Алексий сказал: «Гиоргрис прав. Эта война отличается от прошлых войн, так как она предполагает сотрудничество с другими городами-государствами, особенно с Таранто, и мы должны не только отнестись к этому очень серьезно, но и быть осторожными в наших отношениях с тарантинской армией. Иначе, если наши союзники не поддержат нас полностью, то в критический момент нас постигнет гибель. Вы все знаете, что Турий находится в пропасти отсюда, что затрудняет наше возвращение…».

Алексий — старший центурион-ветеран, поэтому Оливос не смог ничего сказать, в то время как другие старшие центурионы согласились с Алексием.

Аминтас хлопнул Оливоса по плечу и воскликнул: «По правде говоря, я тоже не люблю этих женоподобных тарантиицев! Но ради победы мы должны пока терпеть, а когда мы победим мессапийцев, я хотел бы посмотреть, как тарантинцы нас отблагодарят!».

С этими словами он рассмеялся, и Оливос тоже.

«Ладно, все возвращайтесь в свои бригады, тарантинская армия уже выступила, и наконец-то пришло время нам сформироваться и отправиться в путь!». — напомнил всем легат первого легиона — Капус.

Вскоре после этого большая толпа провожающих вышла из городских ворот, но женщины не решались продолжать идти, так как впереди на земле сидела и лежала плотная масса теонийских солдат, которые громко разговаривали, смеялись и говорили грубые слова, многие из которых даже показывали свою верхнюю часть тела, что заставляло консервативных тарантинских женщин чувствовать себя скованно.

Тарантинские солдаты были недовольны этим и, указывая на отдыхающих теонийцев, произносили какие-то странные замечания.

«Как и ожидалось, все они просто хамоватые деревенские мужланы!». — Диаомилас не видел своими глазами, как выглядела армия Теонии, когда они только прибыли, поэтому, увидев эту ситуацию, он также выразил свое недовольство: «Где Давос? Пусть он соберёт своих людей!»

Диаомилас использовал слово «его люди», чтобы выразить свое презрение.

«Он должен быть там». — Умакас догадался и указал на самый большой и ослепительный флаг перед ними.

«Его военный флаг очень причудлив». — Диаомилас фыркнул и поскакал вместе с Умакасом.

Давос, как и окружающие его люди, снял доспехи и был одет только в льняную одежду, сидя на грязи и разговаривая с солдатами.

Мартиус первым заметил приближающихся архонтов Таранто и прошептал несколько слов на ухо Давосу, который затем обернулся, чтобы посмотреть.

«Архинт Давос, когда мы отправимся?». — спросил Умакас, прежде чем Диаомилас успел это сделать.

Давос взглянул на беспокойного Диаомиласа и туманно ответил: «Пора отправляться. Солдаты ждали под солнцем больше часа, и мы почти высохли».

Диаомилас понял, что это завуалированная критика со стороны Давоса по поводу медленного движения тарантинской армии, из-за которого солдаты Теонии были такими вялыми, поэтому он смог только несколько раз кашлянуть.

«Трубите в рог и собирайтесь!». — Давос больше не стал ломать голову над этой проблемой и решительно отдал приказ.

Как только прозвучал рог, солдаты, отдыхавшие на разных позициях, быстро зашевелились и стали помогать друг другу надевать доспехи; офицеры всех рангов стали звать своих подчиненных обратно, а флагманы размахивали военными флагами, выкрикивая название своей команды и указывая свои позиции.

Некоторое время повсюду стояли пыль и шум, но вскоре все снова стало спокойно.

Диаомилас уже не видел перед собой сидящих, болтающих, спящих и неорганизованных солдат, а видел вереницу полностью экипированных и аккуратно расставленных пехотинцев.

Диаомилас глубоко вдохнул холодный воздух. Как тарантский стратег, переживший множество сражений, он в глубине души понимал, что для того, чтобы быть способным на такое, армия должна пройти суровую подготовку и обладать очень сильной дисциплиной.

Снова оглянувшись на Таранто, он увидел, что солдаты и люди все еще обнимают друг друга и прощаются, а некоторые даже плачут навзрыд, не собираясь выходить навстречу врагу в бою.

Диаомилас, лицо которого висело на волоске, не говоря ни слова, развернул коня и поспешил назад.

В этот момент прибыли также Терифиас и Тауделес.

Давос, уже в военной форме, серьезно сказал: «Прежде чем мы отправимся в путь, нам нужно обсудить порядок марша».

Он оглядел всех и сказал: «Я советую, чтобы теонийская армия шла впереди, Гераклея — в середине, затем Метапонтум, а Таранто — в конце».

Как только Умакас услышал это, он понял намерение Давоса. Как только враг нападет, теонийская армия, стоявшая впереди, заблокирует его, дав войскам сзади достаточно времени, чтобы отреагировать и подготовиться.

Это предложение действительно лишено корыстных побуждений, поэтому Умакас кивнул в знак согласия. Терифиас и Тауделес тем более не возражали, поскольку их армия была самой слабой, и единственное, чего они желали, — это оказаться в безопасной середине.

«Согласно тому, что вы сказали в прошлый раз. Местность отсюда до Мандурии ровная, поэтому я разделю армию на пять групп, увеличу расстояние между ними и буду маршировать бок о бок. Это не только облегчит борьбу с внезапными атаками врага, но и сократит время, за которое мы доберемся до Мандурии, а также поможет защитить логистику, поскольку она будет защищена