Разорвала поцелуй и положила ладони мужчине на лицо и легко, невесомо, очертила родные черты, чувствуя их кончиками пальцев. Затем медленно приблизила свое лицо к нему и снова поцеловала. Никто из нас глаз так и не закрыл. Это было ни к чему. Сейчас мы были единым целым. Все предрассудки и страхи отброшены, здесь только мужчина и женщина, которые отмечены любовью. Наше частое дыхание, мои стоны, его рычание, общая страсть, отдельная вселенная…

АНТОН

Надя еще спала. А я лежал рядом и смотрел на нее, казалось, уже целую вечность. Стараясь не разбудить, я не смел даже коснуться ее. Во сне черты ее лица стали расслабленными, умиротворенными. И лишь залегшие под глазами темные круги говорили о том, какое потрясение она перенесла. При мысли об этом меня снова захватили эмоции. Рука непроизвольно поднялась провести по родному лицу, но я тут же отдернул ее. Ей нужен отдых. Моя девочка, сколько же ударов приготовила ей судьба.

Когда она сказала мне про свой диагноз, я не поверил. Черт, я просто не поверил в это! А затем с осознанием накатила боль, сравнимая с армагеддоном всех моих чувств. Боль за нее. Смотрел в ее потухшие глаза, в которых погас весь свет, казалось, что даже капли жизни в них не осталось. Сразу же все увиденное мною сложилось в четкую картинку. Слезы, алкоголь, апатия, которая напугала меня до чертиков, как только она открыла мне дверь. Я даже боялся представить, каково ей было узнать этот приговор. Дьявол! Той, которая готова была приютить каждого обездоленного ребенка еще в детстве. От боли за нее хотелось выть, крушить все в радиусе мили. И ее предположение о том, что это все может меня лишь оттолкнуть…

Черт, да в тот момент я готов был засмеяться от такого бреда. Глупая, она на самом деле верила в это. Сама не заметила, как призналась в своих чувствах. А я был счастлив. Неужели она не понимала, что мне только это и нужно. Она нужна. Вся, без остатка.

Ребенок…

Да я готов был усыновить весь тот детский дом, в который она бегала еще подростком. Лишь бы она была счастлива. Теперь я точно знал, что не оставлю ее одну. Ни за что. Мы пройдем через это вместе, и будь я проклят, если позволю с ее глаз скатиться хоть одной слезинке.

Надя забавно поморщилась во сне, но не проснулась. Лишь перевернулась на другой бок, подложив руки под щеку. Я же смотрел на нее и улыбался, как идиот. Понял в этот момент, что вот оно счастье. Просыпаться рядом с ней каждый день, чувствовать каждый ее вздох и знать, что так будет всегда.

Осторожно, стараясь не разбудить, встал с кровати и, прихватив по пути одежду, направился к кухне. Там меня встретил Надин пес, который явно был намерен отправиться на прогулку. Взглянул на часы. Шесть утра.

Потрепав собаку, я вернулся в комнату за сигаретами и, удостоверившись, что Надя все еще спит, тихо прикрыл за собой дверь.

— Ну что, приятель, — обратился к сидевшему у моих ног псу, — пойдем на прогулку.

Красавчик, будто бы этого и ждал. Стал усиленно вилять хвостом и попытался запрыгнуть на меня, выражая свою благодарность. Через десять минут мы с ним уже были в парке, в котором кроме таких же собачников, как и я, еще никого не было. Я же решил позвонить Стиву. С шестого гудка друг все же ответил заспанным голосом.

— Черт, Тони, ты решил мне отомстить?

— И тебе доброе утро, — ухмыльнулся я, — я не мог позволить тебе скучать.

В трубке раздалось смачное ругательство, а затем женский стон. Стив явно был не один.

— Что случилось? — через некоторое время спросил он уже более бодрым голосом, и я услышал, как он затянулся сигаретой.

— Ничего. Просто хочу предупредить, что в ближайшие дни в офисе меня не жди.

— Ты рехнулся? — прошипел друг в трубку, — ты же слышал, что сейчас идет подписание важного контракта, и ты нужен нам.

— Придумай что-нибудь, — ответил ему, — не мне тебя учить.

Стив тяжело вздохнул и произнес усталым голосом.

— Черт с тобой. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Через двадцать минут мы с Красавчиком уже вернулись в квартиру. Первым делом я заглянул в комнату. Надя все так же мирно спала, и я вернулся на кухню. Открыл холодильник, решив приготовить завтрак.

Я словно вернулся в прошлое. Как тогда, в том доме у озера. С улыбкой вспомнил, как готовил какую-то бурду, пока Надежда сидела за столом и наблюдала за мной своими бездонными глазами. Тогда я сказал ей, что мой дом в России, что у меня есть обязательства, и я ни за что не уеду из страны. Черт, это было будто тысячу лет назад. Жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов. Все поменялось кардинально. Теперь у меня одно обязательство — Надя, и, черт возьми, до чего же я счастлив.

Со второй попытки нашел на кухне нужные приборы. Кофе, тосты и банка с джемом, все поставил на обнаруженный в шкафу поднос и пошел в комнату. Поставил его на прикроватный столик и сел рядом с девушкой. Какая же она красивая. Провел рукой по щеке, наслаждаясь шелком кожи и, нагнувшись, легко коснулся губ.

— Вставай, соня.

Надя забавно сморщила нос и пошевелилась. Но не проснулась.

Я улыбнулся и спустился губами к шее, мгновенно почувствовав момент, когда она проснулась. Дернулась подо мной и распахнула сонные глаза. На мгновение в них мелькнула паника, тут же сменившаяся узнаванием. Она потянулась ко мне и обняла за шею, подставив губы для поцелуя. А я только этого и ждал. Начал целовать ее, сначала медленно и нежно, но постепенно все больше распаляясь и начисто забыв о чертовом завтраке.

— Доброе утро, — отодвинулась она от меня и произнесла смущенно.

— Вот теперь оно действительно доброе, — улыбнулся ей, с облегчением отмечая, что Надежда не жалеет о случившемся.

Она села в постели, укутавшись в простыню, волосы взъерошенные, одна непослушная прядь стояла торчком, там, где раньше была челка. Мне хотелось смеяться в голос от этой картинки. Такая домашняя, такая… моя.

Я взял поднос и поставил его ей на колени, не сумев сдержать смеха от ее ошарашенного вида. Черт, это стоило того.

— Ты приготовил мне завтрак?

— Глупый вопрос, — улыбнулся ей, тут же взял один из тостов и отправил себе в рот.

Надя смотрела на меня, и в ее глазах появились искорки веселья.

— Так это для меня или ты решил подразниться?

Не удержавшись, попытался заправить ту самую прядь, которая спадала ей на лицо, но у меня ничего не вышло. Непослушные волосы снова приняли то же положение.

Надя забавно закатила глаза, стараясь рассмотреть, что привлекло мое внимание. Потом пригладила челку рукой и засмеялась скованно.

— Ешь, — сказал ей, стараясь сохранить невозмутимый вид.

Надя послушалась и, взяв кружку, сделала осторожный глоток, прикрыв от удовольствия глаза. Я же встал и подошел к окну. Подкурив сигарету, облокотился на стену.