Они с гоготом рванули следом.

Леонид миновал несколько подворотен, увернулся от полуголого типа с бутылкой, перепрыгнул через две ограды и оказался, наконец, на Парковой улице. Гризли не сразу узнал место, где он находится. Две старушки, выведшие на раннюю прогулку собачек, вскрикнули и бросились от него наутёк. Учитель опёрся на ледяные чугунные прутья ограды; сердце не выдерживало гонки, в бок словно колотили гвоздём. Позади он слышал приближающийся дробный топот. Похоже, что преследователей стало больше.

«Собаки… — вяло подумал он. — Бросаются за бегущим, как псы…»

Он мчался по центру улицы, прижимая к боку сумку, в любую секунду ожидая удара камнем в затылок. Навстречу проехали четыре машины. У первой, белой «тойоты», совсем недавно выбили лобовое стекло. Сквозь россыпь осколков промелькнуло напряжённое лицо водителя, в нескольких местах заклеенное пластырем.

Гризли махал, призывая остановиться, показывал деньги, но всё безрезультатно. Осветив его, водители, наоборот, поддавали газу, объезжали его по широкой дуге. На перекрёстке Гризли остановился, хватаясь за сердце. Перед глазами плясали огненные круги. Светофор висел на проводах вверх ногами, с вывернутыми лампами. Рядом искрил разбитый рекламный щит. Метрах в пятидесяти от перекрёстка двое граждан вскрывали цветочный киоск. Холодный рассвет протягивал тонкие щупальца над зубцами крыш. Редкие прохожие куда-то подевались. Морось собиралась на щеках и стекала за воротник. В темечке пульсировала боль. Гризли не хотел притрагиваться к ране, опасаясь нащупать там осколок трубы или торчащую кость.

Он упёр ладони в колени, дышал, как загнанная лошадь, воздух со свистом превращался в пар. В тонком льду луж отражались огни фонарей. Ветер гнал по асфальту вчерашний мусор. Где-то томно и вязко часы пробили шесть.

— Эй! — заорали позади. — Эй, братишка, отвали, задавлю!

Гризли отскочил, уступая дорогу уборочной машине. Под рычащим капотом вертелись круглые щётки, капала вода, жёлтые фары вспарывали туман, как глаза лохнесского чудовища. Однако Гризли показалось, что за ним спустился ангел. За рулём сидел самый обычный мужик, лет пятидесяти, крепкий, жилистый, обветренный. Голубые ясные глаза, выбритые щёки, безволосые кисти рук, обручальное кольцо.

— Стойте, а я ведь вас знаю! — водитель надавил на тормоз. Мокрые чёрные колёса скрипнули и замерли. Щётки вращались над асфальтом, позади кабины гудел насос. — Вы с моим сыном на подготовительном возились! Это ведь вы детишек в парке выгуливали? Боже, кто вас так разукрасил?!

Несмотря на дикость ситуации, Гризли сразу сообразил, о чём речь. Он никогда бы не вспомнил этого человека, водителя уборочной машины, но четыре года назад, во время работы в предыдущей школе, ему действительно неоднократно приходилось выгуливать в парке подготовительные группы. Учитель физики отказывался от классного руководства, но не брезговал подработками с малышнёй. Вероятно, мужчина забирал после прогулок своего ребёнка, может быть, они когда-то с Гризли перебросились парой фраз, но не более того.

— Да, я учитель, учитель. Вы не могли бы меня подвезти? — Гризли обернулся.

Позади, из подворотни горящего дома, вышли трое. Те самые, или другие, уже неважно… косолапя, свесив неестественно длинные руки, они выбрались на проезжую часть и немедленно попытались остановить мотоциклиста. Мотоцикл вильнул, едва не сбросив седока, парни заржали. На противоположной стороне улицы из подъезда выглянула женщина, оценила обстановку и снова шмыгнула в подъезд.

— Что с вами? Вы видели себя в зеркале? У вас голова разбита. Садитесь, вам нельзя ходить в таком виде. Меня-то зовут Никос. А вы не помните моего сына? Он такой тихий, плохо говорит. Он и тогда плохо говорил, Кит его зовут, тихий такой. Он-то вас хвалил, вы его в обиду не давали. Старшие вечно моего тихоню обижали.

— Это чудо, что я вас встретил, — только и смог проговорить Гризли, плюхнувшись на жёсткое сиденье. Затылок разрывался от боли, щека распухала с каждой минутой всё сильнее, мешая говорить.

— Куда вас везти-то? Я не могу надолго сорваться с маршрута, надо сдать машину в парк, — виновато поделился водитель. — Вы выпили, что ли? Ведь по радио передавали, чтобы никто не выходил из дома. Зачем искушать судьбу, раз такие события?

— Я не пьяный! Я потерял дочь. Прошу вас, поехали скорее, знаете, где четвёртая гимназия? — Гризли сорвался на крик. — Скорее, прошу вас, я заплачу!

Три длиннорукие тени приближались. До них оставалось не больше семидесяти метров, когда впереди уборочной машины из другого двора высыпала целая ватага подростков. Невзирая на нулевую температуру, человек пять были почти раздеты, кто-то из девчонок — в одной комбинации. Один швырнул камень в окно дома напротив, зазвенело стекло. Двое мальчишек подобрали камни крупнее и повернулись к грузовику.

— Н-да, хрен знает что происходит… — отец Кита наконец-то нажал на газ. — Но работать-то надо, верно? О-о, чёрт! Держитесь! — водитель побледнел, выплюнул окурок и переключил передачу.

Гризли едва успел ухватиться за поручень. Первый камень ударил в крыло, второй отскочил от обрешечённой фары.

— Ах ты, гад! — воскликнул Никос. Неповоротливая машина скребла щётками по разделительной полосе, ей не хватало пространства для манёвра.

Из мрака, полыхая фарами, показался низкий спортивный автомобиль. Мальчишки заулюлюкали, временно переключились на новую мишень. Родстер получил несколько попаданий в лобовое, вильнул на тротуар, снёс тумбу. Его занесло на замёрзшей луже. Под скрип тормозов автомобиль боком летел по тротуару, оставляя чёрные полосы от дымящейся резины. Гризли смотрел, не отрываясь, у него было чувство, словно он попал на съёмки «Смертельного оружия».

Никос ударил по газам, пока раздетые хулиганы швырялись камнями в спорткар, но проскочить за их спинами не удалось. Кто то запрыгнул на подножку, к окну прилипла сплющенная ухмыляющаяся рожа, а в следующий миг в салон полетели осколки разбитого стекла.

Гризли инстинктивно прикрылся. В водительское окно просунулась длинная рука и мёртвой схваткой вцепилась водителю в воротник. Наверняка урод целился в горло, но промахнулся. Никос, продолжая давить на газ, левой рукой полез под сиденье. Леонид что-то выкрикивал, не вполне понимая, что именно кричит.

Крючковатые пальцы подбирались к горлу шофера. Грузовик нёсся всё быстрее, щётки скребли по асфальту. Впереди, на перекрёстке с Кленовым проспектом, светофоры переключились на красный свет. Зеленоглазый паренёк сунул голову в салон, порезав при этом шею о разбитое стекло. Он попытался схватить водителя зубами за ухо, но промахнулся и ощутимо получил локтём в нос.

— Не останавливайтесь! Только не останавливайтесь, они нас убьют!

Краем глаза Гризли успел заметить, как родстер на противоположной стороне тротуара левым крылом сбил сразу двоих — парня в джинсах, голого сверху, и девчонку в комбинации. Оба, как безумные, пёрли напролом, норовя палками разбить фары. Их подмяло под колесо, сразу превратив людей в грязные дрожащие тряпочки.