— Не так быстро, леди Стейн, — заявил он, забирая у меня флакон.

Каллеман быстро снял крышку и понюхал содержимое.

— Если думаете, что я собираюсь отравить мужа, то вы ошибаетесь, — резко бросила лорду. — Это касильская настойка. Верните мне ее! Мы теряем время!

Глава магполиции молча отдал флакон и прищурился, наблюдая, как я даю настойку Стейну.

Муж тяжело сглотнул, а я сжала одной рукой невидимый для посторонних кулон, вторую положила на грудь Стейна и прикрыла глаза, вливая свою силу и делая вид, что просто прислушиваюсь к биению сердца. Спустя пару минут лорд задышал свободнее, пульс стал отчетливее и ровнее, а бледность исчезла, вернув лицу нормальный оттенок. Через секунду черные глаза распахнулись и с отчетливым недоумением уставились в мои.

— Что случилось? — хрипло спросил Стейн и перевел взгляд на Каллемана.

— Тебе стало плохо, — ответил тот, задумчиво посматривая в район моей груди, прямо на кулон.

Но ведь он же не мог его видеть?

— Так, давайте зайдем в дом, — решив не мучиться непонятными загадками, предложила мужчинам. — Я сделаю чай, и мы все спокойно обсудим.

— Тут нечего обсуждать, Софи, — упрямо заявил Стейн. — Мы сами разберемся. Без вас.

— Да нет, я бы как раз с удовольствием послушал, что скажет леди Стейн, — хмыкнул Каллеман, и в его глазах полыхнули алые искры.

— Я готова ответить на ваши вопросы, — твердо встретив испытующий взгляд, сказала в ответ. — Не нужно ограждать меня от проблем, дорогой, — остановила Стейна. — Если я могу помочь разобраться с тем, что произошло, то постараюсь это сделать.

— Исключено, — резко ответил Стейн, посмотрев на меня и тут же повернувшись к Каллеману. — Софи не будет отвечать ни на какие вопросы, Эрик. Ты помнишь шестую поправку к закону. Жена имеет право отказаться давать показания по делу мужа, — повернувшись ко мне, пояснил Стейн.

Мне показалось, или воздух вокруг стал еще холоднее?

Каллеман молчал, буравя меня цепким взглядом, под которым хотелось поежиться и прикрыться руками. Но я только выше вскинула подбородок и уверенно уставилась в непроницаемые глаза мага. Он не сможет заставить меня признаться в том, чего я не делала!

— Что ж, как скажешь, Рольф.

Глава магполиции поднял руки ладонями вверх, словно признавая поражение, криво усмехнулся, отчего на его лице глубже обозначились носогубные складки, и повторил:

— Как скажешь.

Мы вошли в особняк, причем, мужчины еще пару раз переглянулись, словно продолжая безмолвный разговор, и Стейн властно произнес:

— Софи, дорогая, скорее идите наверх. Вы совсем замерзли.

В его взгляде мелькнула какая-то странная эмоция. Я не смогла ее разобрать, но мне показалось, что черные глаза ни миг потеплели, став медово-карими, похожими по цвету на гречишный мед.

— Лорд Каллеман надолго не задержится. А после я приму все необходимые микстуры, — предупреждая любые вопросы, добавил Стейн, и я, молча кивнув, пошла к лестнице.

Правда, подниматься в спальню не стала. Постояв немного на лестничном пролете и дождавшись, пока мужчины уйдут, прошептала заклинание тишины и осторожно направилась к кабинету.

— Рольф, а теперь объясни, почему ты не позволил допросить твою жену? — донеслось из-за неплотно прикрытой двери, и я замерла в ожидании ответа.

— Это не она, Эрик.

— Вот как? И откуда такая уверенность, можешь объяснить?

—Просто знаю, — после короткой паузы, во время которой послышался звон стекла, ответил Стейн, и у меня в душе встрепенулась непонятная надежда.

— Что ж, хорошо, пусть так. Тогда кто? Лакея мои Чтецы уже допросили. Он ни при чем. За Харлоу следил Дженкинс. Там тоже все чисто. Прости, но остается только София.

— Ты не там ищешь, Эрик.

— Рес! — выругался Каллеман, и из-за двери потянуло горьковатым дымом. — Твое упрямство граничит с идиотизмом, Рольф.

— Что с ядом? — не заметил его выпада Стейн. — Удалось определить?

— Сторн уверен, что это каллига.

Я от неожиданности громко выдохнула и тут же прикрыла рот рукой. Каллига считалась одним из самых сильных и быстродействующих ядов. И при этом она практически не имела ни вкуса, ни запаха, и не оставляла очевидных симптомов отравления. Всего несколько минут — и любые следы ее применения исчезали, а доктора фиксировали смерть от сердечного приступа. Но у яда была одна особенность. Для его активации требовалась сила высшего мага. Получается, семейку Харлоу можно вычеркивать из списка, ведь их магии было бы недостаточно. Но тогда кто из могущественных высших мог желать смерти Стейна?

— Только в моем бокале? — напряженно спросил муж.

— Да, — коротко ответил Каллеман и после небольшой паузы добавил: — Рольф, ты можешь злиться, но мой тебе совет, расспроси жену. Подожди, не заводись, просто выслушай. Узнай, не добавляла ли она какие-либо микстуры в вино. Может, ей подсунули яд, а она о нем и не знала. Или была под внушением. Попробуй просмотреть ее мысли, мы должны знать…

— Эрик, хватит, — оборвал его Стейн. — Не нужно ничего выяснять. Считай, что никакого покушения не было, я не хочу больше об этом говорить, — непреклонно заявил муж, и в его голосе прозвучали металлические нотки, ясно дающие понять, что лорд не изменит своего мнения и что переубедить его невозможно.

Видимо, Каллеман тоже это понял.

— Ты можешь мне объяснить, почему всячески препятствуешь следствию? — сердито спросил он. — Думаешь, я не понял, что ты сам уничтожил следы после взрыва в замке? А сейчас все повторяется снова. Второе покушение — и никакой реакции с твоей стороны, кроме препятствий следствию. Что ты скрываешь, Рольф?

— Эрик, просто поверь, не нужно в этом копаться. Я сам со всем разберусь.

— Неужели?

— Завтра мы с Софи уедем в Вакарию. И там, на месте, я решу, что делать дальше.

Вот как? Стейн собрался куда-то ехать, да еще и со мной? Странно.

Я прикусила губу и задумалась. Кажется, Олли говорил, что фамильный замок находится в Вакарии, одной из приграничных провинций Дартштейна. Когда-то она была отдельным государством, но после войны побежденное королевство присоединили к империи, как и несколько других. Интересно, что понадобилось там Стейну?

— Я выделю тебе охрану, — твердо сказал Каллеман.

— Не нужно. Мне хватило и тех лоботрясов, что уже две недели ошиваются вокруг дома.

— А я не спрашивал твоего согласия, Рольф, — иронично хмыкнул Каллеман. — Просто поставил в известность. Двое моих людей поедут с вами. На месте к ним присоединятся еще четверо.

— Ты ведь не отстанешь? — вздохнул Стейн, и у меня защемило в груди от того, как устало и надтреснуто прозвучал его голос.