Королева заколебалась. Стрелковскому она доверяла больше, чем кому бы то ни было, – он служил практически с начала ее правления и ни разу не дал повода сомневаться в своей верности.

– И попросите поддержки у Высокого Совета, – посоветовал Игорь Иванович, и глаза королевы снова полыхнули яростью, – польстите им, один раз за всю жизнь можно и поклониться этим старперам. Одна вы не выиграете.

Ее величество несколько раз перевела дыхание, успокаиваясь. Ей? Кланяться? Просить кого-то?

– Хорошо, – наконец сказала она, – я дам приказ маршалу Бельведерскому о выдвижении армейских частей к столице. Но армия в город зайдет только после того, как уедут последние царственные гости, чтоб их! А ты, Игорь, – она посмотрела на него холодным взглядом, пробравшим буквально до пяток, – избавь наконец меня от этих сектантов и от господина Смитсена тоже. Я устала жить как на пороховой бочке, ожидая, когда страна покатится к черту.

Стрелковский наблюдал, как она сжимает кулаки – красивые пальцы, ухоженные руки, – сколько раз он уже видел этот жест, которым королева пыталась усмирить свой фамильный гнев.

– Ваше величество, я сделаю все, что в моих силах. Но вам нужно быть осторожной. И подумайте о том, чтобы отложить помолвку Ангелины. В данных обстоятельствах мы не можем гарантировать безопасность гостей.

Взгляд Ирины снова заледенел, но она усилием воли справилась с собой и кивнула, соглашаясь.

– Я верю в тебя, мой друг. Ты сможешь защитить меня и девочек. И я буду очень благодарна тебе, если ты безболезненно выведешь страну из этой ситуации.

И она, эта непостижимая женщина, встала и вышла, как всегда – с прямой спиной и высоко поднятой головой, оставив за собой резкий и соблазнительный, как вкус апельсинового мороженого, запах духов.

Стрелковский, уже испытавший ранее и холод, и ярость королевы, в который раз подивился воздействию, которое она оказывала на окружающих. Особенно окружающих мужчин. Он доподлинно и точно знал, кто и когда побывал в ее постели, и хотя отмеченные благосклонностью молчали как заговоренные, во дворце шила в мешке не утаишь – всегда найдется тот, кто что-то видел или слышал. Удивительно, как это терпел муж, хотя какое ему, Игорю, дело. Его дело – выбить почву из-под ног господина Смитсена, принесла же того нелегкая в Рудлог.

И он в который раз стал просматривать досье Смитсена, пытаясь нащупать что-то важное, что каждый раз ускользало от него. То, чем медиамагната можно было подманить, подсечь и публично завалить как особо опасного зверя. Так, чтобы никто и пикнуть не посмел, что его арестовали не по делу. Тогда, лишившись источника и опоры в виде полноводного потока финансирования, рухнут и медиаубийцы, разойдутся по домам протестующие, исправно получающие от смитсеновских фондов горячее питание и одежду. Да и кроткие монахи без арендуемых молельных комнат и строящихся храмов тихо сойдут на нет, все-таки они питаются не святым духом, даром что аскеты.

Убрать олигарха, так сказать, физически, не представляло особой сложности, несмотря на его многочисленную охрану. Однако убийство ничего не решит – ну будет вместо Смитсена его заместитель Щеглов, и ничего не изменится, кроме того, что все подконтрольные смитсеновскому холдингу СМИ будут вопить о политическом заказном убийстве. Это никак не сдвинет чашу весов в пользу трона. Поэтому гибче надо действовать… пока есть время. Потом хочешь-не хочешь, а придется действовать грубо.

Но времени, как оказалось, практически не оставалось.

Ирина-Иоанна, уверенно шагая по дворцу в сторону Семейного крыла, где располагались ее с мужем личные покои и комнаты детей, прекрасно чувствовала – что-то в отношении слуг и придворных поменялось. Ей угодливо улыбались, кланялись, открывали двери, но как будто держали дистанцию. Страх витал во дворце, слабенький и игнорируемый, но вполне осязаемый. Все прекрасно понимали, что может сделать толпа, прорвавшись за ограждение парка, и два полка охраны успокаивали придворных чисто номинально.

Несмотря на то, что со стороны казалось – светская жизнь во дворце такая же активная, как и раньше, она все больше напоминала движение по инерции. На самом деле многие его обитатели больше всего на свете хотели уехать подальше и не возвращаться, пока все не закончится. Часть придворных так и сделала, предпочтя переждать заварушку в загородных имениях.

Святослав и дети уже ждали ее в обеденном зале. Завтрак подходил к концу – она специально просила ее не дожидаться. Муж встал при ее появлении, поцеловал в щеку, отодвинул стул. Девочки все были аккуратненькие, в домашних платьях, кроме, конечно же, Поли, предпочитающей штаны. Алина при виде матери спрятала книгу под стол и стала усердно мазать клубничный джем на хлеб одной рукой.

На высоком стульчике рядом с Алинкой сидела румяная, кудрявая, как ангелочек, четырехлетняя Каролина и под присмотром няни аккуратно ела серебряной ложечкой утреннюю кашу. При виде матери она заулыбалась и потянулась к ней.

– Алина, положи книгу на полку. Потом дочитаешь, – строго сказала королева, одновременно целуя Каролинку и вдыхая сладкий детский запах. Внутри от счастливого ребенка на руках будто отпустило сжатую пружинку. Она опустила девочку на место, села рядом и обвела остальных детей взглядом. – Какие у кого планы на сегодня?

– Мама, – с упреком сказала Ангелина, – мы же вчера обсуждали. Мы сейчас поедем по магазинам. Платья готовы, я хочу посмотреть аксессуары.

– Тебе все могут привезти во дворец, милая, – напомнила королева.

– Нет, я хочу развеяться. Меня все это нервирует, – парировала Ангелина. – Мы с Лоуренсом никогда не могли найти общий язык, и я совершенно не уверена, что помолвка что-то изменит.

– Я не поеду, – Марина умоляюще посмотрела на мать. – У меня соревнования через три дня, я не хочу пропускать.

– Конечно, солнышко, – улыбнулась Ирина-Иоанна, – не хочешь по магазинам – не надо.

– И я не поеду, – заявила Алина. – Я только устаю от этого перебора побрякушек. Лучше почитаю.

– Только на улице, чтобы подышать воздухом, и не забудь зонтик от солнца, Алиш, – кивнула королева.

– А я поеду, – Полинка уже доела и откровенно тосковала, – только я отдельно от Ани с Васькой буду, с ними скучно! Они как курицы, медленные!

– Полина, – одернула ее мать, – не груби сестрам.

Полина скорчила рожицу, но промолчала, а Василина укоризненно посмотрела на нее.

– Ангелина, – в сотый раз устало повторила королева, возвращаясь к разговору со старшей дочерью, – никто тебя не заставит выходить за него насильно. Но помолвка укрепит нашу связь с Инляндией, а нам это сейчас крайне важно – иметь поддержку такой сильной державы. Что сделаешь, если он единственный из ненаследных принцев, кто более-менее подходит тебе по возрасту? Не за его дядю Уильяма же тебя выдавать?

– Отчего же? – удивилась Ангелина. – Уильям хотя бы умеет себя вести, он порядочный и вежливый. И уж точно не доставит хлопот.