Автобус подъехал к металлическим закрытым воротам, вышел солдат с автоматом, водитель показал пропуск, и тот скрылся за воротами. Через несколько секунд они с грохотом отъехали в сторону. Большая территория, несколько помещений для охраны, трансформаторная будка, водонапорная башня. Две замаскированные вышки. Со спутника и с земли они смотрятся как колонны, и только при ближайшем рассмотрении видно, что это не просто колонны.

На другом конце территории были распахнуты створки в тоннель. Жаль, что нельзя фотографировать.

Возле здания стоял офицер. Не видно звания, по внешнему виду молодой, правда, с уставшим лицом. Он курил и сопровождал взглядом автобус. Взгляд жесткий, хлесткий, цепкий, мазучий. «Как у матерого оперативника», — подумал Кушаков.

Роман знал, что в толпе людей опер вычислит опера по взгляду. Липкому, мазучему. Преступники также по взгляду могли вычислить тех, кто сидел на зоне. У них взгляд очень короткий, они чаще боковым зрением осматривают человека, местность. А у этого офицера… Как будто рассматривает цель, прикидывая, куда всадить очередь, чтобы остановить микроавтобус. Очень неприятный взгляд. Равнодушный.

Кушаков зябко повел плечами. Этот офицер, в случае приказа, спокойно закроет створки этих громадных ворот и подорвет тоннель. И ни секунды не будет сомневаться, обрекая на смерть весь персонал ГХК. Не зря Роман недолюбливал военных, считая их тупыми автоматами, исполнят любой приказ, плюя на свою жизнь и на деньги.

Было видно, что водитель автобуса здесь не впервые, он на хорошей скорости въехал в тоннель, который тускло освещали лампочки, расположенные на равном расстоянии по стенам.

Тоннель узкий, две машины не разъедутся, потолок метров семь в высоту.

Он поежился от мысли, что, если произойдет подрыв, десятки тонн воды рухнут на них.

Дорога представляла собой сплошной левый поворот, потом пошла прямо.

Роман вспоминал, что читал про тоннель. Длина — два километра двести метров, глубина — пятьдесят метров. Тоннель двухуровневый, верхний ярус — для прокачки жидких отработанных ядерных отходов. Не используется. По крайней мере, официально. Нижний — для автотранспорта.

Он шарил взглядом по потолку, стенам в поисках мест, где заложены заряды. Не увидел.

Перед выездом тоннель стал сплошным правым поворотом. Снова охрана, проехали ворота, шлагбаум. Вот и территория комбината. Не сама гора, а техническая зона. Здесь стояли автомобили, которые ждали рыбаков. Водители принимали сумки, рыбацкие снасти, растаскивали их по машинам. Григорьев с крестным Олеси о чем-то тихо разговаривали. Кушаков вертел головой, пытаясь запомнить окружающую обстановку.

Григорьеву позвонили на мобильный телефон. Он ответил, а, отключившись, раздосадованно проговорил, обращаясь к крестному дочери:

— Ну все, выходные кончились. Пошли в офис.

У Кушакова вытянулось лицо. Так обидно! Вот она, экскурсия, была так рядом!

Григорьев посмотрел на него и повернулся к токарю:

— Игорь! Ты сильно домой спешишь?

— А что надо?

— В горе экскурсию проведи молодому, — кивнул он на Кушакова.

— Сделаем. Только в гору? Не показывать новый опытный завод, цех по хранению?

— Горы хватит, — махнул крестный.

Мужчины попрощались, часть улова, который принадлежал Роману, выгрузили, и Игорь сказал ему:

— Пошли!

Это исполинское инженерное сооружение поражало воображение. Рельсы, уходящие в гору. Тут же перрон. Приходит электричка, привозящая дежурную смену. Сводчатый потолок. Много света, чисто, сотрудники снуют туда-сюда с деловым видом.

Кушаков и Игорь были одеты в обычную одежду, а не в синюю униформу, оттого привлекали к себе внимание. Но Игоря здесь знали, приветственно махали руками, здоровались.

Первым делом ему показали помещение, где хранится отработанное ядерное топливо. Размером оно было с футбольное поле. Щиты закрывали пол. Игорь кивнул на покрытие:

— «Отработка» здесь из многих стран. Но все устаревшие технологии. Скоро все по-новому будет. Сухое хранилище, более эффективное. А пока есть отходы, есть и работа. Есть работа — есть зарплата. И это хорошо, — усмехнулся он.

Но Растесса не интересовало это колоссальное по своим размерам хранилище, ему нужно было иное:

— Ух ты! Впечатляет! А еще покажете? Просто поразительно, как смогли построить все это в горе!

Токарь поднял палец в потолок:

— Прямой атомный удар выдерживает. По расчетам, сами не проверяли. Даст бог, и не потребуется, — и, перекрестившись, двинулся к выходу. — Пошли. Это самое интересное. Все остальное — технологические помещения, но архитектура в первый раз поражает. Сам, когда первый раз здесь очутился, рот от удивления открыл. А вот сейчас привык, за несколько десятков лет для меня это тоже стало обыденным.

И он повел Кушакова по комбинату. Здоровался с персоналом смены. Заходили в комнаты, большие и маленькие, там стояли какие-то краны, манипуляторы, еще какое-то оборудование. Кушаков пытался запомнить все ходы, переходы, он даже не предполагал, что в горе несколько этажей. Голова уже раскалывалась от визуальной информации, все начало путаться, смешиваться, накладываться друг на друга. Тяжело. Но он не видел признаков изготовления или обслуживания ракет.

Когда вернулись на первый уровень, токарь собрался уже выходить, но Кушаков окликнул его:

— Игорь! А там чего? — кивнул он в сторону неведомой галереи.

Тот остановился и ответил:

— Ничего интересного, но, если хочешь, немного пройдем. Далеко не получится.

Если все галереи, переходы, лестничные площадки и марши были хорошо освещены, то дальше царил полумрак, освещение было в глубине галереи, но тусклое. Какие-то тени мелькали, стояло что-то массивное. Роман, не дожидаясь Игоря, пошел в ту сторону и, пройдя метров пятнадцать, четко разглядел в полумраке солдата с автоматом. Рядом стоял офицер и орал на кого-то, объясняя ему, что он дебил, и вся его родня была дебилами, и дети у него будут дебилами, если только кто выживет и не убьет себя и окружающих. Часовой слушал витиеватую речь офицера и не видел Романа, крадущегося в полумраке.

А чуть в стороне… У Кушакова перехватило дыхание. Точно такое же хвостовое оперение ракеты, под таким же брезентом, что он видел в воинской части. Он ускорил шаг.

— Рома! Стой! — раздался сзади окрик Игоря.

Кушаков сделал еще шаг по инерции, оглянулся. На них обратили внимание военные. Часовой скинул автомат с плеча, резко сбросил с предохранителя. Послышался сухой щелчок в тишине. Передернул затвор. Патрон из рожка в патроннике. Автомат у плеча. Он уже целился в Кушакова, когда Игорь снова крикнул:

— Рома! Назад!

— Идите на хрен, дебилы! — заорал офицер командирским голосом так, что, казалось, на потолке пойдут трещины. — Да что за день сегодня! Вон отсюда!