Тургай кивнул.

– Тургай, этот коп блефует! Он себя взрывать не станет! – подал голос Лимузьен.

– Откуда ты знаешь, Эрик? – усмехнулся Рейнольдс. – А может, я пришел с вами поквитаться? Ну-ка вспомните, скольких врагов вы приобрели за последние полгода? Сколько раз вы взрывали не тех, стреляли в непричастных? И ты чаще других, заметь. Поэтому стойте на своих местах и не вздумайте входить в комнату, а ты, Тургай, теперь не шевелись, поскольку детонатор встал на боевой взвод.

– Тогда почему ты все еще не взорвал нас?

– Потому, что у меня к вам есть предложение. По крайней мере, я так думал какое-то время назад, но теперь меня снова накрыло и… не отпускает… Наверное, рвану – так будет правильно, – сказал Рейнольдс и сделал вид, что хочет включить инициатор.

– Можешь взрывать, мы этого не боимся! – закричал Лимузьен сорвавшимся голосом.

– Дело не в том, боишься ты или нет. Если вас не станет, борьба прекратится, и все, кого вы наметили ликвидировать, будут продолжать свое гнусное дело. Теперь понимаешь разницу между «боюсь» и «не боюсь»?

– А может, расскажешь про свое предложение? – осторожно поинтересовался Тургай.

– Видимо, придется. Я предлагаю вам работать вместе.

– А если нет? – сразу спросил Лимузьен.

– Тогда пусть говорит бомба.

– Что ты хочешь, чтобы мы делали вместе? – спросил Тургай.

– Почти то же, что вы делаете сейчас.

– Но работать на мафию, так?

– Нет, мы будем заниматься тем же, чем вы занимаетесь сейчас, только на более высоком профессиональном уровне. Про эту базу в полиции пока не знают, но остальные четыре уже засвечены, поэтому ничего вывезти оттуда вы уже не сможете. Как только будут установлены ваши личности, вас ликвидируют частные охранные структуры. Безо всякого суда и красивых речей адвокатов.

– И что теперь делать?

– Выводить из-под удара людей. Надеюсь, запасная система связи у вас имеется?

– Да, – кивнул Тургай.

– Зачем ты ему рассказываешь?! – закричал Лимузьен.

– Не ори, тут бомба, – напомнил Рейнольдс.

– А какой смысл секретничать, ты же видишь, он все о нас знает? – возразил камраду Тургай.

– Я не все знаю, – сказал Рейнольдс. – Мне незнаком вот этот парень с повязкой на руке. Кто он?

– Это Чико, он новичок. Мы взяли его для проверки.

– И вы сразу решили взять новичка на операцию? – поразился Рейнольдс. – Но ведь он мог оказаться копом! Вы бы собрались в одном месте, а вас бы перебили всех разом…

– Я не коп! – возразил Чико.

– Возможно, приятель. Но это еще надо выяснить.

– Бек, если ты скажешь, что я должен ему подчиняться, я уйду к «перцам», – заявил Лимузьен.

– Я пока ничего такого говорить не собираюсь! – ответил Тургай.

– Правильно, – поддержал его Рейнольдс. – В этом нет необходимости. Мне не нужно, чтобы вы мне подчинялись, я хочу, чтобы вы просто не пренебрегали моими советами.

– А в чем будут твои советы?

– Я научу вас грамотной нелегальной работе, слежке, изготовлению фальшивых документов. В конце концов, стрельбе и взаимодействию в группе.

– А еще? – потребовал Лимузьен, недоверчиво ухмыляясь.

– Еще я научу вас, как правильно выбирать цели. Пока что вы просто лупите из большого калибра по третьесортным директорам, заменить которых проще, чем патрон в обойме. Поверьте, в компаниях есть такие чувствительные места, что одно нажатие на них может вывести из строя все управление.

– Ты действительно знаешь про нас все?

– Не более вас самих.

– Я не останусь с ним, – сказал Лимузьен.

– И я, – добавил Малай. – Мы с Эриком уйдем к «перцам».

– «Перцам» осталось жить меньше недели, – напомнил Рейнольдс.

– Мы предупредим их.

– Это уже не поможет. Про них все известно, и с твоим умением, Лимузьен, им не помочь.

– И все же мы рискнем…

Лимузьен с Малаем ушли с оружием, и Тургай лично закрывал за ними двери.

Когда он вернулся, все уже сидели за столом – их пригласил Рейнольдс.

– Пришла пора кушать торт, – объявил он, открывая коробку.

– А что мы празднуем? – спросил Тургай, садясь к остальным.

– Мы празднуем два события – ваше спасение и объединение наших усилий. Ну и, конечно, освобождение от потенциальных предателей…

– Лимузьен не предатель, он был самым храбрым из нас, – возразил Тургай. – Его все время приходилось сдерживать.

– Его интересовала власть в группе, и ты это понимал, и другие понимали…

Рейнольдсу никто не возразил, все кивали и ели торт.

– А теперь я расскажу вам, что будет с Лимузьеном дальше. Он придет к «перцам» и станет говорить, что «патрули» окончательно скурвились. Потом наступит день, когда на них выйдет команда ликвидаторов и завяжется бой. Если в «патрулях» Эрик в этом случае бился бы до последнего, то в «перцы» он ушел из-за большой обиды на вас – ведь в его глазах вы виноваты, что приняли чужака.

– И что дальше? – спросил заинтригованный рассказом Тургай.

– Он сдастся, чтобы все рассказать о вас и этим наказать.

– А Малай?

– Судя по всему, Малай находится под влиянием Эрика. Значит, он поступит так же.

Они помолчали. Тургай поковырял пальцем кусок торта, а потом сказал:

– Чико, бери пистолет и иди за Эриком и Малаем…

– Зачем? – не понял новичок.

– Скажешь, что тебе тоже у нас больше не нравится – ты все представлял себе иначе.

– Он их убрать, что ли, должен? – спросил Конли.

– Они сейчас такая же угроза, как и команда наемных стрелков, – поддержал решение лидера Рейнольдс.

– Ну, тогда я пошел, – сказал Чико, поднимаясь и дожевывая торт.

– Подожди, – остановил его Рейнольдс. – Я хочу сказать еще одно – кроме вас пятерых, никто обо мне знать не должен. Никакие самые лучшие камрады, самые близкие родственники. Из вас пятерых я буду готовить инструкторов, а вы уже будете заниматься с остальными. На этом все, а теперь, Чико, можешь идти и делать свое дело.

Чико отсутствовал двое суток и не выходил на связь с группой, которая теперь перебазировалась на городскую окраину. Вернулся он сильно исхудавшим из-за того, что без еды и воды сидел в каких-то развалинах, где его искали «перцы».

Как оказалось, задание ему удалось выполнить в тот же день, однако это не укрылось от внимания «перцев», и они устроили за ним охоту. В конце концов ему удалось ускользнуть от них, а спустя еще два дня на «перцев» вышли наемные стрелки, и эта группа перестала существовать.