– И что это мы так презрительно морщимся? — сюсюкающим голоском вдруг пропищал Хахашуткин. — Клятву клана не забыли еще? Вы ж за благо людей идете умирать. Радоваться должны!

– Я помню свою клятву, — твердо ответил Сток и от этого знакомого голоса стадо крупных мурашек промчалось по моей спине. — И если бы на то была моя воля — ты бы первый пошел под пулю. С виду ты нормальный, конечно, но внутри — похуже любого мутанта. Когда я вернусь, я найду тебя.

– У-сю-сю, — издевательски сказал полковник, сохраняя на лице озабоченное выражение. — Огрызаемся. Ай, как нехорошо. Ай, как страшно. Буду ждать с докладом и расчетом.

Он повернул голову к следующему:

– А ты что скажешь? Тоже найдешь меня потом?

– Я трупы не ищу, — бодро отвечал Дзот. — Если командир сказал, что найдет Вас, значит мне там уже делать будет нечего. Поэтому могу порекомендовать немедленно отправиться в ближайшую церковь и прикупить грузовичок свечей для помина души. Если она у Вас, конечно, есть.

– Это, видимо, был всплеск остроумия, — удовлетворенно откомментировал Хахашуткин. — Ну ладно, пусть так. Я подумаю. Так. Пойдем дальше… А ты кто, такой мрачный? Ты, наверное, самый мрачный сталкер из всех, что я видел за свою жизнь. Постой-ка! Да я знаю тебя! Ты же Рвач! Ну точно, никаких сомнений! Опять за старое взялся, да? Что, совесть клана, мало тебе пяти лет тюремной параши показалось?

День оказался богатым на откровения. Рвач когда-то был совестью клана? Я заметил как повернулся в изумлении Дзот, а невозмутимый Сток дернул бровью.

– Ты ошибся, полковник, — равнодушно процедил Рвач сквозь зубы.

– Ага, ошибся. Надо было тебя на «пятнашку» закрыть тогда, — почти радостно сказал Хахашуткин. — Значит продолжаешь коптить небо в клане, но теперь уже не на первых ролях, а так, на уровне рядового бойца? Не сложилась, видать, карьера. Ну да ладно, мне-то все равно. Принесешь информацию — хоть свой собственный клан организуй. Нет, ну бывает же такое! Я почти рад тебя видеть в этом строю, старый ветеран!

Он повернулся к идущему следом прапорщику:

– Этих «должников» — вместе и отдельно от остальных. Все-таки квад — штука серьезная.

Он снова перевел взгляд на Стока:

– А где же ваш четвертый боец? Неужели «Долг» до сих пор теряет своих солдат?

– Так ведь и армия теряет иногда даже целых полковников, — многозначительно ответил Сток, чем вызвал смех и легкие аплодисменты со стороны Хахашуткина.

– Молодец, — сказал он. — Узнаю хватку настоящего фанатика из «Долга». Ладно, вернешься — я и сам тебя найду.

Потом полковник повернул голову, заметил меня и оставшиеся метры прошел уже без остановок.

– А тут у нас, видимо, местный герой, — сказал он насмешливо, разглядывая огромные синие трусы, заправленную в них майку и кожаный ремень поверх всего этого безобразия. — Или просто местный дурачок?

Я попытался изобразить на лице нечто простое и растерянное, правда это было немного затруднительно.

– Ты дурак? — громко спросил полковник, демонстративно наклоняясь к моему уху.

На долю секунды у меня появился соблазн ударить сбоку скрюченным пальцем в такой близкий сейчас кадык, но я удержался. Это было глупо. Не говоря уже о том, что я прекрасно знал, что Хахашуткин-Марченко отличный боксер и неглупый человек. Не может быть, чтоб он так глупо подставился под удар.

– Почему, господин полковник? — робким голосом осведомился я, делая, как бы инстинктивный, шаг назад.

– Волк тамбовский тебе господин! — сострил Хахашуткин грубым голосом. — Ты что, парень, «срочную» в НАТОвских частях проходил?

– Нет, товарищ полковник, — пролепетал я, изображая еще большую растерянность. — Я больше не буду, товарищ полковник.

Но Хахашуткин-Марченко был не их тех людей, кого можно было сбить с толку такой ерундой.

– Что за внешний вид, сталкер? — спросил он, нагнетая обстановку.

Его глаза ощупывали меня с ног до головы и хотя держался Хахашуткин так, словно поверил мне, я не мог отделаться от ощущения, что в черепе под беретом ворочаются нехорошие подозрения в мой адрес.

– Я не сталкер, товарищ полковник, — сказал я просительно. — Я просто случайно в город приехал, к родственникам.

– Так и я, — сказал Хахашуткин демонстративно фальшивым голосом, — тоже здесь случайно. Ягоды собирал, заблудился и вот сюда зашел дорогу спросить.

Прапор за спиной полковника радостно заржал, но заткнулся, когда Хахашуткин недовольно дернул плечом.

– Я … не понимаю, товарищ полковник.

– Ну хорошо, давай проще. Тебе надо пойти и одеться. Потом взять оружие. Потом вернуться сюда.

– Мне нельзя одевать ту одежду, — сказал я жалобно. — У меня аллергия на нее. Мне только в этой хорошо будет. А оружием я и пользоваться-то не умею.

– Ты — странный сталкер, — сказал Хахашуткин задумчиво. — На первый взгляд — типичный шаман. Но я-то вижу, что нет. Оружия брать не хочешь. В Зону идешь как в баню. Хорошо, давай еще проще.

Он достал пистолет и приставил к моей голове.

– Чтобы тебе не заканчивать жизнь глупым суицидом, я сам пристрелю тебя. Второй вариант — ты берешь оружие и топаешь в Зону в пристойном виде. А может у тебя третий вариант найдется? — он по-отечески усмехнулся.

Хахашуткин «работал» на зрителей — не иначе подавленный актерский талант — и я решил доиграть до конца.

– Товарищ полковник, а дадите то оружие, что я попрошу?

Во взгляде полковника появился неподдельный интерес, рука с пистолетом опустилась:

– Дам все, что захочешь, если это найдется в радиусе пары сотен метров. Обещаю.

Я протянул руку и вытащил у Хахашуткина из-за пояса его личный нож. Мощный тесак, явно сделанный «под заказ». Он дернулся, непроизвольно поднял кулак левой руки, чтобы ударить меня и замер. Потом на лице его появилась кривая ухмылка:

– Ладно. Раз обещал — забирай. Но с одним условием: в пару возьмешь еще один нож. И ножны.

Он посмотрел на прапорщика, тот крикнул сержанту и через минуту я стоял уже с двумя ножами, а полковник, потеряв ко мне интерес, прошел к центру строя.

Слева из шеренги выглядывал Рвач и на лице его читалось неподдельное изумление. Дзот как раз что-то говорил Стоку и показывал в мою сторону.

– У меня остался последний вопрос! — громко крикнул Хахашуткин обращаясь ко всем. — Среди изъятого оружия я нашел вот это!

Он поднял руку вверх и сердце мое екнуло. Керамический пистолет, добытый мной при странных обстоятельствах в Зоне два года назад, смотрел на меня из полковничьей руки почти укоризненно.

– Я хочу поговорить с хозяином этого оружия! — крикнул снова Хахашуткин. — Я освобожу этого человека от похода в Зону и немедленно дам ему противоядие! Чей это пистолет?