— Твой отец любит тебя. Он старался ради тебя многие годы, хотя и не знал, что представляет собой его сын. А ты платишь ему только ненавистью и ничем больше, сеешь зло вокруг!

— Изабель… — начал было Артур, но закончить ему не удалось, потому что графиня была…

«Вне себя».

И снова король Артур не понял, откуда взялась эта мысль, но она была весьма уместной, потому что Изабель, похоже, готова была разорвать Мордреда в клочья.

Она подошла еще ближе и бросила ему прямо в лицо:

— Твой отец любит тебя, ты, маленькая скотина! Он бы с радостью забрал тебя к себе и заботился бы о тебе, если бы знал! Но он не знал! И теперь расплачивается за то, в чем не виноват! А ты еще и усугубляешь дело! Он не заслужил такой ноши. Так что или ты изменишь свое поведение и будешь уважать отца, как он того заслуживает, или я превращу твою жизнь в такой же ад, в какой ты превратил его жизнь. Из любви к тебе он сам не хочет этого делать, а ты этим пользуешься. А вот я могу с тобой потягаться, Мордред, и я не дам и дохлой крысы за твое спокойствие, потому что в моем мире прятаться за любовь отца не принято! И не стоит меня недооценивать. Усек?

— Э-э… усек? — одновременно произнесли Мордред и Артур.

— Понял? — перевела Изабель.

Мордред кивнул.

— Я… усек.

— Проси прощения!

— Ему незачем…

— Есть зачем!

Он судорожно сглотнул, и впервые король не заметил угрозы в глазах сына.

— Я… прошу прощения, отец.

— За что?.. — не отставала Изабель.

— За то, что поверил, будто ты от меня отказался. Будто тебя не интересовало, что со мной происходит.

— Сынок… Если бы я знал…

Король не смог продолжить, у него перехватило дыхание от непролитых слез.

Изабель отступила назад.

— Ну, полагаю, теперь пора доставить его к лекарю. Наверное, колено лучше перевязать.

Артур обнял Мордреда за талию и поднял на руки.

— Отец! — испугался молодой человек, — Не надо меня нести!

— А ты думаешь, по такой длинной лестнице спустишься сам? Обещаю, я поставлю тебя на пол, если услышу шаги. Сделаем вид, что отец и сын всего лишь прогуливаются, обсуждая то, что им и положено обсуждать.

Король повернулся, и сын прижался к нему… Артур был бы отчаянно рад, если бы его мальчик вот так прижимался к нему в детстве…

— Изабель?

Она обернулась на пороге комнаты.

— Да?

— Где твой целитель, Дик? Мой сегодня уехал к фермерам.

— Я слышала, он вовсю вправляет спины и шеи твоим людям. Думаю, он в той комнате, которую называет своим врачебным кабинетом.

— Спасибо, — кивнул король.

В этот кивок было вложено гораздо больше, нежели простая благодарность за подсказку. И Артур надеялся, что графиня поймет, что именно.

— Не за что. И еще раз извини, хотя Мордред сам напросился.

Изабель посмотрела в глаза Артуру, а потом перевела взгляд на молодого человека, устроившегося на руках у отца.

— А ты, болван, постарайся наконец понять, кто действительно о тебе заботится. Ты не догадываешься, как любит тебя отец. Если бы не это, его люди, и мужчины, и женщины, растерли бы тебя в порошок. И я бы им помогла.

Они спускались по лестнице к комнатам целителя.

— А она отчаянный воин, эта графиня Изабель, — сказал Мордред.

Король Артур кивнул, стараясь не выдать волнения. В конце концов, Мордред давно не младенец.

— Да, она такова, особенно когда речь идет об угрозе тому, что ей близко и дорого. Так это ты поранил ее лошадь, Мордред?

— Я не хотел причинять ей большой вред…

— Это отвратительно.

— Ну… да, теперь я это понимаю.

Он прислонился лбом к лицу Артура, и король испытал чувство, неведомое ему прежде, — с ним действительно был его сын…

— Ты собираешься наказать ее за то, что она напала на твоего сына?

Король на мгновение остановился, потом продолжил спускаться по лестнице.

— Да. В тот самый день, когда решу, как именно наказать тебя за то, что ты ранил ее лошадь.

— Значит, ты предпочитаешь мне ее лошадь?

— Нет, Мордред, я предпочитаю добро злу.

— Ты считаешь мои поступки злом?

— Как ни грустно это говорить — да, считаю. Ты покалечил невинное существо. Зачем, Мордред? Чего ты хотел добиться?

Артур поудобнее перехватил сына.

— Прошу, помоги мне понять твои намерения.

— Графиня представляет опасность для нас, отец.

— Какую? Она добрая женщина.

— Ты ведь несешь меня к целителю, отец.

— Сам виноват, ты ранил ее животное.

Мордред некоторое время молчал. Потом наконец произнес:

— Я просто чувствую, в ней есть какая-то угроза нашей династии.

Короля охватило сильное, как никогда, желание сбросить кого-то с лестницы. То есть не кого-нибудь, а собственного сына. Но он сдержался.

— Но почему? Графиня пришла к нам с миром. Она прибыла заключить договоры, выгодные всем. Так почему же, Мордред, она кажется тебе такой опасной?

— Потому что твой ум затуманен чувствами к ней.

Король Артур опять остановился, на этот раз всерьез раздумывая, не растоптать ли ему дерзкого.

— С чего ты взял?

— Это видно по тому, как ты вспылил, когда я прошелся на ее счет.

Артур рассмеялся.

— Сын, если ты считаешь, что можно вот так «проходиться» на счет женщин, мне предстоит многому тебя поучить.

— Она для тебя значит больше, чем Гвен.

Король похолодел.

— Я знаю ее совсем недолго. Никаких чувств за такое время возникнуть не могло. И вообще очень опасно выносить преждевременные и поспешные суждения. Это как раз и есть ошибка, из-за которой проигрывают сражения.

Воцарилось молчание. Король чувствовал, как слабеют руки. И напрягся, чтобы не уронить сына.

— То, что она говорила, — правда? — спросил наконец Мордред, нарушая тишину.

— Кто говорил? Графиня Изабель?

— Да. Она сказала правду?

— Да.

— А почему ты никогда прежде не объяснял все вот так?

— Сын, я повторял тебе одно и то же много раз, много лет. Но ты отказывался верить. Как могло случиться, что то же самое, но сказанное графиней проникло наконец в твой ум?