– Может, забыл, может, просто так сложилось, – принялась успокаивать Екатерина Александровна. – Думаю, с предстоящей отставкой это никак не связано…

– Может, нет, а может – да…

Тася принесла поднос, ловко расставила на скатерти тарелку с жареным цыпленком, помидоры, черный хлеб, запотевший графинчик с водкой на лимонных корочках.

Терехов вздохнул, сел за стол, молча налил рюмку, поднял, как бы приветствуя сидящую напротив жену.

– Твое здоровье!

Водка приятно пробежала по жилам. Архип Кузьмич закусил, снова налил и опять выпил.

«Ну почему такая несправедливость? – подумал он. – Этот выскочка Бузякин и молод, и здоров, и жена у него красивая, и того гляди – на мое место сядет! Все одному! Как бы с ним местами поменяться? Эх, если бы мне тот перстень!»

Последнюю фразу он произнес вслух.

– Какой перстень? – переспросила Екатерина Александровна.

– Да я пока сидел, ждал, рукопись одну любопытную прочитал, – слегка смутившись, пояснил супруг. – Фантастика, на современный лад написанная – вроде как реальные записки, дневники и тому подобное… Там про перстень, который помогает владельцу, желания исполняет и все такое…

– А откуда ж он взялся, такой перстень? – заинтересовалась супруга.

Секретарь обкома по идеологии махнул рукой.

– Вроде от нечистого. Вроде его Иуда носил…

– Вот те на! – изумилась Екатерина Александровна. – Неужели ты бы стал таким пользоваться?

Архип Кузьмич выпил еще рюмку. Водка сделала свое дело – он обрел смелость и независимость в суждениях.

– Представь себе, стал бы! – с вызовом сказал он. – Стал бы! Я не для того всю жизнь горбатился на партийной работе, чтобы меня пинком под зад вышибли.

– Но если это от нечистого, да от Иуды…

– Какая разница! – главный идеолог области снова махнул рукой. – Мы и за богоискательство стольких из партии поисключали да с работы повыгоняли… Так что мне хоть за того, хоть за этого – разницы нет! Главное – уходить нельзя! Я сейчас всю область за горло вот так держу!

Он поднял руку и медленно сжал пальцы, как будто действительно кого-то душил.

– Я им говорю, как дышать, как думать, что делать… И все меня слушают! А если на пенсию отправят – что тогда? Ну, дадут завалящую должность – заведовать баней или складом… Ни машины, ни продуктового пайка, ни уважения… Никому не нужен… Это разве порядок? Это справедливо? Мне остаться надо, а чистый или нечистый поможет – мне все равно!

– Странно, Архипушка… – Екатерина Александровна зажала ворот халата, как будто ей стало холодно. – Если вы за веру в Бога караете, то как можно на поклон в дьяволу идти?

– Да очень просто! – Архип Кузьмич ударил кулаком по столу, так что зазвенела посуда. Выбежавшая Тася поспешно убрала тарелки.

– Я ни к кому на поклон не иду! А он ко мне уже приходил…

– Кто, Архипушка?! – глаза жены округлились.

– Дьявол этот! Еще тогда, в восемнадцатом, когда мы белогвардейскую контру кончали… А он свою рожу в проруби показал! То ли пугал, то ли одобрял…

– И что?! – Екатерина Александровна наклонилась вперед и с тревогой смотрела на мужа. А Тася стояла в дверях и незаметно крестилась.

– Чего, чего… Пальнул в него из «маузера», он и пропал!

– Успокойся, Архипушка! – жена тяжело поднялась, подошла, обняла опьяневшего супруга, прижала голову к своему объемистому животу. – Никаких волшебных перстней нет, ты же знаешь… Если бы папа был жив, он бы заступился. Но Валерий Иванович к тебе хорошо относится, помнит, что ты ему помогал на первое место продвинуться… Он поможет!

– Эх, Катерина, Катерина! Когда человек нужен – ему помогают. А когда не нужен – выкидывают как… как…

Он замолчал, подбирая слово.

– Как использованный презерватив!

– Ой, ну что ты! Ты совсем пьяненький… Иди, ложись спать!

* * *

Статья называлась: «Помнить героев!» Большая, на полосу, с пятью портретами. Под заголовком пояснение жирным петитом: «Написано со слов простой русской женщины, жительницы Нижне-Гниловской Светланы Дороховой, которая в детском возрасте была очевидцем описанных событий. Как сказал третий секретарь обкома партии Архип Кузьмич Терехов: «Это настоящая труженица! Таким мы обязаны верить!»

Светлана подробно рассказывала, как бедствовали рыбаки до революции, как начались октябрьские перемены, как самый уважаемый станичник, фронтовик Архип Кузьмич Терехов создал революционный комитет, в который вошли такие же уважаемые фронтовики – Иван Кротов и Фрол Скобликов, как они стали наводить порядок и бороться с кулаками.

«– Помню, батя и брат Петр узнали, что у нас в бане белые засели. Они побежали в ревком, привели Архипа Кузьмича с его активистами. Белогвардейцы начали отстреливаться, но Архип Кузьмич, рискуя жизнью, обезоружил одного офицера, а отец с братом – другого. Их судил революционный трибунал, народ вынес суровый приговор…

– А как сложилась дальнейшая судьба вашего отца и брата?

– Батя Петра на учебу в Ростов отправил. Денег на дорогу дал и перстень, который он у беляка отнял. С мордой такой страшной. А Петро быстро в гору пошел. Он нам деньги из города передавать стал. Как-то приезжал на пролетке… Помню, рассказывал, что буржуев наказывает. А уж как именно, про то не знаю. Скорее всего в органах работал. А через несколько лет погиб от руки бандитов. А отец вступил в партию, с Архипом Кузьмичом они после того случая крепко задружили, по всем вопросам советовались. Потом Архипа Кузьмича в город перевели, на повышение, а отец неграмотный был, поэтому должностей больших не достиг. Создавал колхозы, за порядком следил, боролся с контрой, кулаками. Его все боялись и уважали…»

Первый секретарь публикацию одобрил, после чего главный идеолог наложил резолюцию: «т. Бузякину. Для использования в идеологическом воспитании населения. Терехов А.К.».

Статью обсуждали в трудовых коллективах по всей области. Через неделю в областном музее открылся стенд «Герои Донской революции» с фотографиями Архипа Терехова, Ивана Кротова, Фрола Скобликова, Степана и Петра Дороховых. Здесь же были напечатаны их героические биографии и выставлены личные вещи: планшетка, которая будто бы принадлежала самому Архипу Кузьмичу, шашка вроде бы Кротова, казачья фуражка Степана Дорохова.

Архипу Кузьмичу статья и стенд понравились.

«Маслом кашу не испортишь, – подумал он. – Ну, преувеличили немного – не важно, главное, люди почувствуют дух той эпохи, ощутят прилив патриотизма и уважения к власти! Газетами самые широкие массы интересуются. Иногда, глядя на человека, и не подумаешь, что он читает газеты! А он читает!»

Стараниями подчиненных, и в первую очередь Бузякина, Архип Кузьмич привык быть всегда правым, но в данный момент он даже сам не мог представить, насколько точно он сформулировал последние фразы.