Короче, я и не стал больше медлить. Вчера я поговорил со своим молчаливым другом, и, мне кажется, он меня понял. Не могло быть даже и речи о том, чтобы развестись с моей женой. Мы оба добрые католики, и развод для нас не существует. И, кроме того, даже если бы мне и удалось добиться развода, она и ее друзья уничтожили бы меня как адвоката. А вот этого я допустить не мог. Это было дело всей моей жизни, и я твердо намеревался добиться успеха, стать богатым и знаменитым и только благодаря себе. Это я и объяснил Портрету. Когда я женился и перебрался к жене в ее палаццо, свою квартиру я оставил за собой для того, чтобы было, где скрывать Портрет. Примерно раз в неделю я навещал его, чтобы убедиться, что он на месте. Я давно уже перестал выискивать в газетах новости о несчастных случаях, где фигурировала разбитая голова. Я твердо решил, что это не мое дело. Но вчера я впервые сам попросил его убить человека, и ни много ни мало мою жену. Хотя он как всегда остался неподвижным, по-моему, его глаза блеснули. Во всяком случае я твердо знал, что это вопрос решенный, а так как он никогда ничего не откладывал надолго, я приготовился к тому, что это произойдет сегодня. Как раз сегодня мы пригласили гостей к себе на барбекю. Должно было собраться человек двадцать пять-тридцать, короче только самые близкие друзья. Вот они-то и станут свидетелями несчастного случая. А мне всего лишь нужно будет держаться подальше от нее, чтобы никто ни в чем не смог меня обвинить. К тому же я не собирался наследовать ее деньги. Даже если она и не написала завещание в чью-то пользу, я собирался отказаться от ее миллионов и отдать их законом наследникам. Я знал, что у ее первого мужа были сын и дочь от другого брака, и он почти ничего им на оставил, а все получила она. Что ж, теперь справедливость будет восстановлена.

Я встал из-за стола, пытаясь подавить дрожь в коленях. Конечно, я чертовски волновался. Не каждый ведь день поручаешь киллеру убить твою жену. Правда киллер особый, и для меня никакого риска не будет, так что нужно взять себя в руки, поехать домой и начинать готовиться к приему гостей.

По дороге я заехал на свою старую квартиру и еще раз напомнил Портрету, что все должно произойти тогда, когда все гости будут в сборе, чтобы не менее пятнадцати человек могли подтвердить, что я там не причем, и это был именно несчастный случай.

Когда я приехал домой, подготовка к приему была в самом разгаре. Я едва успел принять душ и натянуть на себя джинсы и футболку, как пришлось идти встречать первых гостей. Естественно, я был сама любезность и предупредительность не только с ними, но и с женой. Все они потом должны были засвидетельствовать, что у нас с ней были прекрасные отношения. По случаю гулянья на открытом воздухе она надела короткое платье с открытой спиной и золотые сандалии. Странно, как я раньше не замечал, что у нее так торчат лопатки. И вообще со своими тонкими аристократическими ногами она очень похожа на козу, мелькало у меня в голове, пока я ей нежно улыбался.

Вскоре все гости прибыли, и вечер покатился по привычным рельсам. Специально приглашенные официанты в белых пиджаках разносили коктейли, два повара резали и жарили мясо, а два помощника каждую минуту подносили свежие салаты. Я успевал одновременно говорить с каждой группой гостей, не забывая при этом держаться подальше от моей жены. Когда я слышал в отдалении ее смех и видел ее мелькающее платье, меня начинала мучать совесть и, чтобы подбодрить себя, я вспоминал милую улыбку моей Стеллы, ее стройную, но такую округлую фигурку, ее нежный голос. Без сомнения она стоила того, чтобы ради нее пойти на преступление.

Наконец, в разгаре всеобщего веселья, подогретого изрядным количеством спиртного, гостям пришло в голову, что хорошо бы освежиться в бассейне. Они стали срывать с себя одежду, так как почти все предусмотрительно надели купальные костюмы. Моя жена тоже решила принять участие в коллективном купании, и, сбегав домой, вернулась в купальном халате. Став перед бассейном, она эффектно сбросила с себя халат, и продемонстрировав всем свою стройную фигуру, не менее эффектно приготовилась совершить красивый прыжок в бассейн. Несчастный случай произошел именно в этот момент. Я как раз старательно смотрел в другую сторону, когда она зацепилась за что-то на абсолютно гладком бортике бассейна и рухнула не в воду а рядом, сильно ударившись головой о мраморные ступеньки. Женщины истерически закричали и мне пришлось бегом броситься к ней. Меня опередил один из наших гостей, известная звезда пластической хирургии, и, естественно, лучший друг моей жены. Он подскочил к неподвижно лежавшему телу, перевернул ее, попытался нащупать пульс, но только покачал головой и безнадежно развел руками. Да мы и сами видели, как из разбитого виска потекла струйка крови, смешиваясь с водой в бассейне. Приехала скорая помощь, но, понятно, только констатировала смерть. Приехавшая вслед за ней полиция, опросила свидетелей и вынесла заключение, что смерть наступила вследствие несчастного случая. Гости перешептывались, глядя на меня, и я ясно читал в их глазах почтение, смешанное пополам с презрением. Почтение, потому что по их мнению, я теперь становился наследником миллионов, а презрение, потому что я их заработал в постели у жены. Глядя на них, я не переставал радоваться, что несчастный случай произошел у них на глазах в мое полное отсутствие. Если бы у них была хоть малейшая зацепка, они бы тут же передали меня полиции. Что поделаешь, я был и остался среди них чужаком, хитростью втершимся в их среду. В общем, меня теперь это мало волновало. Я и сам собирался расстаться с ними навсегда.

Конечно, я организовал Софии самые пышные похороны, какие только можно было придумать. А чего мне было жалеть ее деньги. Все равно я собирался от них отказаться и сделать это как можно скорее. Словно идя навстречу моим пожеланиям, поверенный моей жены позвонил мне через несколько дней. Я с облегчением пошел на встречу с ним. Больше всего мне хотелось поскорее распрощаться с этой моей жизнью, с глупостями и ошибками, которые я наделал. Я старался не думать о том, что заплатить за них пришлось Софие, а когда мне уж совсем не удавалось заглушить голос совести, пытался успокоить себя тем, что она была совсем не таким уж хорошим человеком, скорее даже очень плохим. Правда, в отличие от меня, она никого не убивала, разве что только ограбила детей своего мужа от первого брака. Вот эту несправедливость я и решил исправить.

Вначале вызвавший меня адвокат моей жены держался со мной очень сухо. Он и его предки вели дела этого благородного семейства на протяжении нескольких столетий, и вдруг он должен передать все накопленные богатства какому-то выскочке и плебею без рода и племени. Поэтому он весьма холодным тоном объявил мне, что так как моя жена не оставила завещания, я по закону являюсь ее единственным наследником и он должен ввести меня в право собственности. К тому времени мне настолько надоела вся эта история, что я перебил его и не менее холодным тоном попросил его подготовить документ, по которому все деньги и вся недвижимость, оставшаяся после моей жены переходят к детям графа Грациани, единственным законным наследникам. Опешивший адвокат с минуту молча смотрел на меня, очевидно, не поверив своим ушам. Я попросил его составить документ как можно скорее и освободить меня от дальнейшего участия в деле о наследовании.