Карину подставили. Некрасиво, грубо и в то же время так, что до конца жизни не отмыться.

Как выяснилось позже, едва девушка покинула кабинет декана, тот обнаружил у себя пропажу подотчетных денежных средств, выделенных на приобретение для университета новых плазменных панелей. Вызванная милиция сработала оперативно и по горячим следам в течение часа вычислила воровку.

Уже в отделении сквозь слезы Карина пыталась что-то доказывать, рассказывать, из-за чего и почему ее так подставили, но никто даже слушать не желал, а хмурый следователь открытым текстом сказал, что эту ересь в протокол заносить не собирается.

В тот момент казалось — жизнь окончена. В тюрьму, может, и не посадят, а вот судьбу до конца жизни точно поковеркают. Вот только чудо, хоть и маленькое, все же произошло. Тот же декан явился в отделение и с самым невинным и ангельским видом объявил, что заявление на Карину писать не намерен, мол, зачем ей, молодой и оступившейся, жизнь ломать.

«Ах, как же! Просто сам подставиться боишься — я ведь не дура!»

Девушка прекрасно понимала, что декану не нужна широкая огласка с якобы пропажей денег. Такую историю ведь в отчет придется занести и в вышестоящее управление образования сообщить о ЧП, а это может привести к засвечиванию его гениальной задумки по эксплуатации чужого труда и добыванию тонн денег.

— Зато твоя история стала прекрасным уроком для остальных, — как бы невзначай признался декан, подписывая приказ об отчислении Карины с последнего курса магистратуры. — Все остальные, те, кто строил из себя гордых и самых умных, теперь молча согласились и работают.

Из универа девушка выходила, всеми силами сдерживая душившие ее слезы, чувствуя себя морально побитой, а на ум просилось слово «изнасилованной». Вслед ей шептались, а в довесок прилетело обиднейшее:

— Горбуша-воровка.

Как она не расплакалась в тот миг, сама не понимала. И лишь дойдя до дома, устало глядя на себя в зеркало, поняла — жизнь закончилась. Куда пойти дальше — неясно, необходимо найти работу — вот только где и какую? Диплома она теперь точно никогда не увидит, а все двери в мало-мальски приличные места для нее закрыты. Да, она продолжит писать курсовые и дипломные для нуждающихся, вот только в современном мире даже эти деньги — копейки.

— Допрыгалась, — еще раз трагично констатировала Карина и уже развернулась, чтобы отойти от зеркала, как в отражении мелькнуло что-то абсолютно постороннее.

Рефлекторно вновь взглянув на зеркало усталыми от слез глазами, Карина испуганно отшатнулась от увиденного.

— Галлюцинации на нервной почве, — выдохнула она диагноз и усиленно зажмурилась.

Но даже после открытия глаз в отражении ничего не изменилось. Оттуда вместо обычной уродины на Карину смотрело чужое лицо прекрасной блондинки.

Обнаженная женщина с интересом разглядывала девушку из зазеркалья, и какая-то нехорошая улыбка блуждала по ее лицу. Тело незнакомки казалось Карине идеальным и точеным, о таком мечтают все девушки любых возрастов. Ни капли жира, тонкая талия, округлые бедра, длинные ноги, огромная грудь, гордое выражение лица, говорящее о том, что женщина знает себе цену. Казалось, из зеркала на Карину смотрит настоящая королева.

— Нет. Это не я, — еще раз испуганно выдохнула девушка.

Уже не в отражении, а в реальности она разглядывала свои непропорционально длинные руки. Тело Карины оставалось прежним, далеким от идеала, да и одежда никуда не исчезала. Все тот же красный свитер и джинсы, а значит, в отражении кто угодно, но не Горбуша.

— Конечно, ты не я, — абсолютно спокойным тоном ответила незнакомка из зазеркалья и тут же, недовольно скривившись, выдала: — Никогда бы не подумала, что мой дальний потомок будет выглядеть так жалко и вести себя как законченная нюня. Была уверена, что наш род более боевой и приспособленный к жизни. Ну ничего, девочка, вместе мы все исправим. Твоя прапрапрапратетушка Троя научит тебя правильно жить! Как там зовут этого декана?!

Время неминуемо утекало куда-то вперед, в неизвестность, мчалось, наступая на пятки успеваемости и пропущенным занятиям. Долго прохалявить курсантам и простаивать аудиториям пустыми Эридан все же не дал, и уже через пару дней после нахождения нами Чешуйки и окончания всех допросов Высшая Академия Магии вновь закипела, забурлила и принялась обучать нерадивых студентов.

Вот только теперь все изменилось.

Глеба к занятиям зельеварения так и не допустили, в итоге он сидел в своей лаборатории, изредка высовываясь на свет божий. От бывших поклонниц, которые бегали за зельеваром табунами и не давали ему прохода, теперь и следа не осталось. Магистра обходили по широкой дуге, словно прокаженного, и только я, Крис и Анфиса ежедневно перед и после занятий заходили его проведывать. Правда, у этих походов была еще одна цель — Глеб теперь приглядывал за Чешуйкой, пока мы грызли гранит науки, и следил, чтобы наше маленькое драконище ничего не сожгло и не сожрало. А последним оно теперь занималось постоянно, только кастрюльки с мясом у домовой Мани успевали выпрашивать.

А вообще, с этим крылатым киндер-сюрпризом вышла забавная история.

Когда в тот вечер в нашу комнату все же соизволил телепортироваться сам герцог Нейтральных земель, то, выслушивая наши безумные истории сначала про самовозгорание Анфисы, а потом и про нахождение драконенка, повел себя на редкость адекватно и сдержанно. Не стал кричать, не топал ногами, не сверкал своим «адским» артефактом, а, на удивление, похвалил и чуть ли не «спасибо» сказал за проявленную смекалку в спасении редкого зверя.

Как нам рассказал Эридан, драконы-мамы на протяжении долгого времени согревают новорожденных детенышей в своем адском пламени. Это помогает животному окрепнуть и в будущем быстрее встать на крыло, но если этого не происходит — дракончик замерзает и погибает.

На вопрос, откуда Чешуйка вообще взялась в Академии, герцог пообещал, что выяснит, но, скорее всего, никакой загадки в этом нет.

Вся беда была в горных крысах, которые наглыми оравами рыскали по Академии в поисках пропитания. Периодически эти мерзкие твари воровали драконьи яйца из гнезд, когда некоторые нерадивые мамаши отвлекались на охоту или еду. Дальше крысы перетаскивали добычу в свои норы, где уже и лакомились деликатесным угощением. Но в тот день, видимо, что-то пошло не так, и крысой-охотницей полакомился Мурз, тем самым спасши дракончика.

Словно в подтверждение этих слов, Мурз, который раньше терпеть не мог герцога, ласково потерся о его ногу, оставив кучу линялой рыжей шерсти на эридановских брюках. С точки зрения кота, только что он совершил акт невероятной благодарности, круче которого и быть ничего не может!

На вопрос, что же делать дальше и как жить, Эридан ответил философски: