Окружающие нередко не понимали поступков царя, мотивов тех или иных его действий. Но такое непонимание имело под собой очень простую причину — они сами растеряли искренность и чистоту Веры. Государь сумел сохранить ее. Он прямо и непосредственно воспринимал свое призвание Помазанника Божия. Все современники отмечали его колоссальную выдержку и самообладание. Их порой даже принимали за равнодушие к происходящим событиям. Но сам Николай Александрович объяснял: «Если вы видите, что я так спокоен, это потому, что у меня твердая и решительная вера в то, что судьба России, моя судьба и судьба моей семьи в воле Божьей, которая дала мне эту власть. Что бы ни случилось, я вверяюсь воле Его, сознавая, что не могу думать ни о чем другом, кроме как о служении стране, которую Он вверил мне».

То, что монарх становится Верховным Главнокомандующим, было обычным во многих государствах. Но это всегда делалось в предвкушении победных лавров. Николай II взял на себя колоссальное бремя в самый тяжелый момент войны. Нет, ситуация еще не выправлялась. Она оставалась критической. Отступая, наши армии изматывали врагов, наносили им серьезнейшие потери. Но и сами поредели, утратили значительную часть артиллерии и другой боевой техники. А противник отнюдь не собирался останавливаться, подтягивал резервы, готовился к следующим ударам.

Правда, к осени стало улучшаться снабжение. В войска поступали патроны и снаряды, но еще далеко не в тех количествах, какие требовались. Новые орудия и пулеметы не могли восполнить потерь. Подвозили и подкрепления, но из плохо обученных, необстрелянных новобранцев, они никак не могли сравниться с кадровыми солдатами и офицерами, погибшими или попавшими в плен. Фронт удержался, но был сшит на «живую нитку». Настроения были неуверенные, «инерция отступления». Уже привыкли: при следующем натиске врагов придется опять катиться назад.

Великий князь Николай Михайлович вспоминал: когда генерал Алексеев в сентябре 1915 г. приехал в Ставку, он «был поражен царящей там неурядицей, растерянностью и унынием. Оба, и Николай Николаевич, и Янушкевич, растерялись от неудач… и не знают, что предпринять». Выдающийся военный историк А. А. Керсновский признавал: «Это было единственным выходом из создавшейся критической обстановки. Верховный Главнокомандующий и его сотрудники не справлялись больше с положением — их надлежало срочно заменить. А за отсутствием в России полководца заменить Верховного мог только Государь».

Хорошим или плохим военачальником был Николай II? Его роль в ходе Мировой войны оказалась затертой. Но ведь в Евангелии сказано: «По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Матф. 7, 16–18). А плоды говорят сами за себя. Вера солдат в своего царя была уже не такой, как перед первой русской революцией. Но она еще была. Воины воодушевлялись, проникались важностью момента — сам царь теперь был с ними, на фронте.

А немцы прекрасно знали, насколько ослабела наша армия. Окружить ее в Польше по первоначальному замыслу не удалось. Русские, отчаянно отбиваясь, с огромными потерями выскользнули из клещей. Но неприятельское командование тут же принялось стягивать новые ударные кулаки. Готовились в двух местах проломить позиции, замкнуть кольцо под Минском, и в окружение попадет весь Западный фронт. Вот тогда-то русская оборона рухнет окончательно, и царю останется только просить о мире. В сентябре 1915 г. разыгралось решающее сражение, и на этот раз Гинденбургу и Людендорфу противостоял Николай II. Одна германская группировка ринулась в атаки под Брестом. Другая прорвала фронт в Литве под Свенцянами, стала углубляться в русские тылы.

Но наши солдаты и офицеры дрались героями. Государь и его штаб во главе с Алексеевым манипулировал войсками четко и грамотно. Царские армии снова отошли на 120–130 км, но отошли по плану, в строгом порядке. Заняли позиции, которые уже строились у них в тылах. Прорвавшуюся вражескую группировку отсекли от своих, стали обкладывать со всех сторон. Ей пришлось кое-как, бросая обозы и теряя людей, выбираться назад. А русские, закрепившись на новых рубежах, получили приказ атаковать. Немцы, разохотившиеся гнаться за ними, получили неожиданные встречные удары. Врагов отбросили.

После провала своих главных планов германцы и австрийцы поменяли задачи на более скромные — захватить побольше российских территорий на Украине, в Прибалтике. Но в боях под Луцком и Ригой их разбили. «Великое отступление» завершилось. Фронт встал прочно от Риги до Карпат. Кстати, все исследователи, как противники царя, так и монархисты, не учитывают еще один фактор. Государь, одерживавший успехи, получал очень серьезную помощь. За него молился Григорий Ефимович. А его молитвы по-прежнему были очень сильными!

Николай Александрович иногда брал с собой на фронт сына. Посещал с ним даже опасные места, находившиеся в зоне обстрела вражеской артиллерии. Хотел, чтобы он вырос настоящим царем, в полной мере осознающим высшую ответственность за всю страну, за народ, за солдат. Но и русские воины, видя государя с мальчиком-царевичем, всем сердцем воспринимали его единство с Россией. Шли за Веру, Царя и Отечество храбро, самоотверженно, неудержимо. Когда Николай II в первый раз выехал в качестве Верховного Главнокомандующего, он тоже взял наследника. Однако в поезде у мальчика хлынула носом кровь, и врачи, как обычно, не могли остановить ее. Кое-как сдерживая кровотечение тампонами, пришлось вернуться. Но стоило появиться Распутину и помолиться, оно прекратилось.

Тогда же, в 1915 г., произошло настоящее чудо с Анной Вырубовой. Она попала в железнодорожную катастрофу. Были переломаны кости, фрейлина государыни получила тяжелейшие травмы черепа, лежала в коме. Все доктора сходились — безнадежна. По сути, уже отходит. Но приехал Григорий Ефимович, с молитвой возложил руку на ее голову, и она вдруг пришла в себя, открыла глаза, стала подниматься. Анна осталась инвалидом, передвигалась в кресле-каталке. Но выжила, отчасти возвращалось и здоровье. Начала ходить на костылях, потом с палочкой. А ведь Распутин молился и за царя, за его воинство, о даровании побед. И как раз сейчас они начались — победы. На данное обстоятельство почему-то не обращают внимания даже те историки, кто правильно оценивает помощь св. преподобного Сергия Радонежского св. Дмитрию Донскому, св. преподобного Иринарха Ростовского — Пожарскому и Минину. А следовало бы обратить: на победоносного царя-главнокомандующего и его молитвенника…

А вот от союзников Россия помощи так и не получила. Правда, в войну вступила Италия. У нее была миллионная армия, и она долго торговалась, чью сторону ей принять. Англия и Франция наобещали больше, и она примкнула к Антанте. Однако итальянцы оказались отвратительными солдатами. Австрийцам даже не понадобилось перебрасывать против них дополнительные силы с русского фронта. Италия раз за разом предпринимала наступления, но так и не смогла за всю войну прорвать пограничную оборону.

Ну а французы и англичане несколько раз переносили сроки операции, о которой молили их царские дипломаты и военные. Собрались только во второй половине сентября, когда уже ничем не могли помочь России. Причем главнокомандующий Жоффр объяснял такое решение: «Для нас выгоднее начать это наступление возможно скорее, так как немцы, разбив русские армии, могут обратиться против нас». Вооружения и боеприпасов накопили столько, что для нашей армии небольшая их часть показалась бы сказочной роскошью! В России на весь Юго-Западный фронт было 155 тяжелых орудий. А союзники только на участках прорыва собрали 2 тыс. тяжелых и 3 тыс. полевых, завезли 6,3 млн снарядов. Артподготовка грохотала 7 дней.