– Лицо легко подделать, – рассуждал Лин, – только зачем? Если натура поганая, то красивый нос ее не изменит.

Мастер иллюзий знал, о чем говорит.

Это с его легкой руки я стала Мышей. Смешно, но только Бес игнорировал мое прозвище. Для него я Джейн, даже мышонком больше не зовет. Сперва я расстраивалась, а потом смирилась.

Робертон из рода Зеленого Оливина преподавал мне химию и биологию. Именно так – преподавал. Милый и застенчивый в кругу друзей, на занятиях дракон превращался во въедливого и требовательного учителя. Он искренне, чуть ли не до слез, расстраивался, если я делала ошибки, и не прощал мне лени и невнимательности. А еще с Робертом можно было поболтать обо всем на свете: хоть о законе преломления частиц в магическом потоке, хоть о проблемах осушения болот в северных широтах Крагоши.

Полнота, редкая для драконов, Роберта не портила. Он любил поесть и очень часто что-то жевал или грыз. Это очень не нравилось Таше, она постоянно упрекала его в обжорстве и распущенности. Роберт мило смущался, но, как только Таша отворачивалась, снова принимался грызть печеньку или яблоко.

– Что поделать, у каждого свои слабости, – жаловался мне Роберт после очередного разноса Таши. – Но я же хороший, правда? – И добавлял, после моих заверений, что он самый лучший: – А хорошего дракона должно быть много.

Ташанари из рода Огненного Опала учила меня контролировать силу. Поначалу она держалась строго и на расстоянии. Я ничуть не удивилась, когда Лин объяснил причину такого поведения. Думаю, каждая драконица представляла себя на месте Миры и приходила в ужас от мысли, что с ее ребенком может случиться то же самое.

– Я бы убила тебя на месте, – как-то призналась Таша ни с того ни с сего.

– Мире почти удалось, – ответила я. – Меня спас ее муж. Кстати, хочешь, покажу их портрет? Прислали с последним письмом.

И достала оттиск, на котором были запечатлены Олле, Мира и Лесс. Таша с интересом изучила их довольные мордочки, прочитала на обратной стороне надпись «Дженни, с любовью» и оттаяла.

Благодаря Таше теперь я могла обходиться без браслетов-блокаторов, но остерегалась открыто демонстрировать это умение.

Таша только казалась вредной и строгой. Однажды она обратилась ко мне с просьбой, смущаясь, как маленькая девочка.

– Мыша, ты же кондитер, да? – спросила она, теребя в лапках кончик хвоста.

– Между прочим, неплохой, – не упустила я случай похвастаться.

– У Роберта скоро день рождения. А он такой сладкоежка, ты же знаешь…

– С удовольствием испекла бы для него торт, – вздохнула я, – но, увы…

– Это как раз не проблема, – перебила Таша. – Есть кухня, можно купить продукты по твоему списку. Я как раз хотела попросить…

– Здорово! Так давно ничего не готовила, уже и соскучиться успела. И тем более для Роберта!

– Мне неловко…

– Таша, перестань! Хорошо, что ты предложила, я бы сама не догадалась.

– Нет, дослушай. Ты не сможешь потом праздновать вместе с нами. Придут знакомые Роберта… а ты… а тебе… – Таша запиналась и чуть не плакала.

Наша «огненная леди», как называл ее Лин, переживала из-за того, что не могла пригласить «мышку» на праздник! А я совсем не расстроилась, даже наоборот. Ташины слова согрели меня, лишний раз напомнив: есть люди и драконы, которым я не безразлична.

Конечно, я испекла Роберту торт. И еще много разных пирожных, пирожков и булочек. Провозилась целую ночь на кухне у Беса и Лина. Пожалуй, никогда еще не готовила с таким удовольствием. Жалела только об одном – мне не удастся увидеть, как Роберт обрадуется.

А вечером неожиданно появился Бес.

– Разве ты не со всеми? – растерялась я.

– Обещаешь молчать и беспрекословно слушаться? – без лишних вступлений спросил он.

Я кивнула.

И Бес переместил нас обоих к домику, где праздновали день рождения.

– Молчи и не шевелись, – шепнул он на ухо и подтолкнул меня к окну.

Там, в комнате, Таша, пританцовывая от нетерпения, как раз снимала повязку с глаз именинника. Гости завопили: «Сюрприз!» А Роберт, увидев накрытый стол, замер от восторга.

– Извини, пора.

Бес вернул меня в лабораторию и сбежал, я даже спасибо сказать не успела.

С ним было непросто. Бес безупречно выполнял условия договора. Он безжалостно и сурово гонял меня по математике и физике. Требовал идеального знания формул, учил логике, заставлял до автоматизма отрабатывать вычисления. Уже сейчас я могла с закрытыми глазами нарисовать любой пространственный график.

Мне нравились занятия Беса. Великолепная практика и единственное время, когда мы оставались наедине. На прогулки ходили всей толпой, и чаще всего рядом со мной шел Лин, остальные следили за обстановкой. Но на уроках присутствовал только «учитель», тут уж Бес не прятался за спинами друзей.

Нет, я не наслаждалась его присутствием и каждым проведенным вместе мгновением. Некогда было. Бес не позволял отвлекаться и, если я вдруг задумывалась о чем-то постороннем, язвительно предлагал мне вернуться к чтению любовных романов. Но такое случалось редко. Никогда бы не подумала, что формулы и цифры могут так увлекать!

Когда Бес находился рядом, я чувствовала спокойствие и умиротворенность. Он как будто излучал тепло, в котором мне было очень уютно. О большем я уже и не мечтала.

Да, когда-то мне казалось, я ему нравлюсь. Потом поняла, и мне он небезразличен. Поздно поняла. После заключения договора Бес не обращал на меня внимания – только занятия и прогулки. Было дело, я даже плакала по ночам. Любовь? Скорее, влюбленность. Сама придумала, сама поверила, сама страдала.

Страдать не перестала даже через полгода, но иллюзий не строила. Лин и тот видел во мне девушку, даже ухаживать пытался, а для Беса я была всего лишь заданием. Как-то раз, во время занятий, забылась и прижалась лбом к его плечу. Кажется, голова тогда разболелась, и я потянулась за утешением к тому, кто был рядом. А Бес напрягся, да так, что я тут же отпрянула, бормоча извинения. Сбежала в ванную, якобы умыться, а на самом деле пряча слезы.

После этого я ревела только однажды, зато взахлеб и до икоты.

Через четыре месяца подготовки друзья заявили, что я вполне могу сдать вступительные экзамены. Не стала спорить и поговорила с Милароном. Он разрешил досрочные испытания и лично пыхтел мне в затылок, пока я писала тесты. Он же сообщил результат – меня приняли на первый курс университета.

Моя первая победа, первый шаг к новой жизни. Теперь я точно знала, как невыносимо жить в клетке, и не желала отправляться в изоляцию.

Мне бы радоваться, но, как только Миларон ушел, я расплакалась. Перенервничала, кто бы спорил. Но еще решила, теперь-то точно останусь одна. Задание выполнено. Цель опекунства Беса – мое поступление – я вытрясла. Так зачем теперь нарушать правила и приходить ко мне?