Яфет пошел к выходу из спальни, и тут с его костюма сорвался ским, на мгновение повис в воздухе, а затем яростно набросился на коробки с одеждой от мадам Клотильды ван Зарахин. Гарпуном прошил их сверху вниз, справа налево, и наискосок тоже, и не успокоился, пока не превратил все, что там лежало, в груду рваных тряпок. Закончив свою работу, ским успел догнать своего хозяина и вновь прилепиться к нему как раз в тот момент, когда за Змеем закрывалась дверь.

После ухода Яфета в покоях королевы повисла тишина.

Сидевший на шее Хорта ским сорвался, подлетел к тому, что еще совсем недавно было дорогущими модными платьями, и принялся еще больше мельчить лоскуты, ворча и булькая себе под нос.

Хорт медленно повернулся к стоявшей посреди спальни Софи. На ее розовый халат из порезанной ладони капала темная кровь. Подойдя ближе, Хорт увидел, что это не первый порез на ладони Софи – рядом с ним белела ниточка шрама от другого пореза, предыдущего.

Выходит, Яфет уже проделывал с Софи этот трюк.

При мысли об этом Хорта замутило.

«Что за чертовщина? – думал он. – Каким образом кровь Софи могла исцелить Змея? И что вообще я только что наблюдал своими глазами?»

Софи растерянно и испуганно смотрела на Хорта.

Если и был у нее какой-то план, как сбежать отсюда, она в него, похоже, больше не верила.

«Помоги!» – кричал ее взгляд.

Вот только Хорт ничем не мог ей помочь до тех пор, пока не поймет, почему, зачем она из всех пленников выбрала именно его.

Видя, что его ским увлекся, круша платья от мадам Клотильды, и не обращает на него внимания, Хорт осторожно поднял свой палец и написал в воздухе крошечными буковками, которые моментально рассеивались словно дым:

Софи осторожно оглянулась на скима и быстро написала ответ:

Сначала Хорт не понял.

Потом до него дошло.

Софи всю свою жизнь ждала любовь.

«Когда-нибудь настанет день и придет мой принц», – вот о чем она мечтала.

Сколько лягушек перецеловала, ища своего заколдованного принца.

Кое-кто пытался жениться на ней. Кое-кто пытался убить ее. Всякое бывало.

Но ни один из них не любил Софи. Искренне не любил.

Кроме него, Хорта.

И Софи знала это.

Знала, что Хорт любил ее. И всегда будет любить, несмотря на множество ужасных вещей, которые она с ним творила, несмотря на то что целовалась с множеством других парней. Знала, что Хорт любит его независимо от того, есть у него самого замечательная девушка или нет. Знала, что, даже отдав свое сердце Николь, Хорт никогда не откажется помочь. Знала, что, после того как она вытащит его из тюрьмы, Хорт не позволит, чтобы с ней самой что-то случилось.

И вот Хорт здесь, он вышел из темницы и готов помочь Софи в ее схватке с мерзавцем-королем и его чудовищным братом-вампиром.

Вот почему и зачем Софи из всех выбрала именно его, вот почему.

Чтобы он встал с ней рядом, как Змей рядом с Райеном.

Хорт подобрался, напряг мышцы.

На этот раз рядом не было Агаты, чтобы поставить его на место.

Не было Тедроса, чтобы унизить его.

Их было только двое – он и Софи.

Хорт крепко сжал кулаки.

У него появилась возможность стать героем.

Его единственный шанс стать им.

И терять этот шанс Хорт был не намерен.

* * *

Проходя вместе с Софи по залу Голубой башни, Хорт сунул руку в карман своих безразмерных шаровар и нащупал в нем липкие, склеившиеся друг с другом орехи.

Два густо смазанных медом лесных ореха. Он украл их, пока Софи ушла в ванную комнату переодеваться, а приставленный следить за ним червяк увлеченно крушил дизайнерские творения мадам Клотильды.

В свое время Хорт отомстил гаденышу Дабо с помощью намазанного сосновой смолой камешка. Сегодня он постарается сделать то же самое с помощью фундука и меда. Ничего. Если все получится, Райен отправится на тот свет раньше, чем получит благословение.

Хорт взглянул на Софи, но она не смотрела на него, стояла, сложив руки на груди, в старомодном чопорном белом платье, которое заставил ее надеть Яфет. Ладонь Софи была перевязана, бинты все сильнее с каждой секундой пропитывались кровью. Хорт был уверен в том, что Софи до сих пор потрясена тем, что сделал с ней Змей, причем не из-за ее нетвердой походки был уверен, не из-за ее пустого отсутствующего взгляда или небрежной повязки на руке, нет. По ее туфлям. Только в состоянии сильного шока Софи могла надеть такие неуклюжие, тяжелые туфли, похожие на те ужасные башмаки, в которых чаще всего ходила Агата.

Хорт прикоснулся к руке Софи – она была холодна, как камень.

Конечно, Хорту хотелось утешить ее, сказать о том, что у него есть план, и все такое, но ским, ским… Эта тварь снова свернулась у Хорта за ухом и наблюдала, шпионила за ними.

Нужно заметить, что чем сильнее вновь тянуло Хорта к Софи, тем сильнее грызла его совесть. Ведь он, по сути, в мыслях изменял Николь, не так ли?

«Не будь идиотом, – пытался уговорить себя Хорт. – Николь, вне всякого сомнения, только одобрит все, что я делаю для того, чтобы освободить своих друзей. Я же для них стараюсь. И Софи больше не моя девушка, прошли те дни, в прошлом остались. Теперь у меня есть Ник, которая любит меня таким, какой я есть, в отличие от Софи. Она-то всегда считала, что я недостаточно хорош для нее, видите ли…»

Навстречу им приближалась горничная, она была старше тех девушек, которые заходили в спальню Софи с коробками от мадам Клотильды.

Хорт присмотрелся и вздрогнул.

Гиневра…

Ее губы были запечатаны таким же скимом, как тот, что свернулся за ухом Хорта. Это означало, что она тоже находится под постоянным присмотром короля.

Но было что-то еще, что-то еще… Ага! Хорт догадался, что это крошечный пурпурный цветок, спрятанный в седых волосах Гиневры.

Цветок…

Но мать Тедроса никогда не носила украшений, не пользовалась косметикой, а тут вдруг цветок в волосах! Цветок у пленницы, которую насильно держит в своем замке самозванец, собирающийся убить ее сына…

Пока Хорт успел подумать об этом, Гиневра уже прошла мимо, бросив лишь беглый взгляд на него и Софи.

Потом Хорту стало не до цветков в волосах матери Тедроса. Они уже приблизились к лестничной площадке в конце коридора, и Хорт слегка, незаметно подтолкнул Софи локтем в бок.