бояться, так только моего нынешнего спутника, который запросто распугает остальные страхи.

– Возможно, во всем, Александр Михайлович? – Я независимо улыбнулась.

– Какие у вас основания так думать? – с некоторым удивлением спросил он.

– А какие основания у меня вам верить? Видите ли, Александр Михайлович, вы не производите впечатления честного человека. Вы постоянно то врете, то недоговариваете.

Он неожиданно рассмеялся:

– Могу пообещать полную честность, если нам удастся договориться.

– В вопросах артефакта?

– Не только. Фаину Алексеевну весьма заинтересовала сама возможность объединения наших кланов. Две сильнейшие фамилии многого добьются, если объединятся. Ваша княгиня это поняла.

Волков остановился и со значением на меня посмотрел. В рассеянном свете фонарей лицо его показалось почему-то еще более жестким, зато каждая эмоция проявлялась четче и выраженней. Сейчас с него можно было ваять скульптуру алчного предвкушения обладания. Не мной, нет. Властью, которую он рассчитывал получить. И которая уже была совсем рядом, готовая свалиться в подставленные ладони. Но поскольку я не была вороной с сыром, а сам Волков не был ожидающей под елью лисицей, то ожидать, что я испуганно или восторженно каркну и выпущу артефакт, он мог хоть до посинения.

– И чего они добьются? – насмешливо фыркнула я.

Волков прищурился и потом неожиданно честно ответил:

– Получат верховную власть, разумеется. Разве что-то другое стоит такой борьбы? Видите, Лиза, я предельно честен с вами.

– Вы просто уверены, что я на вас не донесу.

– Разумеется, – кивнул он с некоторой ленцой. – Вы сами замараны этой историей по маковку. В деле имперской безопасности мягких приговоров не бывает, даже у тех, кто лишь краем глаза решил заглянуть, а вовсе не участвовать в свержении.

– Я и заглядывать не планировала, – отбрила я. – Меня насильно макнули.

– Лиза, мы не в суде, меня не надо уговаривать. А в суде вы вряд ли такими словами кого-нибудь убедите. Поэтому вам нужно держаться меня, меньше пострадаете.

– А если я страдать вообще не хочу? Почему бы вам не предоставить меня собственной участи?

– Потому что вы непременно сделаете какую-нибудь глупость, – ответил он. – Наш брак будет залогом того, что я вам помогу со вторым обликом.

А еще залогом того, что, в случае чего, Рысьины придут Волковым на помощь. Говорить штабс-капитану, что с его стороны весьма наивно рассчитывать на слово Фаины Алексеевны, я не стала.

– Наш брак? И вам не стыдно отбивать невесту у брата? Согласие Фаины Алексеевны уже почти получено.

Я тут же вспомнила, что как раз Волкову бабушка согласие успела дать. Она вообще распоряжалась моей рукой, как своей. Очень непредусмотрительно распоряжалась. Но штабс-капитан про такую мелочь, как согласие Рысьиной, почему-то не вспомнил.

– Какой он мне брат, Лиза? – ощерился Волков. – Он Хомяков, в нем нет нашей крови.

– С этим можно поспорить.

– Спорьте. Я действовал и продолжу действовать в интересах Волковых. Если эти интересы идут вразрез с интересами Хомяковых – что ж, Хомяковым придется уступить.

– Как с нужными вам акциями? – ехидно спросила я.

Волков еле заметно поморщился: напоминаний о поражениях он явно не любил.

– С Анной Васильевной всегда можно договориться, – процедил он. – Куда проще, чем с вами, Лиза. Ведь, казалось бы, сейчас я действую и в ваших интересах.

– Извините, Александр Михайлович, но я вам не верю ни по одному пункту, – отрезала я.

Глаза Волкова загорелись нехорошим зеленым огнем. Наверное, выделенную на меня дозу терпения он уже использовал, а новую не подвезли вовремя.

– Лиза, вам кто-нибудь уже говорил, что вы ведете себя не так, как подобает барышне вашего возраста?

– Барышня моего возраста должна была после вашего предложения восторженно ахнуть и броситься вам на грудь? – ехидно уточнила я. – Оставьте это Полине Аркадьевне, ибо меня ваша грудь не привлекает. У меня уже есть на чью грудь бросаться.

Казалось, шутливое замечание вызвало у Волкова приступ бешенства. Он на какое-то время настолько перестал себя контролировать, что даже начал частичную трансформацию. Во всяком случае, фуражка приподнялась на вполне себе волчьих ушах, а челюсти выдвинулись вперед, выдавая желание штабс-капитана вцепиться кому-нибудь в горло. Невольно вспомнились преследовавшие сани волки, которых вел артефакт и которые растерзали бы нас безо всякой жалости, если бы не героическая гибель мисс Мэннинг. То есть гибель была не героической, а вот битва – вполне. Зря я потопталась своими мягкими лапками на волковской гордости…

– Если будете продолжать в том же духе, для Николая это закончится плачевно.

Прорычал он эту короткую фразу невнятно и как-то так, что мне вмиг расхотелось шутить. Появилась уверенность, что ранее Волков говорил правду и родственные узы с Хомяковыми для него ничего не значат, а возможно, даже являются именно такими узами, от которых стараются отвязаться как можно скорее и забыть. Я не знала, что можно сказать, чтобы окончательно не разозлить штабс-капитана, поэтому предпочла промолчать, но развернулась на аллее, показывая, что собираюсь вернуться домой. Находиться рядом с Волковым было неприятно и раньше, но теперь стало особенно противно.

– Я вас напугал, Лиза? Простите, не хотел, – почти нормальным голосом сказал Волков.

Показывать страх перед опасным противником – последнее дело.

– Вы меня не напугали, Александр Михайлович, но мне показалось, что наш разговор зашел в тупик, – как можно более невозмутимо ответила я. – Я вам не верю, а ваши цели меня не привлекают вовсе.

– Как же сложно с вами вести переговоры!

– Мы ведем переговоры? – делано удивилась я. – А мне казалось, вы мне угрожаете.

– Я вам угрожаю? Боги мои, Лиза, дорогая, и в мыслях не было. Я вам пришлю одну занимательную книжицу, после изучения которой вы пересмотрите свое отношение к моему предложению, – сказал Волков.

О его недавней гневной вспышке теперь ничего не напоминало, и он опять выглядел образцовым офицером – хоть сейчас на плакат.

– К какому из? – подозрительно уточнила я.

– Они теперь идут только вместе, – довольно холодно ответил он. – Будете торговаться дальше – придется уступать еще что-нибудь.

– Пока еще я вам ничего не уступила, – напомнила я.

– Так это пока. – Он уже окончательно взял себя в руки и хищно улыбался. – Уверяю вас, Лиза, вы не пожалеете, согласившись на мое предложение.

На мой взгляд, предложения Волкова более всего напоминали ультиматумы, что я ему постаралась показать весьма выразительным взглядом, раз уж слова так быстро выводили из себя моего собеседника. Взгляд он понял правильно, но лишь снисходительно улыбнулся, полностью уверенный, что припер меня к стенке и вскоре я вынуждена буду сдаться на его милость. Проводил он меня до самой двери и вежливо распрощался, пожелав сладких снов.

Разговор с Волковым настолько меня вымотал, что я сразу отправилась спать, лишь коротко