могу сдержать улыбки. Лёгкие наполняет жаром, не хватает воздуха, от этого лёгкое головокружение. А ещё на меня ещё никто так не смотрел, с такой всепоглощающей жаждой и желанием.

— Что мне ещё сделать, чтобы ты поверила? — в голосе искренние нотки, которые разбивают вдребезги оставшиеся барьеры. — Скажи, Вишен.

Его лицо выглядит всерьёз озадаченным, выражая лишь одно: для него это действительно головоломка. Ну как можно быть таким неумолимым. Беспощадным.

— Мне страшно, господин следователь, находиться в усадьбе одной. Останетесь со… мной? — срывается с моих губ.

Боже, что я делаю?! С ума сошла.

Сармант смотрит несколько секунд на меня. Застывшие пальцы мужчины вплавляются в кожу на моей скуле.

В следующий миг Рэн заключает меня в объятия. Я касаюсь его плеч руками, ощущая под ладонями твёрдые мышцы. Во рту становится сухо.

— Ну вот ты и попалась, — шепчет на ухо, отчего предательские мурашки разбегаются по плечам.

Я опускаю взгляд, чувствуя, как краснеет лицо. Он поднимает мой подбородок пальцами и целует в губы. Он не отступает, пока я не отвечаю на поцелуй. Он крепче прижимает меня к себе. Рэн Сармант и не собирался уходить.

— Я слишком наивная, да? — задаю, наверное, самый глупый вопрос в своей жизни.

— И мне это нравится, — снимает с себя верхнюю одежду, отстраняясь.

Наблюдаю за ним, чувствуя, как уходит пол из-под ног, голова кругом от одной мысли, что я могу оказаться с ним в одной постели и прижиматься к его телу.

Низ живота наливается горячей лавой, когда он, откинув пиджак, почти рывком притягивает к себе обратно и страстно, уже не сдерживаясь, впивается в мои губы. Губы Сарманта творят что-то невероятное, они берут властно и эгоистично. И меня это… заводит. Я точно сошла с ума.

Он потянул меня за собой, покинуть зал. Ещё несколько минут мы целовались в коридоре напротив двери моей спальни.

Жарко. Страстно. Волнующе. Мне нравится тонуть в его тёмных омутах глаз. Какое это восхитительное чувство, отдавать себя во власть мужчине, к которому испытываешь нечто волнующее. Отдавать себя желанному мужчине.

Он не догадывался об этом, почему я сбегаю от него каждый раз, держа на расстоянии, а может, и прекрасно об этом знал…

— Стало жарко, не правда ли? — убирает пальцами с моего лица локон, заглядывая в глаза, давая передышку.

Я опускаю взгляд на его горло и белую пуговицу на рубашке, которая скрывает сильные мужские ключицы. Сухо сглатываю.

Не то слово жарко, даже душно, так что платье липнет к спине.

В животе сладко заныло, когда он провел большим пальцем по моей распухшей от поцелуев нижней губе, заставляя невольно чуть раскрыть их больше и задеть зубы.

Карие глаза мужчины из-под потяжелевших век вспыхнули жарким огнём. Рэн гипнотизировал, смотрел, не отрываясь, тяжело выпуская воздух из груди.

Поддерживая меня за спину, он решительно шагает вперёд, а я пячусь: касаясь горячими сухими пальцами шеи под затылком, Сармант не даёт мне иного выбора. Я вжимаюсь лопатками в створку и оказываюсь в тесном плену. Его рука опускается вниз и находит металлическую ручку двери рядом с моей талией, открывает. Ещё пара шагов, и мы оказываемся в полумраке пустующей спальни.

Пока тону в чужих глазах, голые доски подо мной сменяются ковром. Ступни утопают в нём, заглушая звуки.

— Вишен, — обжигает мой рот возбуждённое дыхание.

Твёрдый матрас подо мной проминается. Шелест одежд, тяжесть рядом, горячее дыхание Рэна на шее ласкает кожу.

Прикрываю веки, пытаясь справиться с грохотом сердца. Неужели это происходит? И мы сейчас займёмся…

Может, мне стоит одуматься, пока не поздно? У меня ещё есть время.

С полным смятением я почувствовала, как кровать проминается теперь и под всем весом Сарманта. Я оказалась в его тени и тепле. Взгляд Рэна медленно и пытливо скользит по моему лицу, опаляя сначала губы, потом шею, снова губы, и смотрят в глаза. В его чёрных омутах я вижу своё бледное отражение.

Нет, я не хочу это останавливать, я хочу, чтобы это продолжалось вечно. Хочу, чтобы он целовал меня своими жаркими губами, прижимался ко мне, вдавливая в матрас, я хотела чувствовать кожей его раскаленное тело, чувствовать каждой клеточкой страстные прикосновения пальцев рук и чувствовать болезненные отпечатки их ласк.

Рэн будто услышал мои мысли, нависнув надо мной. Я почувствовала желанный вес его тела и твёрдое вожделение. Сердце Сарманта начинает биться надрывно напротив моего, шелест дыхания смешивается с моим, а распирающее желание, стискиваемое брюками, упирается мне в бедро, горячее и невыносимое.

Корсет моего платья беспощадно давит грудь и становится крайне неудобен.

Да, мне не хватает воздуха. Сармант ненасытно целовал, жадно впиваясь в мои губы, в какой-то момент я вдохнула полной грудью слишком легко. Когда он распутал шнуровку на спине?

Оттолкнувшись, он поднялся, освобождая себя от жилета, я завороженно смотрела на него, лишь восхищаясь, с какой грацией он это делал. Скольких женщин он соблазнил…

Шуршание одежды заглушало собственное биение сердца. В свете золотых лучей, что проникали в спальню и сейчас играли тёплыми бликами на волосах и загорелой коже, он выглядел как искуситель, идеальные пропорции тела и лица, безупречная кожа, прямой нос, красивые губы — неутомимый, пылкий и безумно привлекательный любовник. Рэн Сармант идеально сложен, впрочем, в этом я не сомневалась.

— Иди ко мне, — это была не просьба, он заставил меня сесть.

Мужские пальцы прошлись по моей спине, стягивая с плеч платье, скользнули по обнажённому телу, погладили лопатки, вплавляя в кожу пальцы раскаленным металлом. Он продолжал целовать, выпивая моё неровное дыхание.

Я знала, что за этим благородством и холодной стеной скрывался горячий ураган, который, если выпустить, обрушится на меня сокрушающей волной, и, возможно, придётся собирать себя потом по осколкам. Ну и пусть…

Горячие пальцы ласкали искусно, никогда Камрон не прикасался ко мне так, как Сармант, так чувственно и порочно, моё тело становилось всё податливее и мягче в умелых руках этого мужчины.

Первой скользнула с плеч Сарманта рубашка. Какой же он горячий, просто огненный!

— Вам явно нужно под холодный душ, господин следователь, — вырывается неуместный совет.

— Я с удовольствием приму его, но с тобой вместе, и только после трёх раз как минимум, — страстно целует в губы, пронизывая пальцами волосы. — Вишен… — опрокидывает меня на постель и приникает губами к моей шее.

Я краснею до кончиков ушей. Боже, почему меня это так заводит? Этот голос, эти руки, губы… будто этому мужчине ведомы не только самые чувствительные точки моего тела, но и мера моей порядочности, с которой он ловко управляется.