— Да, приходилось и в обход ходить, — задумчиво продолжал Слава, словно не заметив братской иронии. — С фонарем. И собаки бродячие по соседству бегали. Я баллончик брал с собой — отстреливался. Боюсь бродячих собак…

Рита усмехалась. Гена насмешливо сощурился.

— Чего так? Они ведь не змеи.

— Фишка в том, что змей я боюсь куда меньше, чем бродячих собак. Вроде бы парадокс. Но рассудим логично — змей в городе нет. И за городом их тоже нечасто встретишь. Я пока только один раз наткнулся на змею в лесу, и то, может, это уж был. А собак бродячих встречаешь каждый день. Допустим, змея куснет… Ну, кобры и аспиды у нас не водятся. А гадюки не так ядовиты. Поэтому, скорее всего, смертельным исходом не закончится. Доберусь до ближайшего медпункта, и мне вколют противоядие. К тому же стаями змеи у нас точно не ползают. А собаки эти бродячие расплодились до невозможности… И если куснет, то намаешься. Не один укол будет, и не в руку. И потом на год — в завязку, потому что сделанная сыворотка от бешенства автоматически на год кодирует. Так что еще бабушка надвое сказала, кто опаснее — змеи или собаки бродячие.

Однажды на Птичьем рынке Славе предложили купить гадюку. Ему тогда было пятнадцать лет. Он любил болтаться на рынке от нечего делать.

— Да вы чего?! Гадюку — в дом?! — изумился Славка.

Продавец заржал:

— Не дрейфь, парень! У нее зуб ядовитый вырван! Или думаешь, я совсем идиот?!

И соблазнился Славка, купил гадюку. Тетка Арина моментально впала в истерику, а дядька Макар посмеивался и даже гладил змейку. И все интересовался: а как она какает?

Но через пять дней змея, ласково названная Муськой, внезапно сдохла. Почему?

Дядька позвонил знакомому биологу и рассказал всю историю. Тот, выслушав, сказал с усмешкой:

— Макар, гадюка без ядовитого зуба живет максимум неделю. Это знает каждый биолог.

Вот так вот лихо облапошили парня. Полторы тысячи — коту под хвост…

— Так что с собаками я дело имел не раз, — подытожил Слава. — И неприятное…

И тут Иван выпалил что-то типа «Ах, бедный!», противным жестом схватил брата обеими руками под локоть и прижался к нему головой. Слава не выдержал такой слюнявости. Вырвал руку.

— Не делай так больше! Мне этот жест не нравится! Не валяй ваньку!

Мало того что Славку уже почти задолбали клубисты этими собаками и выставили на посмешище, так теперь и Вантос туда же! Подбадривает слабого душой брата. Пошли бы они все сами к бродячим псам — к стаям псов! — Славка бы на них посмотрел!

Несколько раз Славе снился один и тот же жутковатый сон — на него с лаем наступали собаки. Он доставал баллончик и стрелял в них газом. И обнаруживал с ужасом — газ в баллончике кончился, он не стреляет и уже бесполезен против наступающих псов…

А потом все произошло наяву. Именно так… Правда, Славка не пострадал. Отскочил прямо на мостовую, уже рассчитывая бежать через проспект. Но собаки не посмели поскакать за ним. Испугались машин. Полаяли и отстали. А Слава прошел по обочине и вышел на тротуар уже в другом месте, далеко от них.

— Да ладно, ладно, не злись! — улыбнулся Иван с какой-то поросячьей иронией.

— Вантос, этот жест какой-то не мужской!

— Ладно, ладно, хорошо, — торопливо пробормотал он.

Слава поморщился. Противно как-то… Его версия, что брат — педрила, становилась все весомее. Если он голубой, то — сознательный голубой или еще пока латентный, с наклонностями, которые, может, сам не осознает пока до конца… Бедная мама…

Слава внимательно оглядел блондина в очках. Обручальное кольцо на пальце…

— А он женат, значит? — тихонько спросил он у брата.

— Да! Причем женился неделю назад! — громко, чтобы слышали все, ответил Иван.

— Поздравляю! — сказал блондину Слава, стараясь загладить конфликт.

— Спасибо, — кивнул тот.

— Как погуляли?

Гена ответил чересчур твердо и нарочито. Или это Славе показалось?

— Все было очень тихо. И гостей никаких не звали.

Ну что ж, кто как предпочитает…

И Слава весело рассказал всем о своем споре с теткой Ариной. Тогда ему было лет десять, тетка заявила, что через десять лет он обязательно женится. Спорили на бутылку коньяку. В свое двадцатилетие Слава напомнил тетке о споре. Она о нем уже забыла, но посмеялась и отправила мужа за коньяком и фруктами.

— Так я обменял женщину на коньяк, — со смехом закончил Слава. — Вот мы с Ванькой расходимся: он ратует за женитьбу, но против коньяка, а я — с точностью до наоборот!

Словно в отместку, клубисты принялись дразнить Славу, то и дело крича:

— Собака! Собака бежит! Слав, а вон еще одна!

Он отшучивался, хотя продолжал злиться. Поход превращался в опасное развлечение. И зачем он пошел? Но мама так просила…

Наконец они добрались до монастыря. Эх, давно Славка тут был! Лет в десять. С теткой Ариной и дядей Макаром ездили. Уже ничего не помнится.

Вошли на территорию. Слава осенил себя крестом. Почти незаметно, поскольку веру не надо выпячивать, но не надо и скрывать. Впрочем, это заметили все. Бросили косые взгляды. Но промолчали. Уже достаточно насобачились… И до новой акции-высмеивания не дозрели.

Иван тихонько постучал по колоколу, ответившему мелодичным красивым звоном. Всем понравилось. И все дружно улыбнулись. Двинулись к центральному храму. Вошли в нижний придел. Их встретила радушная бабушка. Попросила снять рюкзаки и положить в уголок. И стала добродушно рассказывать, как устроен храм — в точности как в Иерусалиме, полукупола такие же. Что все это основал патриарх Никон — вот тут он, под полом, и похоронен. Ему можно свечу поставить или Божьей Матери. А там — дальше — русский Гефсиманский сад и святой источник, тоже во имя Матушки.

Саня деловито поблагодарил. Бабушка улыбалась. А Слава решил: надо, раз есть возможность, хотя бы сделать минимум — поставить свечи. Купил у старушки много свечей и поставил их к иконе Богоматери. Перекрестился…

Клубисты взяли рюкзаки и вышли. Теперь решили идти к Гефсиманскому саду и источнику. Слава снова заметил: все намотали на ус факт его пусть маленькой и плоховатой, но православности. Никто, кроме него, свечей не покупал и не собирался.

Подошел Иван. Неспроста. Ему не терпелось кое-что выяснить.

— А ты разве верующий?

Осторожно, вкрадчиво спросил, но вроде приветливо.

— Да как сказать, — честно ответил Слава. — Не могу себя назвать хорошим христианином, не слишком часто в церковь хожу, посты не соблюдаю и вообще… Но все-таки стараюсь.

— «Стараюсь»! — передразнил сзади блондин в очках по имени Гена и громко засмеялся. Эдак слегка презрительно. Чем-то очень насмешил его такой глагол относительно веры — «стараюсь».