Наступила пауза, и я почувствовал возникшее между ними напряжение.

– Карла… прошу вас…

– Даже если допустить, что вы правы… – дрожащим голосом прошептала девушка по вызову, – я не могу взять свои слова обратно… у меня будут проблемы.

– Ясно. Но… я обещаю, что помогу вам. Мы оплатим все издержки. И… вы не пожалеете.

– До свидания.

– Подождите, последний вопрос: вы действовали одна или… вас наняли?

– Не понимаю, на что вы намекаете!

– Моего отца преследует какой-то неизвестный. Возможно, именно он уговорил вас совершить… этот поступок? Предложил хорошие деньги?

– Ошибаетесь.

– Тем лучше.

– Почему?

– Потому что этот человек опасен. Его подозревают в убийстве Денниса Саймона, одного из друзей моего отца. Понимаете, что это значит? Действуя по его заказу, вы стали сообщницей и рискуете оказаться замешанной в куда более серьезное дело. И даже стать следующей жертвой…

– Ни во что подобное я не замешана, – пробормотала Карла.

Судя по звуку отодвигаемого стула, она встала, собираясь уходить.

– Подумайте как следует, Карла. Вот мой телефон. Вы можете связаться со мной в любой момент.

Через несколько долгих секунд дочь мне перезвонила.

– Папа?

– Да, я здесь.

– Ты все слышал?

– Да. И даже записал.

– Я до нее достучалась! – Мэйан была очень возбуждена. – Видел бы ты Карлу – руки дрожат, в глаза не смотрит.

– Да, по голосу было слышно, что она напугана.

– Я уверена, Карла даст задний ход! Может, я слегка преувеличиваю, но, по-моему, она жалеет, что ввязалась, ужасно трусит и не знает, что делать.

– Я очень тобой горжусь, дорогая! Возвращайся как можно скорее.

– Знаешь, я решила задержаться на выходные, поживу у подруги, вылечу в понедельник утром, обещаю.

Инспектор Робинсон явился без предупреждения. Войдя, он удобно устроился на диване и начал без лишних предисловий:

– У меня две новости – хорошая и плохая. Но я не стану задавать банальный вопрос «С какой начать?».

Голос у него был усталый, да и выглядел он не лучшим образом.

– Так вот, хорошая новость заключается в том, что Карла Анчелотти позвонила моим лос-анджелесским коллегам. Нервничала, интересовалась, чем рискует, если заберет заявление. Они ответили, что она должна немедленно явиться в участок, но девушка отказалась, пообещав прийти в понедельник утром.

Робинсон подался чуть вперед и поставил локти на колени.

– Но есть, увы, и плохая новость: Карла Анчелотти не сдержала слова, сержант Лоусон позвонил ей, она не ответила, и дома ее не оказалось.

– Передумала?

– Возможно.

Мне в голову пришла другая мысль, куда более драматичная.

– Моя дочь с ней встречалась…

– Что-о-о?

– В пятницу Мэйан улетела в Лос-Анджелес, позвонила Карле, представилась репортершей. Она хотела ее урезонить.

– Получилось?

– Судя по тому, что вы рассказали, ответ утвердительный.

Я дал Робинсону прослушать запись.

– Можно предположить, что в девушке заговорила совесть, она решила покаяться, но передумала.

– Или… кто-то ей помешал…

– Тот самый неизвестный?

– Я этого не исключаю.

Неожиданная мысль заставила меня кинуться к телефону.

– Извините, нужно кое-что проверить.

Мэйан не ответила, и я набрал номер Даны.

– Да, все в порядке, она будет в Нью-Йорке через час. Я ее встречу, и мы приедем к тебе.

Робинсон не упустил ни слова из нашего разговора.

– Ваша дочь вернулась?

– Летит.

– Вот и хорошо.

Инспектор встал.

– С учетом новых обстоятельств, думаю, дело против вас развалится, – сказал он.

– Значит, теперь вы верите, что этот мерзавец – реальный человек, а не плод моей больной фантазии?

– Я не оперирую категориями «верю – не верю», мое дело – выдвигать гипотезы и проверять их. Я всегда допускал вероятность, что некто хочет навредить вам. Вот только доказательств не было.

– Теперь есть?

– Теперь… я думаю, что должен уделить этому следу больше внимания. Кстати, аноним с вами не связывался?

– Нет.

– То есть он знает, что ваш компьютер «под надзором».

– А раньше имел доступ ко всем данным.

* * *

Прошла неделя, а Карлу Анчелотти так и не нашли. Домашний арест отменили, но я не покидал квартиру, не желая встречаться с журналистами и фотографами. Пресса обсуждала исчезновение девушки, и те, кто еще вчера клеймил меня позором и обливал грязью, теперь наперебой оправдывали. Итана Мура, критика, терзавшего меня на ток-шоу Джека Лермана, обвинили в некомпетентности и погоне за дутыми сенсациями. Поведение СМИ напоминало колебание маятника, и я спрашивал себя, каков будет «сухой остаток», когда он остановится.

Мне казалось, что я счастливо избежал бури, но спокойствия это не принесло. Кто-то бродил вокруг, намереваясь разрушить мою жизнь. Я боялся за Дану, Мэйан, Нэйтана и всех близких.

Я не ошибался. Буря была не бурей, а циклоном, и я оказался в эпицентре. Очень скоро начнется вторая фаза, стихия покажет свой нрав и не пощадит меня.

Расследование инспектора Робинсона топталось на месте. Карла так и не объявилась. Судя по всему, ее похитили либо убили: деньги со счета не снимали, телефон был заблокирован.

А моя жизнь – во всяком случае, профессиональная – вернулась в привычную колею.

Последний роман бил все рекорды продаж. Одни покупали его, чтобы поддержать меня, другие – из чистого любопытства.

Сэнди и Нэйтан договаривались об интервью, давая строгие указания журналистам: «Никаких вопросов о последних событиях. Сэмюэль еще не оправился от ложного обвинения и готов говорить только о романе». Мой агент ликовал и строил планы на будущее. «Если они захотят узнать, как ты все это пережил, будут с нетерпением ждать следующей книги. А мы сумеем поддать жару».

Джек Лерман прислал мне письмо с извинениями, кроме того, ходили упорные слухи о том, что нового контракта Мур не получит.

Все это казалось мне перебором. Использовать ситуацию в коммерческих целях, забыть о жертвах, вернуться к образу жизни модного писателя… Я плыл по течению и не мог выбрать приемлемую линию поведения, не понимал, что нормально, а что нет.