— Эфедрин? — вслух повторила Шарлотта и тут же, благодаря электронной пуговице в ухе, услышала голос Джонатана:

— Эфедрин! Я понял!

Пока Шарлотта просматривала отчет, Найт продолжал:

— Насколько я знаю, в тонике «Десять тысяч ян» и в бальзаме «Красота и Ум» не предусмотрено использование эфедрина. А как насчет «Блаженства»?

— В формуле «Блаженства» тоже нет эфедрина, — пробормотала Шарлотта; между бровями у нее пролегла складка.

— Но ваша компания использует этот препарат?

Она подняла глаза на собеседника. Найт возвышался над ней, словно башня.

— Очень немногие из наших продуктов содержат эфедрин. Мы используем его для лечения заболеваний легких. А также как стимулирующее средство.

— Что ж, мне остается только размышлять над тем, каким образом эфедрин попал в эти три продукта. Примем, должен заметить, в строго определенном количестве. Это было сделано отнюдь не в спешке. И если судить по тщательно отмеренному количеству эфедрина, это случилось до того, как продукт покинул фабрику. Вы согласны?

Шарлотта еще раз перечитала результаты анализов. В каждой капсуле «Блаженства» и в каждой пробе бальзама «Красота и Ум», взятой из разных мест баночки, содержалось равное количество эфедрина. Сложнее было судить о тонике «Десять тысяч ян», потому что это жидкость. Но эксперт отмечал, что бутылка была новая и печать безопасности сохранилась на крышке.

Агент Найт прав. Судя по всему, преступник действовал на фабрике. Значит, и Джонатан не ошибся: ключ к разгадке следует искать в процессе производства…

— Не исключено, что это крупный недосмотр, — продолжал агент Найт, отхлебнув кофе и аккуратно поставив чашку обратно на стол, — но я полагаю, неизвестный отлично понимал, что делает. — Он помолчал, промокнул салфеткой губы. — И вот что любопытно… Насколько я понимаю, «Десять тысяч ян» — тоник для мужчин. А вторая жертва — женщина. Почему так получилось, как вы думаете?

— Мы выяснили, что в некоторых случаях и в небольших дозах это средство помогает женщинам для восстановления волос.

— А если женщина, скажем, значительно превысила дозу, это могло ей повредить?

— Нет, — уверенно заявила Шарлотта.

Агент обдумал ее слова.

— Теперь перейдем к бальзаму. Вам тут ничего не кажется странным?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, «Блаженство» и тоник употребляются внутрь. А бальзам предусмотрен для наружного применения.

Шарлотта задумалась. А ведь действительно странно, что именно бальзам привлек внимание преступника. Продукты для внутреннего применения имеет смысл использовать, так как результат практически гарантирован. Но добавлять эфедрин в препарат для наружного применения? Зачем? Ведь эфедрин подействует только в том случае, если бальзам наложить на открытую рану: тогда эфедрин попадет в кровь и вызовет ответную реакцию. Бальзам употребляла первая жертва — та самая журналистка…

— Эта женщина пользовалась бальзамом для лечения язв на ноге, — задумчиво пробормотала Шарлотта. — Но преступник должен был об этом знать. Как вы думаете, могла ли она быть специально выбранной жертвой?

Шарлотта вгляделась в лицо агента, пытаясь увидеть признаки намеренной игры с его стороны. Но если Найт и подозревал, что журналистка являлась мишенью и ему была известна ее связь с Шарлоттой, то он это хорошо скрывал.

— Мы пытаемся это выяснить. Но если так, то должна существовать связь между нею и остальными двумя жертвами. Вам не кажется? Однако подобную связь установить не удалось.

Были ли они связаны между собой? Шарлотте вдруг показалось, что ее обдало арктическим холодом. Неужели все три женщины каким-то образом связаны с ней самой?

— Значит, вы полагаете, что мишенью была выбрана моя компания, а эти женщины — случайные жертвы? — спросила она настолько спокойно, насколько смогла.

— Ваша компания или вы сами, — ответил Найт.

Шарлотта собрала листы отчета.

— Я могу это взять?

— Разумеется. Возможно, вы выберете минутку, просмотрите данные, и у вас появятся собственные теории.

Шарлотта поблагодарила и направилась к двери, а Валериус Найт снова сел и уже собрался было откусить очередной кусок, но спохватился:

— Да, кстати, а где вы будете, если мне понадобитесь?

Шарлотта взглянула на него.

— Я иду в наше кафе, мистер Найт. Если я вам понадоблюсь, меня нетрудно будет отыскать.

Он вежливо улыбнулся в ответ.

— Надеюсь, это будет несложно. А то у меня сложилось впечатление, что вы скрываетесь от следствия.

Шарлотта резко остановилась, она почувствовала, как в ней нарастает гнев.

— Агент Найт, будьте так любезны сообщить мне фамилию вашего начальника!

— Могу ли я узнать, зачем вам она?

— Я полагаю, что вы предубеждены против моей компании. Я не верю, что вы действуете во имя общества. Скорее вы защищаете собственные интересы.

Он помрачнел.

— Вы совершенно правы, мисс Ли. У меня есть личный интерес, но он совпадает с интересами общества. Я намереваюсь защитить людей от шарлатанства.

Шарлотта немного остыла.

— Мистер Найт, я знаю о вашем сыне, и мне очень жаль…

Он поднял свою широкую, похожую на лопату ладонь.

— Мой сын теперь у Господа. И прошу вас не вспоминать о нем в подобном месте.

Шарлотта хотела было что-то сказать, но только быстро кивнула, повернулась и ушла.

Валериус Найт молча глядел вслед уходящей по коридору Шарлотте. «Что ты знаешь о моем сыне?! — хотелось ему крикнуть этой мисс. — Что ты знаешь о докторах, которые говорят, что ничем не могут помочь, что это редкий случай рака, который почему-то поразил шестилетнего мальчика?»

Валериус Найт закрыл глаза и начал привычную борьбу с воспоминаниями, осаждавшими его каждую минуту. Долгая дорога в Мексику, местная клиника, потом переезд в Швецию, оттуда на Тайвань, затем в Пекин в поисках «чудесного исцеления». Отказ от Бога и упование на силы природы…

Травы! Отчаянные поиски спасения превратили его жену — богобоязненную христианку — в молящуюся на растения язычницу! Ложная надежда хуже отсутствия надежды, потому что она отвращает душу от подлинной веры, и человек отворачивается от Всевышнего.

В ту ночь, когда мальчик все-таки умер, Валериус не смог вырвать маленькое тельце из рук жены. Тогда он принялся носиться по всему их дому в Санта-Монике, собирая бутылочки, склянки, пакеты — все, что давало ложную надежду. Он опустошил полки, ящики и шкафы, а потом сжег все эти дьявольские снадобья на заднем дворе, поливая огонь слезами, пока санитары пытались уговорить его жену отдать им окоченевшее тело ребенка.