Огромный и опасный зверь, что несколько дней находился в сонном оцепенении, проснулся и клацнул зубами. Али и Уги переглянулись, и удовлетворение одновременно отразилось на их лицах. Войско, что ранее подчинялось Рику, оказалось в их руках, готовое двинуться туда, куда они укажут. И это значит, что они по могуществу равны Великому Повелителю Севера.

Движение в лагере началось тем же вечером, на юг, запад и восток ринулись десятки конных разъездов. Проверить дороги, разведать мосты, узнать, где и как расположены пограничные заставы Северной империи. Следующим же утром пустились в путь основные силы, зазмеились по трактам колонны войск, заскрипели колесами телеги. Шевельнулась мощь, способная сокрушать целые государства, и пусть теперь с ними не было их обожаемого повелителя, готового всегда пустить в ход свою магию, воины были полны решимости. Их питали гнев и жажда мести, а помимо того, они знали, что с ними сестры прежнего военачальника, прославленные во многих боях и сами не чуждые колдовству, не зря им подчинились троллеры.

К вечеру была сожжена первая деревня. Там погибли все. На следующий день их уже стало несколько, и впереди наступающей орды понеслись слухи. Жители Северной империи, привыкшие к тому, что их держава самая сильная, что они живут в безопасности, впадали в панику и обращались в бегство, бросая жилища. Дороги оказались забиты тысячами беженцев, что препятствовали движению войск и распространяли самые нелепые сплетни. Говорили о том, что войско возглавляет двухголовая женщина, что под началом у нее тысячи кровожадных чудовищ самого разного облика, со змеиными хвостами, с телами медведей и птичьими головами. Болтали, что воины, пришедшие с севера, едят человечину, причем сырой, и особенно любят мозги прямо из черепа.

Известию о том, что Великий Повелитель Севера находится в столице и вполне дружески настроен к Урису Фрумаску Третьему, никто не поверил. Да оно и не успело дойти до окраин страны до того, как там объявились жаждущие мести гости. Первую крепость Аги и Ули взяли с налету, оборонявший ее барон давно не занимался укреплениями и муштровкой своих воинов, так что первые обветшали, а вторые обленились. Вопящие норды мигом взобрались на стены, закипела отчаянная резня, и вскоре бело-зеленое знамя, а вместе с ним и стяг местного правителя, кабанья голова на золотом поле, оказались сброшены наземь.

Самого барона взяли живьем, и мои сестры приказали разорвать его конями.

– После этого никто не захочет сдаться в плен! – возразил один из норденцев, чьи воины тоже участвовали в захвате крепости.

– Нам и не нужны пленные, – отозвалась Ули, смерив его взглядом. – Нам нужны трупы и пепелища.

Слышавшие это воины разразились кровожадными криками.

Через несколько часов от крепости остались только дымящиеся руины.

А затем армия вышла к городу Бекр, расположенному на берегу, и многие норды впервые увидели море. А заодно и новые, мощные укрепления, и солдат, решительных и готовых сражаться, чтобы защищать не только императора, но и свои дома и свою родину.

– Ставим лагерь и начинаем готовиться к штурму, – приказала Ули.

И рядом с имперским городом вырос другой, из палаток и стойбищ. Потянулись в стороны отряды фуражиров, воины начали сколачивать длинные лестницы, чтобы забраться на стены, и тараны, чтобы вышибать ворота. Ули даже распорядилась начать постройку осадных башен, хотя не особенно надеялась на них. Куда больше надежды она возлагала на шпионов, отправленных в город тайком, на лодках.

Через пару дней в Бекр тем же способом переправили несколько тяжелых мешков. А все воины получили строжайшую инструкцию не трогать дома, на которые будет нанесен белый крест, и не чинить обид людям с лоскутами белой ткани на рукавах. Кое-кто шептал, что гостям с севера откроют изнутри одни из ворот.

– Как сказал кто-то из древних полководцев, любую крепость возьмет осел, нагруженный золотом, – заявила Ули на последнем военном совете. – Можно пойти в лобовой штурм, потратить много дней и положить тысячи воинов. А можно заплатить одному предателю и справиться куда быстрее.

Если кто и хотел возразить, то не осмелился.

На лагерь и город опустилась дождливая и туманная непроглядная ночь. И когда она добралась до середины, к стенам двинулись тысячи воинов, молча и тихо, с завернутым в тряпки оружием, чтобы ничего не звякнуло и не стукнуло. По стенам Бекра ходили дозоры, но вряд ли они могли что-то видеть в глухой тьме. Ворота и вправду оказались открыты, тяжелая створка поддалась первому же толчку. Петли, конечно, заскрипели так, что услышали на другом конце города, и со всех сторон зазвучали крики тревоги, но было уже поздно. С ревом и победными кличами захватчики ринулись вглубь Бекра, специально назначенные отряды бросились захватывать башни.

Всюду вспыхивали короткие беспорядочные схватки, имперцы сражались отчаянно, но они были застигнуты врасплох и не очень понимали, что происходит. Враг же действовал по заранее намеченному плану, каждый командир знал свой маневр, а кроме того, через захваченные ворота входили новые и новые подкрепления. В резерве мои сестры оставили своих фурий, а также троллеров. Оказавшись в городском бою, обезумевшие от крови чудовища начали бы рвать всех подряд, и своих, и чужих, и так они, чувствуя, что неподалеку идет схватка, беспокойно рычали и клацали челюстями. Всех сил сцепившей зубы Аги едва хватало на то, чтобы удерживать их в повиновении.

Стены Бекра тем временем были уже захвачены, имперские воины оборонялись только на северном участке, где сумели забаррикадироваться в двух башнях. Над городом летели крики и плач, норды обходили те немногочисленные дома, что были помечены белым крестом, но врывались в остальные. Мужчин убивали на месте, выволакивали наружу женщин и добро, порой бросали, увидев новую добычу. Так что дорогие вещи валялись прямо в грязи, под дождем вперемешку с трупами, и никто их не подбирал.

– Месть! Месть! Месть! – кричали захватчики, когда горожане молили их о милости.

Где начался пожар и кто именно его организовал, мнения потом разошлись. Может быть, кто-то из жителей Бекра решил в отчаянии спалить собственное жилье, чтобы оно не досталось врагу, может быть, во время разграбления какого-то из домов угли были выброшены из очага. Но первые лучи рассвета встретило колышущееся над городом зарево, с которым не мог справиться мелкий дождь. Пылало в районе порта, а некоторые участки на юге превратились в настоящие озера огня.

Ули и Аги наблюдали за огненным буйством, сидя верхом, с вершины холма рядом с лагерем. Время от времени к ним приезжали гонцы от командиров отрядов, чтобы передать последние вести и получить указания. Поэтому, когда со стороны города показалось несколько всадников, фурии из охраны решили, что это кто-то из своих. Засуетились, только когда стало видно, что первый из наездников облачен в роскошные доспехи, над головой его реет плюмаж из алых и белых перьев, а у седла висит щит с гербом в виде нескольких яблок, наколотых на меч. Женщины с обнаженными клинками заступили ему дорогу, и всадник, украшенный в том числе и белой повязкой на рукаве, вынужден был натянуть поводья.