— Мой друг?

— Да, — проворковала мать, — очень милый человек. Вот, поговори с ним сама. И не задерживайся. Я пригласила его остаться к обеду.

Тесс слышала, как трубка перешла из рук в руки, а потом знакомый голос сказал:

— Тесс, дорогая, это Билл. Билл Венс.

Тесс примерзла к сиденью, в горле встал ком размером с кулак. Он там, в ее доме. С ее матерью. И… с Ким?

Она отвернулась от дверцы машины, стиснув трубку в руке.

— Что ты…

— Я думал застать тебя дома, — хладнокровно перебил он. — Или я перепутал время? Из твоего сообщения я понял, что дело довольно срочное.

«Какое еще сообщение? — лихорадочно соображала Тесс. — Он в моем доме, он играет со мной». Ее захлестнула ярость.

— Если ты им что-нибудь сделаешь, клянусь, я…

— Нет-нет, — перебил он, — ничего подобного. Но я в самом деле не могу долго ждать. Мне очень приятно было бы принять приглашение твоей очаровательной матушки и пообедать с вами, но, к сожалению, надо возвращаться в Коннектикут. Ты сказала, что у тебя для меня что-то есть. Что ты хотела мне что-то показать…

«Ну конечно. Документы. Ему надо вернуть документы». Она сообразила, что он не хочет расстраивать ни маму, ни Ким, играет роль друга и держится соответственно. Мать и не заподозрила ничего дурного. «Господи, только бы так и было!»

— Тесс? — с тревожной серьезностью окликнул он. — Ты слушаешь?

— Да. Ты хочешь, чтобы я вернула документы.

— Это было бы здорово.

Она вспомнила оставшийся на полу в его подвале бумажник и выругала себя за то, что не вернулась за ним. Нервно выглянула в окно: рядом был только фотограф, переснимавший рукопись. Глубоко вздохнув, Тесс снова отвернулась от окна:

— Я уже еду. Прошу тебя, не делай ничего…

— Ну разумеется, — успокаивающе заверил он. — Тогда я тебя жду. Еще кто-нибудь будет?

Тесс нахмурилась.

— Никого.

— Замечательно.

Он немного помолчал, и Тесс пыталась сообразить, чем он занят.

— Я рад бы задержаться подольше, чтобы хорошенько с ними познакомиться, — снова заговорил Венс. — Ким — очаровательная девчушка.

«Значит, и она дома. Подонок. Потерял свою дочь, а теперь угрожает моей».

— Не беспокойся, я буду одна, — твердо сказала Тесс.

— Жду с нетерпением.

Трубка щелкнула, отключившись, но Тесс еще минуту сидела, прижав ее к уху, восстанавливая в памяти разговор и пытаясь как-то примириться со случившимся.

Надо было решать. Говорить ли об этом Рейли? Ответ ей был известен: конечно, да. Всякий, кто смотрит телевизор, знает: что бы ни говорил похититель, обращайтесь в полицию. Всегда обращайтесь в полицию. Но то телевизор, а то настоящая жизнь. Ее родные в руках ненормального. Как бы ни хотелось ей посоветоваться с Рейли, она боялась осложнить ситуацию с заложниками. Особенно если вспомнить, в каком состоянии сейчас Венс.

Цепляясь за соломинку, она уговаривала себя, что он не причинит им вреда. Ведь ей он не сделал ничего плохого! Даже извинился за то, как с ней обошелся. Но с тех пор она пошла ему наперекор, и у нее оказались документы, от которых зависит судьба его миссии. Документы, из-за которых, как справедливо заметил Рейли, уже погибли люди.

Нет, рисковать нельзя. Речь идет о ее семье.

Она украдкой оглянулась на фотографа. Он уже закончил. Не отнимая от уха трубку, Тесс придвинулась к нему.

— Да, — громко сказала она в пустоту, — он как раз закончил копировать.

Кивнув фотографу, она заставила себя улыбнуться и продолжала:

— Конечно, привезу. А вы начинайте пока готовить оборудование.

Щелкнув кнопкой телефона, Тесс обратилась к фотографу:

— Вы уверены, что снимки получатся?

Он явно удивился вопросу:

— Надеюсь. За это мне платят деньги.

Мужчина чуть подвинулся, и Тесс скатала листы в трубку.

— Я должна отправиться с ними в лабораторию… — Какая-нибудь лаборатория всегда найдется, и Тесс надеялась, что он сам решит, что она имеет в виду. Бросив взгляд на камеру, она добавила: — Рейли просил срочно проявить снимки. Вы могли бы это сделать?

— Еще бы, нет проблем — тем более, что камера цифровая, — усмехнулся он.

Тесс поморщилась, досадуя на свою ошибку, и бочком придвинулась к машине Рейли. Дай она себе волю, бросилась бы бегом.

Заглянув в окошко дверцы водителя, она убедилась, что ключ на месте. Села за руль и включила зажигание.

Глаза ее блуждали вокруг, отыскивая Рейли и боясь увидеть его. Но ни его самого, ни его напарника не было. Она аккуратно вывела машину с забитой стоянки, объезжая полицейские машины и беспомощно улыбаясь двум полицейским офицерам, помахавшим ей. Она надеялась, что скопившийся внутри страх не прорывается на поверхность.

Едва оказавшись на свободе, она погнала вперед, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида и уверенно направляясь в Вестчестер.

Подъезжая к дому, Тесс не вписалась в поворот, основательно задела поребрик и со скрипом затормозила.

Она сидела, обессилев от ужаса, и разглядывала свои руки. Руки дрожали, дыхание было прерывистым и частым. Она постаралась собраться и успокоиться. Давай, Тесс, держи себя в руках. Если она справится, может быть, они с Венсом сумеют разойтись миром.

Выбираясь из машины, она горько пожалела, что не сказала Рейли. Он бы разрешил ей приехать, а сам бы тем временем… что? Собрал вокруг дома оперативников, вооруженных мужчин с мегафонами, орущих: «Выходи с поднятыми руками»? Многочасовые переговоры и торговля за заложников перед неизбежной, чрезвычайно рискованной и наспех продуманной атакой? Воображение сыграло с ней злую шутку. Тесс постаралась сосредоточиться на ситуации. Нет, пожалуй, она приняла верное решение.

И все равно уже поздно что-либо менять.

Она уже на месте.

Подходя к двери, она замешкалась. Представила, как все это было. Венс позвонил в дверь, переговорил с Эйлин. Несколько слов об Оливере Чайкине и о Тесс, и Эйлин обезоружена, а может, и очарована им.

Если бы она предупредила Рейли…

Вставив ключ в замок, Тесс отперла дверь и прошла в гостиную. Ее встретила сюрреалистическая сцена. Венс сидел с ее матерью на диванчике, дружелюбно болтал и попивал чаек. Из комнаты Ким слышалась музыка. Девочка была наверху.

Заметив, в каком виде явилась домой ее дочь, Эйлин разинула рот и вскочила с места.

— Господи, Тесс, что с тобой стряслось?