немцев очень много крупнокалиберных зениток появилось. Вот они ребят и срубили. Первым же залпом.

— Может выпрыгнули? Стрелкачи видели что-нибудь?

— Какое там! — сплюнул Свичкарь и понурившись слез с плоскости на землю. — Андрюх, я сейчас пришлю оружейников, скажу им, чтобы новый пулемет тащили.

— Спасибо, — отозвался Пономаренко и растерянно посмотрел на экспата. — Вот дела, командир. Куда они хоть летали-то?

Оказалось, что шестерку Карманова направили блокировать фашистский аэродром. А его ПВО гитлеровцы недавно усилили, что по роковой случайности ускользнуло от глаз нашей разведки. И мощные орудия калибра восемьдесят восемь миллиметров, знаменитые «Acht Komma Acht», не оставили двум «ильюшинам» из группы капитана ни единого шанса. Это экспат узнал у летчиков своей эскадрильи, когда нашел их за капониром машины Катункина. Пилоты и стрелки сидели на расстеленном на траве брезенте и вяло обедали. Капитан ушел докладывать командиру полка.

— У них, видать, там все заранее пристреляно было, — глухо рассказывал Куприянов, вертя в руках кружку с чаем. — Дождались, пока мы в круг выстроились и как дали! Раз, и ребят уже словно корова языком слизала. Никто не выпрыгнул.

— Засекли, откуда они били?

Старший лейтенант замялся.

— Мы сразу врассыпную рванули, — он отвел глаза. — Не до того было.

— Понимаю, — Григорий криво улыбнулся. — Спасайся, кто может.

— Зачем так говоришь, — вскинулся оскорбленно Валиев. — Там настоящий ад был! Я до этого никогда с таким не сталкивался. Разрывы повсюду, со всех сторон. Куда ни глянь, кругом черные облака. Сходи, посмотри, что с моим самолетом — техники в нем больше пятидесяти дырок насчитали.

— А выделить заранее хотя бы одну пару, чтобы она заткнула зенитки, как только те проявят себя, никто не догадался, правда? — лейтенант повернулся к татарину и требовательно посмотрел на него. — Забыли, чему я вас учил?

— Я говорил комэску, — убитым голосом проговорил Катункин. — А он ответил, что «пешки» утром по этому аэродрому уже работали и разнесли там все, что могло представлять хоть какую-то опасность. Кто ж знал, что фрицы именно на нас засаду поставят?

— Вы! — яростно крикнул Григорий, рванув верхнюю пуговицу на гимнастерке. — Вы должны были знать. Предвидеть, черт побери, предполагать, верхним чутьем подлянку унюхать! Знаете же, что к началу своего наступления гансы техники подтянули будь здоров. Неужели не насторожило, что один из самых опасных аэродромов вдруг взял, да и остался без защиты? Заходите на блины, гости дорогие, делайте, что душа ваша пожелает!

Товарищи отмалчивались. Да и что тут скажешь? Понадеялись на извечное русское «авось» и сразу же расплатились по самой высшей ставке четырьмя жизнями.

— Дивин, чего шумишь? — неслышно подошел к ним Багдасарян. — Иду по аэродрому, метров за двести слышу, как ты здесь разоряешься? — Замполит снял фуражку, вытер носовым платком пот с лица и присел рядом с летчиками. — Ребята, плесните кто-нибудь компота мне?

— Так, обсуждаем итоги вылета, — насупился экспат.

— Понятно, — догадался майор. — Из-за Стеблина и Филатова переживаешь? Да, жалко парней. Но, Григорий, войны без жертв, к сожалению, не бывает. И ты это не хуже меня знаешь.

— Знаю. Только все равно сотни, тысячи раз надо подумать перед тем, как что-то делать. Немец враг умелый, воюет не первый день. И наказывает за любую оплошность, ошибок не прощает. Поэтому и нужно учиться и еще раз учиться! — завелся экспат. — Разве не так Владимир Ильич говорил?

Багдасарян крякнул. Снова вытер пот. Немного подумал, отпивая маленькими глоточками холодный компот из заботливо поданной кем-то большой кружки.

— Но ведь учимся же, — осторожно сказал он наконец. — Пусть не так быстро, как хотелось бы, но учимся. Но очень много кадровых, хорошо подготовленных пилотов потеряли мы в начале войны на устаревших машинах, очень много! Да, не успели перевооружиться, освоить новую технику. И теперь приходится заново учить летные кадры. Поэтому и случаются иногда просчеты. А гитлеровцы... на них, почитай, вся Европа трудится. Гонят тысячи танков, орудий, самолетов на фронт, навязывают нам драку на износ. Но, я уверен, их успехи носят временный характер. СССР — это не Бельгия и не Голландия, планам молниеносной войны у нас сбыться было не суждено. И скоро мы обязательно погоним их прочь, с нашей территории. Не случайно, Бисмарк завещал никогда не воевать с Россией, ох, не случайно! Так что, не нужно унывать, товарищи! Ты что, не согласен со мной?

Григорий слушал замполита вполуха, но вот другие летчики от простых, не шибко затейливых слов вдруг как-то приободрились, повеселели. И поддерживали Багдасаряна одобрительными возгласами. Надо же, как им, оказывается, мало нужно для счастья.

— Согласен.

— Вот и славно! Кстати, я ведь за тобой пришел, лейтенант. Нужно срочно слетать на разведку. Наземные войска нуждаются в информации, да и нам из штаба воздушной армии такое же распоряжение прислали. Хромов приказал тебя отправить. Сделаешь?

— А куда я денусь? — вздохнул Григорий. — Андрюха, ты перекусил? Вот и молодец, по дороге дожуешь, пошли — труба зовет.

Глава 14

— На чем полетим? — поинтересовался Дивин у замполита. — Наша «четверочка» в крайнем вылете пострадала сильно, над ней до сих пор ремонтники колдуют.

— Хромов велел взять его машину.

— А фотоаппаратура на ней установлена?

— Откуда я знаю? — удивился Багдасарян. — У механика спросишь. Я сейчас в первую эскадрилью, так что удачи, товарищи. — Экспат и Пономаренко нестройно поблагодарили его и дальше пошли одни.

— С чего такая спешка? — размышлял вслух лейтенант. — Или наша пехота где-то прорвала фашистскую оборону и теперь командование опасается, как бы не получить контрудар с флангов?

Возле командирского «ила» прохаживался, нетерпеливо поглядывая по сторонам, начальник разведки полка.

— Наконец-то! — обрадовался он, увидев Григория. — Батя уже дважды справлялся, вылетел ты или нет.

— Да нам комиссар только что сказал, что лететь нужно.

— Ладно, потом. Это сейчас не столь важно. Тут какая заковыка, ребята, фрицы каким-то загадочным образом перебрасывают свои резервы вот на этом участке, — командир достал из своего планшета карту, развернул ее и показал нужный квадрат. — А никто не может понять, как они это делают. Шоссе постоянно контролируют несколько ДРАПов[1], рокадные дороги тоже. Мост недавно очень качественно разбили тяжелые бомберы. Чертовщина форменная! Вся