не было односторонних преимуществ. — Дмитрий напряжённо размышлял о чём-то своём, машинально переводя взгляд с одной пары сисек слева на вторую справа. — Если я могу уравнять шансы сторон, я буду это делать даже без выгоды для себя лично, молчу про деньги. Которые здесь немаленькие.

— Обычно те, кто преимущество получает, стремятся его зафиксировать любым образом, — заметила Мадина. — За собой и в одностороннем порядке.

— Ну. Именно поэтому маги, на полном серьёзе вознамерившиеся сжечь одноклассника-пацана на школьном дворе перед занятиями, так старательно запрещают этому же пацану иметь огнестрел, — согласился Дмитрий. — Чтоб у него вообще было без шансов, случись что. Простой человек голым кулаком не сильно-то отобьётся.

— Ты же как-то справился?

— С божьей помощью. — Во взгляде Ржевского что-то мелькнуло. — На моём месте мог оказаться кто-то другой, более беззащитный. Если б не индивидуальный резист, я бы даже похода в школу не пережил, давай честно. Согласна, что это ненормально в масштабах общества?

— Такая жизнь, — вздохнула менталистка.

— О, сформулировал! То, что заказчик принц, для меня вторично!

— А что тогда на первом месте? Удивил.

— Номенклатура. Если человек везёт что-то, чтоб защищаться от мага более высокого ранга, я долго думать не буду. Помогу, чем смогу.

— А если он везёт алхимию чтобы нападать на того мага?

— Не дорос этот мир пока до тактики малых групп, — снисходительно отмахнулся попечитель. — Исключено, я уже достаточно увидел, чтоб выводы сделать.

— Чего?! Нормальным языком не можешь?!

— Более слабый более сильного, говорю, у нас пока ещё не атакует! Почитай военные доктрины, — предложил он, опять втихаря скашивая глаза в сторону сисек рыжей. — У тебя же есть доступ на ваш магосервер? Там сто процентов что-то должно быть.

Глупо спорить, подумала Мадина. В одиночку от нашей спецгруппы он не просто отбился, а разгромил с сухим счётом.

Может, у них в семье образование потому и хромает, что оно однобокое? И идеальное только на военную тему? Ладно, ему виднее.

А вслух она сказала:

— Дим, до последнего момента Ржевские никогда не лезли в политику. Почему ты решил это изменить?

— Да не лезу я и сейчас ни в какую политику! Это она ко мне лезет! — блондин возмутился. — Смотри. Иду я с тремя классными тёлками по моллу, радуюсь жизни, никого не трогаю. Мечтаю, как натягивать вас буду вечером по очереди с извращениями, раз вы девственницы и классику с вами нельзя…

— Неподдельная искренность впечатляет, — Наджиб широко раскрыла глаза и расфокусировала взгляд.

Её брови сами встали домиком, а рот приоткрылся.

— Да ладно тебе, ты меня уже хорошо знаешь! В общем, гуляем и расслабляемся. А тут х*як, в ювелирном Доме из Большой Шестёрки — грабёж средь бела дня. Ещё и под государственным прикрытием. Чё, мимо идти?! Утереться и сделать вид, что ничего не происходит?

— Это было бы типично.

— Вседозволенность порождает безнаказанность. Безнаказанность в масштабах общества ни к чему хорошему не ведёт. Лично я мимо не проходил, не прохожу и проходить не буду, точка.

— Тебе там аплодировали именно потому, что все остальные прошли мимо. Кроме тебя.

— Дима Ржевский отвечает только за Диму Ржевского, — добродушно напомнил попечитель, принимаясь загибать пальцы. — Смотри заново. Принцесса Юлия наехала на Барсуковых? Да ещё как.

— Это была она в итоге?

— Да, по крайней мере, за всем стояла… Цесаревич Владимир, в свою очередь, стоял за случившимся у Самбура? И не только; нам просто известно не всё. А мой тёзка, — он похлопал себя по животу, копируя её жест, — тащит в страну контрабасом медицину, чтобы его люди не перегорели. Да боевую химию последнего шанса, явно не чтобы нападать! Отгадай с трёх раз, на чью сторону я встану?

— Я бы скорее поняла, если бы было из-за денег, — заметила Наджиб. — Но ты даже землю на Норимацу переписать можешь в подарок бескорыстно, так что зачёт. Нечем крыть.

— Поставки нашим порталом делятся на три категории, по мне. Только деньги, деньги и личная симпатия к ввозимому, личная симпатия без денег.

— Только последнего пункта нам и не хватало! — поёжилась она. — Хотя с тебя станется.

— Пока не актуально вроде, — вздохнул Дмитрий. — А насчёт «всех, прошедших мимо» вообще просто: когда сжигали пророка Ибрагима, маленький муравей принялся носить воду во рту на костёр…

— Я ПОМНЮ! — Поторопилась перебить менталистка.

Слушать морализаторские притчи по пятому кругу не было никакого желания, особенно продукты родной культуры.

— Зря, — бросил Ржевский нейтрально. — Хорошая же история. Поучительная.

— Как раз хотела спросить, — спохватилась Мадина. — А что вы с Далиёй тогда обсуждали? Когда она тебе ТАКОЕ вещала?

— Что тебя смущает?

— Я б поняла, если б ты к её жопе и сиськам подкатил, — призналась Наджиб. — Но такая тема и ты? Неожиданно.

— Я и подкатывал, — смущённо потупился Ржевский. — К её жопе и сиськам, да. Она отказала.

— Хренасе. — Наджиб впечатлилась. — Нет, не буду спрашивать. Ни что у вас там дальше случилось, ни что до этого было. Не хочу ничего знать. Далька всё же монарх теперь, цинично говоря… Даже в мозгах её читать не буду, нахрен оно мне не нужно… — приняла она решение вслух. — Меньше знаешь — крепче спишь и дольше живёшь, — заключила менталистка, выбрасывая вопрос из головы.

— Ну я подкатил, она отказала. Вежливо. Я снова, уже с другого боку — с учётом её девственности и кое-каких альтернативных прикладных вариантов, — застенчиво выдал товарищ. — Она посмеялась: ты мне нравишься, говорит, но это не повод для… Потом эту историю рассказала, я так понял, чтобы утешить.

— Молчи! Не продолжай! Не хочу ничего ни слышать, ни знать! — замахала руками Мадина.

Далию аль-Футаим она знала лучше, чем весь остальной мир, вместе взятый.

В отличие от Наджиб принцесса по определению никаких границ не признавала, кроме проведённых собственноручно. Касалось это и следования религиозным канонам.

Судя по контексту же, впечатление Ржевский на близняшку произвёл парадоксальное и никак не отрицательное.

Притчей аль-Футаим именно что иронизировала, а Мадина лучше других представляла, на что та способна В ПРИНЦИПЕ после того, как наедине с кем-то позволяет себе иронию.

— Всё когда-либо случается в первый раз, — побормотала менталистка, рассуждая в одну очень деликатную сторону.

Думать в этом направлении было непривычно и стрёмно. Должны же быть какие-то нерушимые вещи во вселенной, а с аль-Футаим тоже станется. Для той вообще не существовало в мире авторитетов кроме себя самой.

Шу Норимацу, на правах клана Золотого Квадрата. Одиночный абонент магосервера Мицубиси

— О! — Ржевский при виде знакомой красной вывески юстиции сделал стойку, как собака. — Пока то-сё, час прошёл. Погнали!

По правде сказать, японка ожидала какого-то подвоха. Ну не бывает