Мы, вероятно, правы, думая, что Платон вспоминал об Архите, когда позже писал о том, что правители должны быть философами; и, несомненно, он имел в виду Дионисия, когда сочинял свое полное убийственно едкой критики описание тоталитарного государства, порабощенного обезумевшим от власти диктатором13.

Вернувшись в Афины, Платон основал свою Академию. Это был новый тип школы – исследовательский и образовательный центр на уровне высшего учебного заведения. Хотя Архит в какой-то мере вдохновил его на это, Платон не собирался вслед за ним сводить все знания к математике: Сократ убедил Платона, что другие вопросы и методы тоже важны. Однако Платон искал способ выполнить программу Сократа – применять ум к этическим и политическим делам людей, и предположение Архита, что математика может служить моделью для науки об обществе, показалось ему привлекательным. Если бы можно было описать политические проблемы языком того объективного, четкого и точного дедуктивного анализа, каким оперирует геометрия, то, вероятно, можно было бы обнаружить ложные выводы и неоднозначности, которые лежат в основе этих проблем. Возможно, как раз этим путем удалось бы выработать разумную политическую линию вместо того шатания из стороны в сторону, которое происходило во времена Платона, когда решения в политике принимались на основе догадки или каприза.

Платон был убежден, что разработать новую науку о человеке можно, хотя и трудно. Чтобы сделать это, обществу было нужно какое-то объединение ученых, работающих вместе. В Пифагорейском братстве уже тогда признавали, что самым одаренным его членам необходимо образование выше начального и даже среднего уровня. Специалисты-медики уже какое-то время до Платона получали дополнительное образование повышенного типа, и, кроме того, необходимость такого сообщества естественным образом вытекала из того поиска новых видов компетентности, который вел

Сократ. Но во времена Платона эта идея все же не была признана всеми. Считалось само собой разумеющимся, что учебой для молодых людей должно являться реальное участие в торговых делах и политике. В ситуации, когда общество считало, что смелый замысел Платона бесполезен, не нужен и, вероятнее всего, неосуществим, Платону понадобились и большая сила, и дар убеждения, чтобы реализовать свой план создания Академии14.

Конечно, идея такой школы имела предысторию в более раннем прошлом Греции. От неформальных групп учеников при учителях в древнем Милете к общей этической и религиозной жизни пифагорейцев и дальше к афинской исследовательской группе Архелая развивалась традиция организованных групп, участники которых работали вместе над математическими и естественнонаучными проблемами. Сократ с его кружком друзей и софисты с их классами учеников расширили область применения этой практики, перенеся ее в философию и право. Но именно Платон первым ясно осознал, что исследования, необходимые для дальнейшего прогресса в познании, пойдут гораздо легче, если появится особое учреждение, специально предназначенное для ведения исследований, дискуссий и записей, чтения литературы и, возможно, постановки опытов15.

То, что Платон не только додумался до этой идеи, но быстро и умело начал ее реализовывать, характерно для него. Позднейшие критики и поклонники Платона часто проходят мимо этой его напряженной работы по практическому применению его мыслей.

Около Афин была широкая общественная дорога с деревьями по бокам и сад, названные в честь похороненного там героя Академа (иначе Гекадема). Платон основал свой образовательный центр рядом с этим местом, и именно по этой причине за созданием Платона закрепилось имя Академия16.

Выбирая и приглашая к себе помощников для своей новой школы, Платон старался, чтобы там были представлены все специализированные области знания. Он хотел этого из чувства системы, которым обладал; на его решение могло также повлиять то, что ранее пифагорейцы обнаружили одни и те же закономерности в искусстве и природе. Упорядоченное целое обычно нельзя освоить постепенно, часть за частью. Более того, любое движение вперед в какой-нибудь одной области или одном аспекте знания будет иметь последствия для всех остальных областей или аспектов. Если взять примеры из нашего времени, то новые открытия в психопатологии немедленно находят отклик в уголовном праве, новые исследования спиралей в стереометрии могут оказаться как раз тем, что поможет объяснить поведение молекул в органической химии. Итак, Академия должна была стать «университетом», маленькой копией той вселенной, для изучения которой была задумана. В этом случае замысел Платона тоже был разрывом с традицией: до него школы либо обучали профессии, как было в медицине и праве, либо скреплялись общей верой, совершенно не похожей на общую интеллектуальную цель, как Пифагорейское братство17.

Платон с самого начала планировал иметь в своей группе, кроме ученых-исследователей, и более молодых учеников. Академия должна была стать наследницей сократовского идеала исследования с помощью вопросов, и казалось желательным обеспечить преемственность в группе вопрошающих, сделав новую школу не только исследовательской, но и учебной. Вероятно, предполагалось, что эти молодые члены школы будут выполнять какую-то формальную работу в математике и естественных науках и что-то читать из поэзии и философии, но, видимо, их главной учебой было участие в обсуждении текущей работы и помощь в ее выполнении.

Кстати, интересно, что среди членов Академии были две женщины, то есть идея совместного обучения мужчин и женщин в университете родилась одновременно с самим основанием университета. Это так же, как другие новые идеи, нашедшие воплощение в школе Платона, несомненно, вызывало критику, потому что высшее образование для женщин противоречило традициям и казалось глупостью тогдашним горожанам.

Приятно узнать, что Академия имела огромный успех. Она быстро создала себе громкое имя во всем греческом мире и за его пределами. Через двадцать лет после ее основания научная слава Платона была так велика, что его приезд был почетом для сиракузского двора; было логично считать Академию самым подходящим местом для учебы необыкновенно талантливого сына врача из Македонии. Города, где пересматривали законодательство или составляли новые своды законов для колоний, просили Академию прислать консультантов. И – вот окончательное посвящение в знаменитости: тогда так же, как и сейчас, комические поэты высмеивали Платона и его школу в своих сатирах на известных интеллектуалов. Диоген Ааэрций в своем «Жизнеописании Платона» приводит целый ряд этих шуток (из не дошедших до нас комедий).

Примерно в это время Платон начал яснее представлять себе, как его идеи могут быть сгруппированы в новую философскую систему. Его восхищение идеализмом Сократа, его укрепленная встречей с Архитом вера в то, что природа представляет собой упорядоченный космос, его надежда, что научная работа, которую совместно ведут много специалистов-ученых, может привести к новым шагам вперед по пути прогресса, не только были ключевыми идеями в его методике работы в университете, но, казалось, давали ему и ключ к разработке проблем философии. В своих великих диалогах, написанных в этот период, – «Федоне», «Пире», «Государстве» и «Фед-ре» – Платон делился с читателем этими своими новыми мыслями. Итоговый вариант этой системы – набросок ее основных очертаний у Платона в «Государстве» – будет рассмотрен далее.