— Если он не виновен, вам нечего опасаться, —ответил Евгений Герасимович. — Почему тогда вы так волнуетесь?

— У нас можно доказать вину любого человека, —усмехнулся Алентович. — Вы же прекрасно знаете, как это делается. Сначалапротив него даст показания убийца, потом этот Роговицын. И потом следователизаставят моего помощника подписать соответствующие бумаги. Когда человек втюрьме, его можно заставить подписать что угодно, а потом сообщить об этом повсем телевизионным каналам. Сегодня миром правят сиюминутные новости. А мне нехочется терять моего помощника. К тому же он женат, у него двое детей.

Климентьев хотел возразить, что у Орлова тоже были дети ивнуки, но подумал, что это будет выглядеть как личное пристрастие красследуемому делу, и поэтому промолчал. Ему понравились слова миллиардера осиюминутных новостях, правящих миром. Они показались ему символическими.

— Нужно быстро закрыть это дело, — продолжалвоодушевленный молчанием собеседника Алентович. — У нас нет другоговыхода. Нельзя, чтобы мое имя полоскали на страницах газет и по телевидению.Рубль и так упал на несколько пунктов. Акции комбината уже ничего не стоят.Может произойти общий обвал, как в августе девяносто восьмого года.

— Не нужно нас пугать, — предупредилКлиментьев. — У нас сейчас рекордно большие золотовалютные запасы и ничегоне может случиться.

— Если мы с Шустером выйдем из игры и нас поддержатнекоторые знакомые, боюсь, что коллапс экономики будет реальным, — злоблеснул глазами Алентович. — Во всяком случае, наш топливно-энергетическийблок основательно подсядет.

— Вы меня шантажируете? — спросил ЕвгенийГерасимович. — В вашем положении я не стал бы говорить в таком тоне.

— Я прошу о помощи, — твердо проговорил СеменБорисович. — Если меня загоняют в угол, а моего помощника объявляютзаказчиком убийства, то я понимаю, что государство решило объявить мне войну, иготов защищаться всеми доступными способами.

— И вы хотите этой войны? — задал вопросКлиментьев.

— Нет, нет и еще раз нет. Мне нечего делить с вами. Явсегда готов поддержать и президента, и правительство, и лично вас, ЕвгенийГерасимович. Я никогда не отказывал, когда ко мне обращались от вашего имени.Мы всегда давали любые деньги и помогали вам изо всех сил. И я не понимаю,почему вы вдруг увидели во мне врага…

— Вы хотели захватить Нижнебайкальский комбинат, —напомнил Климентьев.

— Верно. Но я собирался отнять его у Жуковского. Вамлучше, чтобы такое производство контролировал он?

— Нам будет лучше, если такое производство будемконтролировать мы, — заявил Евгений Герасимович.

Алентович посмотрел на него и промолчал. Их молчание длилосьнесколько секунд. Алентович считал, Климентьев — терпеливо ждал. СеменБорисович всегда отличался рационализмом и прагматичностью, помогавшими емупринимать верные решения. Когда у тебя больше трех миллиардов долларов и тебяпросят отказаться от трех сотен, чтобы сохранить все остальные, глупоторговаться. Нужно пожертвовать какой-то частью состояния, но спасти все.

— Согласен, — сказал Алентович, — я согласенна все ваши условия.— У вас около пятнадцати процентов акций, —напомнил Климентьев, — я думаю, будет правильно, если вы переведете их вуправление компании "Мостраст".

— Все пятнадцать процентов? — изумился СеменБорисович. Такой цены ему еще никогда не приходилось платить.

— Ваш помощник стоит дешевле? — поинтересовался ЕвгенийГерасимович. — Или ваша репутация? Никто не знает, что именно начнетрассказывать ваш помощник, когда его вынудят признаться в заказномпреступлении. А при таком развитии событий я уже не смогу вам помочь.

— Пятнадцать процентов акций стоили сорок пятьмиллионов долларов…

— Сегодня они стоят половину, а завтра могут вообщеничего не стоить. Это ведь вы вместе с вашим другом Шустером хотели разоритькомбинат и вынудить нас объявить о его банкротстве. Но на сегодня это нормальнофункционирующее предприятие. И к тому же туда вложили огромные деньгиамериканцы. Нет никаких оснований говорить о его банкротстве. Поэтому я делаювам встречное предложение. Мы покупаем у вас акции по цене полмиллиона долларовза каждый процент…

— Семь с половиной миллионов, — сразу подсчиталСемен Борисович, — но мы заплатили за них около тридцати. И они стоилисорок пять.

— Забудьте о том, сколько они стоили. Сейчас они уже нестоят таких денег. Или вы получаете семь с половиной миллионов и мы закрываемсделку, или ничего не получаете.

— Вам нужно легально оформить сделку, — понялАлентович.

— А вам нужно спасти вашу репутацию, — быстроподхватил Евгений Герасимович. — Но если вы не хотите…

— Согласен, — снова повторил Алентович. —Сделку можно совершить завтра утром. Пусть ваши представители приедут в банк кШустеру.

— Это не мои представители, — усмехнулсяКлиментьев, — не нужно так говорить. Это представители компании«Мостраст», которые выкупят у вас акции.

— Какая разница? — резонно заметил Алентович. Онвышел из салона автомобиля и на прощание опять наклонился к Климентьеву: — Незабудьте, пожалуйста, про моего помощника. До свидания.

— До свидания, — кивнул Евгений Герасимович.

Когда Алентович отошел от машины, Климентьев достал телефони набрал номер генерального прокурора.

— Добрый вечер, — сказал он ровным, неизменноспокойным голосом, — я хотел поговорить с вами о деле помощникаАлентовича.

— Сегодня мы допросили Семена Борисовича, —доложил генеральный прокурор, — Завтра я хотел вас ознакомить с материаламиследствия. Против его помощника есть очень серьезные улики. Мне кажется, наэтот раз мы выйдем на серьезный процесс…

— Вы слушаете экономические новости? —поинтересовался Климентьев. — Или вам интересно смотреть толькокриминальную хронику?

— Что произошло? — испугался генеральныйпрокурор.

— Сегодня рубль упал на несколько пунктов по сравнениюсо всеми ведущими мировыми валютами. Пока наше правительство укрепляет позиции,вы и ваши сотрудники уверенно ее ослабляете.

— При чем тут мы?

— Посмотрите сегодняшние показатели торгов на бирже.Индекс наших "голубых фишек" рухнул по всем показателям. Неужели выне понимаете, как сильно бьет по нашим позициям в мире скандал с Алентовичем?Он один из самых известных людей не только в нашей стране, но и в мире.

— И один из самых богатых, — неизвестно почемудобавил генеральный прокурор.

— Мне это известно, — очень спокойно отозвалсяЕвгений Герасимович. — Именно поэтому он так сильно влияет на нашуэкономику.

— Что мне делать? — прямо спросил генеральныйпрокурор. Он понял, что ему не разрешат довести расследование уголовного деладо конца.