а вторым, хоть и жалко рушить сложившийся коллектив — капитан 1-го ранга Мартын Петрович Шпанберг. Оба датчанина, как и Беринг. И оба связали свою судьбу с Россией. Лучше и опытнее сейчас и нет в стране капитанов.

Глава 18

Прошло два года. Да… Летит время, если его подстёгивать. Раз… А два года прошло.

Прошло два года. И началось.

Глава 19

Событие сорок четвёртое

Война была бы пикником, если бы не вши и дизентерия.

Маргарет Митчелл

Зеленою весной

Под старою сосной

С любимою Ванюша прощается.

Кольчугой он звенит

И нежно говорит:

Не плачь, не плачь, Маруся-красавица.

Полки шли на юго-запад совершенно не встречая сопротивления. Никто с гранатою под танк не бросался. Никто окопов не рыл, да даже из-за угла пыльным мешком никто ни одного русского не огрел. Правда, и с цветами не встречали. Совсем недавно тут грохотала железом и порохом Северная война. Люди были несколько раз ограблены, потом несколько раз экспроприированы, а следом снова ограблены, девки и женщины не по разу изнасилованы, ну, кто не спрятался в подполе или лесу. А потому, освободителями русских никто не считал. Опять идут войска, опять будет война. Ничего не изменится, опять ограбят и изнасилуют. С чего тогда встречать цветами⁈ Опять — прохладно ещё на улице и морось какая-то не весенняя совсем, а будто осень не вовремя пришла. Не лишку ранней весной цветов.

Народ попрятался в подвалах и лесах, наученный горьким опытом, и только старики и старухи выглядывали из-за тына. Сказать, что совсем обнищал народец, так нет, и петухи кричат, и козы блеют, и даже коровы мычат. Лошадей не видно, ну, понятно, что в лес угнали, первым ведь делом лошадей войска реквизируют. Даже могут расписку выдать. Не жалко каптенармусу. Владей христианин, паши на той бумажке. Когда приедет сюда большой начальник, он тебе выдаст по ней… затрещин и подзатыльников. А то и пару метров пеньковой колючей верёвки. Нет, чтобы шёлковую. На этой всю шею до крови раздерёшь пока помрёшь. Больно и обидно в рай с окровавленной шеей стучаться.

Эти войска, что проходили мимо городков и деревень, никого, как это не было странным, не грабили и не насиловали. Шли и шли длиннющей серо-зелёной колонной. Часами мимо деревни шли. Много войск. И форма невиданная. Совсем не красивая. Просто серо-зелёного цвета. Ни отворотов и тесёмок красных, ни медных или бронзовых начищенных больших пуговиц, ни даже налобников, горящих на солнце, нет. Зелёный фрак, зелёные штаны, как у крестьян почти, короткие сапоги чёрные и странная шапка на голове, без всяких украшений, даже у едущих впереди на лошадях офицеров, разве ботфортами отличаются они от солдат. Сверху у всех длинная плотная такая же зелёная епанча (плащ).

Пехотинцев, правда, не много, в основном по дороге по четыре в ряд шла и шла кавалерия, потом тянулись конные упряжки с пушками на больших невиданных колёсах, снова конница в совсем уж странных азиатских халатах и меховых высоких шапках, и опять кавалерия. Вот хоть эти на войско похоже. В белых мундирах и в блестящих кирасах, даже при мороси блестящих, а ещё плюмажи белые над касками. Дальше шестёрки, а иногда и осмерик лошадей тянули огромные кургузые пушки, блёклые какие-то, без всяких бронзовых львов и единорогов. Таких и бояться не интересно. Много было и совсем маленьких пушек. Игрушечек на больших зачем-то колёсах. Эти просто пара лошадей спокойно волокла по раскисшей после таяния снега дороге.

Останавливались русские в сёлах если, то в избы особо не лезли, ставили палатки на околице, разводили костры, а каптенармусы на чудо за козочек и курей расплачивались медными и серебряными монетами. При этом с войском шли люди в штатском, которые расспрашивали с заметным акцентом про урожай ржи и пшенички, не забывали и про овёс с горохом, а потом покупали немного всего «на пробу». Ночевали солдатики в палатках, насиловать жён и дочерей у хозяев не лезли. А вот если пан сбежал, то его усадьбу занимали офицеры. Как и дома немногочисленных католических и униатских священников. Их люди в черных мундирах куда-то с собой забирали, вычищали костёлы, грузили добро на телегу и отправлялись назад. А старосте объявляли, что из России пришлют православного священника, а с ересью католической пора покончить на русских землях.

Никто против и не был особо. Красные придут — грабят, белые придут — грабят, зелёные придут — ну, эти хоть только кровопийц ксендзов грабят и то хорошо.

Приходили войска из Курляндии с песней и с ней же уходили.

Маруся молчит и слезы льет,

От грусти болит душа ее

Кап-кап-кап

Из ясных глаз Маруси

Капают слезы на копье

Кап-кап-кап,

Из ясных глаз Маруси

капают горькие,

капают кап-кап,

Капают прямо на копье.

Красивая песня. А что форма некрасивая, так и ладно, главное — не грабят.

Событие сорок пятое

Чем полнее картина страданий, тем полнее чувство победы. Сожаление недопустимо — оно мешает достижению цели.

Ото Фон Бисмарк

Брехт далеко не всё знал про войну за Польское наследство, но и того, что знал хватало для того, чтобы в старые какахи не наступать. Да и на грабли тоже. Не могли взять Данциг и потеряли там несколько тысяч человек из-за того, что не было крупногабаритной осадной артиллерии, и людей без артподготовки погнали на приступ хорошо укреплённого города. Значит, в этот раз она должна быть. Из Варшавы, не принимая бой, паны, которые за Лещинского, вместе с ним сбежали в Данциг. А почему не пойти на Данциг одновременно с Варшавой с двух сторон? Ах, там Пруссия, купленная французами, решила в нейтралитет поиграть, и не пропускает через свою территорию русские полки. В реале там Миних смешной выход нашёл. Уложил артиллерию на подводы и перевёз через Пруссию под видом почтового каравана, так сказать. Да, хрен пруссакам за воротник. Они враги не меньше Польши, и они, если пойдут по их территории полковые колонные, что сделают? Преградят дорогу⁈ Войну с Россией начнут? Да, ну? А хватит наглости и дурости? Сто процентов, что не заметят русской армии. У нас учения было под Кёнигсбергом, там русских не было.

Есть и второй способ. Лещинских с той частью шляхты, что его поддержала, сбежит в Данциг, когда поздней осенью Ласси подойдёт к Варшаве. Выходит, есть полгода, чтобы спокойно подплыть к городу, встать на якорь и высадить туда десант. Если в Реале нашлось полтора десятков кораблей, чтобы шугануть оттуда французов, то сейчас есть двадцать линейных новёхоньких кораблей всем оснащённых и укомплектованных, более или менее, обученными командами. Со всего мира и России собирали, не жалея денег. Несколько учений и манёвров провели, один корабль потопили, но в луже этой, именуемой — Балтийское море, с помощью божьей и какой-то матери ходить (не плавать же) научились.

Сейчас, скорее всего, уже весь Балтийский флот под управлением адмиралов Сенявина Дмитрия Николаевича — командующего Балтийским флотом и Головина Николая Фёдоровича, того самого, что был чрезвычайный посол в Швеции, и которого Бирон оттуда изъял и назад флотом рулить отправил, подходит к Данцигу. А Ласси вот-вот подойдёт к нему по суше. Генерал-лейтенант граф Карл Лёвенвольде короля Пруссии Фридриха-Вильгельма предупредил, чтобы тот манёвры начал неподалеку от Кёнигсберга, дабы не встретиться случайно с генералом Петром Петровичем в сопровождении свиты поехавшим попутешествовать по Европе, достопримечательности посмотреть.

— Заехать в Кёнигсберг? Не в этот раз, Ваше Величество. Вот на обратном пути, когда Данциг захватим и Лещинского пленим. Зачем нам королёк этот? А поменяем у зятя на коней. По жеребцу за фунт веса.

— Не маловато?

— Не, в самый раз, он, как выражается герцог Бирон, на диете десятиразовой сидеть будет. Откормим на совесть.

— А если…

— А попробуйте.

— А…

— Помните же, что бывает со страной, когда на её территории война идёт? Зачем? Стоит оно того?

Так-то Фридрих человек дурной