— С Ребеккой? Нет, спасибо. Я не хочу вас видеть.

Я попыталась уйти, но он преградил путь, напряженный и со стальным взглядом.

— Ты никуда не идешь.

— С дороги, Декс, — сказала я, не уступая ему в силе взгляда.

— Простите, — мы услышали Ребекку, Декс повернулся к ней, замершей в тенях на пороге. — Я не хотела вызвать ссору, — она посмотрела на Декса. — Я подумала, что ей стоит знать.

Я протиснулась мимо Декса и вышла в коридор.

— Перри, — окликнул меня Декс, но я спешила. Я не слышала Ребекку, миновала ее и пошла к комнате отдыха. Я слышала, как он кричал на Ребекку. — Зачем ты это сделала? Что такое?

Ребекка кричала ему что-то про чистый путь, а потом я не хотела слушать. Я ушла в комнату, включила свет и тут же закрыла за собой дверь. Я прислонилась к ней, глубоко вдохнула носом. Я буду в порядке. Тошнота пройдет, и все будет хорошо. Я хотела быть из тех людей, которые не поддавались беспокойствам, ничего не чувствовали. Мой разум знал, что случившееся между Дексом и Ребеккой в прошлом, что это не имело значения для лесбиянки и извращенца. И все же. Я не скоро перестану представлять их секс, тем более думать о том, что они это скрывали от меня.

Хотя я понимала причину. Завтра будут неловкие съемки. Будто нам было мало проблем в этом адском месте. Часть меня хотела быть менее упрямой, чтобы не запираться в комнате отдыха одной.

Я вздохнула и отошла от двери. Я опустила одеяло на диван, подвинула его к стене, чтобы край прислонялся к столу. Если я и буду спать, то за мной не должно быть пространства, и я должна ясно видеть дверь. Я села на диван и огляделась, ощущая себя относительно безопасно. Я поставила камеру на стол над моей головой, вытащила из холодильника два пива, которые Декс оставил там. Только пиво могло помочь этой ночью.

Я вернулась на диван, укуталась в одеяло и пила, глядя на дверь, словно ждала, что она откроется, и слушала приглушенный вопли Декса и Ребекки. Я не хотела их ссоры, но их ругательства успокаивали, напоминали, что я не одна.

Я пила, пока их голоса не утихли.

А потом я закрыла глаза и уснула.

И увидела сон.

* * *

Все было холодным. Воздух пронесся мимо меня, тихо свистя. Я открыла глаза, но уже знала, что в другом месте.

Я открыла их осторожно, готовясь к тому, что увижу. Передо мной были белые завитки, что поднимались с земли в призрачном вальсе на фоне ночного неба. Шел небольшой снег, воздух был с мирным шумом снегопада, и я стояла посреди пустого моста. Только это был не простой мост, а Бруклинский, и за снегом виднелся сияющий горизонт Манхеттена.

— Нью-Йорк, — сказал голос за мной.

Я развернулась, волосы пролетели вокруг меня, словно замедлившись, и я увидела Пиппу на стуле в паре ярдов от меня. Она сидела посреди моста, провода обрамляли ее, бросая скрещенные тени на ее лицо.

Ее лицо. Ох, она выглядела хуже, чем в прошлый раз. Она горбилась в пальто, ладони на коленях казались ломкими прутьями, ноги были костями под длинной юбкой.

— Пиппа? — мягко сказала я.

«Не нужно говорить, — вяло сказала она. — Мне нужно беречь энергию».

«Почему мы в Нью-Йорке?» — спросила я, обнимая себя от холода. Было удивительно, что, хоть я знала, что это сон, ощущалось все как реальность. Влажный запах снега, холод ветра.

«Все началось здесь, — сказала она. — Все. Для вас обоих».

«Для меня и Декса?» — спросила я.

«И меня».

Пиппа переехала в Нью-Йорк, покинув Швецию, и стала няней для Декса и его старшего брата Майкла, но я не знала, при чем тут я.

Она посмотрела на меня уставшими глазами.

«Ты тут, потому что тут я увидела тебя, Перри. Когда я впервые использовала Вуаль, чтобы посмотреть на твою жизнь. Тут родились Декс и Майкл. Тут мы с Дексом выделялись. Тут началось много ужасов. Тут они, наверное, и закончатся».

Я нахмурилась и вытерла холодные снежинки с лица.

«Закончатся? О чем ты?».

«Не знаю. Это чувство».

«Знаешь, что? — зло сказала я и пошла по снегу к ней, холод проникал в мои ботинки. Я остановилась перед ней так близко, что можно было сосчитать снежинки на ее редеющих волосах. — Мне надоели твои предчувствия! Почему нельзя быть в чем-то уверенной? Почему всегда намеки? Это не настоящее».

«Потому что я не настоящая, дорогая, — сказала она. — И я не могу быть ни в чем уверенной. Я лишь чувствую и боюсь, и это лучше, чем ничего».

«И что мне делать? — я сунула руки в задние карманы, чтобы согреть. — Я ухожу из шоу, не слышала? Не ощутила?».

«Слышала, — она робко улыбнулась морщинистыми губами. — И я рада».

«Тогда в чем дело?».

«В том, чего ты не видишь. Проблема явится в виде того, кто кажется хорошим. И когда он придет, он принесет тебя сюда. Где все закончится, — она выдохнула медленно, словно легкие болели. — И все пройдет по кругу».

«Он?» — повторила я.

Она смотрела на меня тусклыми глазами.

«Будет смерть. Я не могу тебе помочь».

«Смерть?!» — завопила я.

«Мир меняется, а я слабею. Смерть ждет и меня».

— Ты уже мертва, — я старалась звучать вежливо.

Она склонила голову, ее глаза заискрились, как у девушки.

— Смерть — не конец, а переход. Я пыталась оставаться тут, в Вуали, сколько могла, наблюдать за вами с Дексом. Но время тут истекает. Ничего не поделать. Как и время в твоих руках. И когда я уйду, мы вряд ли свяжемся снова. Так что я передам тебе все, что могу, даже если это предчувствия. Пока я могу.

Слова утомляли ее. Она глубоко вдохнула носом, снег посыпался сильнее, и она пропала, а я видела лишь белизну.

Я резко проснулась.

Глаза открылись, я села, пытаясь понять, где я. Не на заснеженном Бруклинском мосту. Я была в учительской в Оушенсайде.

Но что меня разбудило? Я прижимала одеяло к груди, размышляя, сердце колотилось, словно его уже что-то испугало, о чем я еще не знала.

Я пыталась слушать, дышать как можно тише, разглядывая комнату в поисках необычного. Часы над микроволновкой показывали три часа. Всегда было три часа, когда происходило что-то страшное, но комната казалась нормальной. Я уснула при свете, и хотя в окне над рукомойником было темное неб, я могла обмануть себя и притвориться, что уже утро, я в безопасности, и можно уснуть.

Я опустила голову на подлокотник и старалась думать о хорошем. Не выходило. Я думала о сне, о Пиппе, пыталась решить, где сработало воображение, а где реальность. Я думала о беременной Ребекке, и что Декс много лет назад побывал в ней. Я думала об Аде и ее одиночестве, о родителях, которые не обрадуются моему появлению с Дексом.