– Я бы предпочла, чтобы мы сняли… чтобы мы разделись.

– Мне тоже так больше нравится. – Мужчина пребывал в опасной близости от нее, и Александра стала со всем вниманием рассматривать свои побелевшие от напряжения пальцы. Слишком уж сильно она вцепилась в свой блокнот.

– Вот и хорошо. Значит, в этом мы согласны. – Она поставила галочку напротив этого пункта. – И еще, я бы хотела, чтобы мы находились лицом друг к другу. Я знаю, что есть другие позиции, но настаиваю…

– Для первого раза так действительно лучше, – не стал спорить Пирс.

Александра вздрогнула всем телом.

– Всегда.

На его губах – это неправильно, мужчина не должен иметь такие чувственные губы – заиграла самодовольная улыбка.

– Ты передумаешь, – сказал он.

Он ничего не знает, напомнила она себе. Он не понимает, что она делает и чего пытается избежать. А свой первый раз ей вспоминать не хотелось.

– Я не передумаю, – буркнула она.

Что-то в ее голосе заставило Пирса промолчать, хотя выражение его лица осталось скептическим и довольно-таки дружелюбным.

– Ты слишком много думаешь, – вздохнул он.

– Я должна… как же иначе… я всегда думаю, – пробормотала Александра.

Она бы попятилась при его приближении, но на его красивом лице появилось такое дружелюбное, даже нежное выражение, что ее ноги приросли к полу.

– Это я понял. – Пирс держал руки за спиной. Его поза не была угрожающей. Наоборот, он демонстрировал железное самообладание. – Сколько еще осталось условий в твоем списке? Боюсь, когда ты закончишь, окажется, что я вообще не могу к тебе прикасаться.

– Только одно, – начала она и сбилась, почувствовав его запах. Огонь камина золотил его загорелую и обветренную кожу.

– Слава богу.

– Может быть, мы… – Она сглотнула. Быть может, она голодна? А ела ли она что-нибудь за ужином? Этого Александра вспомнить не могла. Но что-то в его запахе – неповторимом сочетании гвоздики, бренди и чистой кожи, действовало на нее так, как вкусная пища. Она даже ощутила голод и забеспокоилась, что герцог услышит урчание у нее в животе.

И поймет, что она чувствует мягкое тепло ниже…

– Может быть, мы… что? – напомнил он.

Собрав все свое мужество, Александра отвела глаза.

– Может быть, когда ты… когда мы… когда между нами будет происходить акт… – Она смотрела в свой список, но ничего в нем не видела. – В общем, ты будешь двигаться медленно, чтобы меньше травмировать цервикальные ткани…

– О господи, доктор, хватит! – Его плечи затряслись от едва сдерживаемого смеха. – Должен признаться, это самое необычное соблазнение в истории.

«Интересно, почему?» Она не стала задавать этот вопрос, опасаясь, что смех вырвется наружу. А пока суд да дело, он мужественно пытался его побороть.

Она все испортила.

Весьма разочарованная и уязвленная, Александра стала думать, как спасти положение.

– Что ты считаешь самым необычным?

– Ну, для начала, я никогда не слышал, чтобы женщина запрещала мужчине использовать язык.

Она ожидала не этого.

– Правда?

Герцог опустил руки, и Александра решила, что он протянет их к ней, но он не сделал этого, только сказал:

– Дорогая, эта часть тела пользуется большим… гм… спросом у дам, поскольку доставляет им огромное удовольствие.

– Даже чаще, чем… – Не в силах выговорить нужное слово, она указала на его бедра, старательно не замечая, что орган, название которого она не смогла произнести вслух, стал значительно больше.

– Я в этом уверен.

Александра озадачилась.

– Не понимаю, почему. Он такой влажный и скользкий.

– В этом-то все и дело. – Пирс хихикнул, и ей показалось, что цвет его лица стал ярче, чем обычно.

Неужели он… покраснел? Разве мужчины краснеют?

– Не могу понять, как…

– Мы поговорим об этом в другой раз, дорогая. – Он все-таки протянул к ней руки и провел пальцем по ее подбородку. Его лицо было нежным и в то же время каким-то… яростным, что ли? – Не волнуйся. Ты меня уже соблазнила.

– Когда это я успела?

– Только что. И не надо опасаться того, что мы намерены сделать. Только зверь не будет добрым и ласковым с тобой, – прошептал он. – Тем более, в первый раз.

Александра почувствовала подступившие к глазам слезы.

– Разве ты не говорил, что все мужчины в большей или меньшей степени звери?

– Да, мы такие. – Теперь он ласкал кончиками пальцев ее щеку. – Именно поэтому нужна красота, чтобы укрощать нас, усмирять, научить ценить утонченное и прекрасное.

– О… – Александра не могла найти слов, а ее сердце трепетало в груди, словно посаженный в клетку воробей.

– Ну так что? – спросил Пирс. – Тебе еще есть что сказать или я уже могу поцеловать тебя? – Он наклонился к ней, на этот раз явно не намереваясь ждать ответа.

– Подожди! – Александра попятилась и для верности поставила между ними стул. – Тебе не кажется, что мы должны снять одежду перед физическим контактом?

На подбородке Пирса снова появилась ямочка.

– Могу я предложить альтернативу?

– Конечно, – прошептала Александра. – Все что угодно, если тебе так будет комфортнее. В конец концов, это я тебя соблазняю.

Пирс снова хихикнул.

– Очень часто, занимаясь любовью, любовники раздевают друг друга. И целуются. Это есть в твоем списке?

Любовник. Имя существительное. Человек, имеющий романтические или сексуальные отношения с другим человеком, часто вне брака.

Вот кем он станет. Ее любовником.

Не насильником.

– Сколько любовниц у тебя было? – Вопрос вырвался раньше, чем Александра успела его осмыслить.

Пирс ощутил, что ему не хватает воздуха, закашлялся, но приготовился ответить.

– Мне не нужно точное количество, – поспешила добавить Александра. На самом деле, она вовсе не хотела этого знать. Зачем только спрашивала? – Я всего лишь хотела убедиться, что у тебя достаточно опыта.

– Более чем достаточно, уверяю тебя, – с явным трудом выдавил Пирс. – Давай лучше оставим эту тему.

– Очень хорошо. – Александра вышла из-за барьера, каковым являлся стул, чувствуя себя Жанной д’Арк или Анной Болейн. Отважной. Неуверенной. И какой-то еще… Немного любопытной?

Лучше уж взойти на эшафот сейчас, чем ждать целый месяц. Покончить с этим и больше не мучиться.

Пирс – добрый человек. Он обладает инстинктом защитника, хорошими манерами и – это еще не проверено – сексуальным опытом. Она наслаждалась его поцелуем, а значит, сможет выдержать все остальное.