и ничего не сказал. Смеяна не была здесь с того самого дня, когда прямо отсюда пошла искать полудянку. Ведун не расспрашивал ее о той встрече, но смотрел втрое внимательнее, и Смеяне казалось, что взгляд его блестящих глаз навыкате прошивает ее насквозь. Это было неприятно, раздражало и даже злило, так что хотелось шипеть и царапаться.

И сейчас Смеяна словно споткнулась на пороге – так не хотелось ей сюда идти. Пересилив нежелание, она шагнула в тесную избушку.

– Кто у тебя был?

– Да городник присылал.

Смеяна приободрилась: раз ведун согласен разговаривать, значит, есть надежда договориться.

– Чего же ему от тебя надо?

– Просил по лесам с ним ходить и добрые деревья от злых отделять. А то, говорит, если одно злое дерево в стене окажется, всему городу беда будет.

Велем усмехнулся, и его усмешка показалась Смеяне недоброй.

– А ты что же?

– А я! Я ему не малец, чтобы бегать, куда укажут! Жертвы пусть приносит деревьям, тогда и не будет обиженных! И в основание города – жертву. Тогда будет городу счастье.

Смеяна больше ничего не находила сказать о городнике и городе и молчала, сидя на лавке и разглаживая подол рубахи на коленях. Никогда раньше, если ей требовалось чего-то для себя, она так не волновалась и не боялась отказа.

– Дядька Велем! – вдруг сказала она, поняв, что умных и хитрых слов так и не придумает. – Сними науз!

Велем сразу понял, о чем она говорит, и снова усмехнулся.

– Сними! – настойчиво повторила Смеяна. – Ну хватит ему ходить как козе на веревке возле кола! Зачем он нам сдался?

Ведун покрутил головой:

– Старейшина о нем другое мыслит. Парень здоровый, сильный, не слишком строптивый – дорого стоит. Варовит хочет его в Краснобор отвезти и на торгу продать. А то как бы беды не вышло…

Смеяна ахнула, не дослушав.

– Как – в Краснобор продать! – вскрикнула она и вскочила на ноги. – Быть того не может!

– Может! Боится дед его на огнище держать. Сейчас городник живет, а и потом княжьи люди тут крутиться будут. В лесу от холопа мало толку. А так хоть гривну добыть. Не веришь – у деда спроси.

Велем смотрел на Смеяну, насмешливо прищурившись. Он-то знал, что она ему верит, а просто не может смириться с таким решением.

– Нет! – Смеяна отчаянно потрясла головой. Чтобы Грача продали на торгу, как всякого холопа! – Дядька! – почти с угрозой потребовала она и шагнула к Велему. – Сними науз! Тебе-то какая корысть? Тебе гривну надо? Я тебе ожерелья из полудянкиного сундука отдам – хочешь? Нужны они тебе?

– Ты, девка, не дури и вперед дедов не лезь, – наставительно сказал Велем. – Как старики решат – так и будет. Решат продать – продадут.

– Не продадут! – яростно воскликнула Смеяна. – А ты науз не снимешь – я сниму!

Велем смотрел на нее, прищурившись, и тихо смеялся. И его смех был так ненавистен Смеяне, что она вдруг ощутила жгучее желание вцепиться ему в лицо, выцарапать глаза… Даже когти вдруг почудились на руках.

– Сниму! – повторила она и сжала кулаки, стараясь сдержать эту рвущуюся из глубины дикую силу.

– Сними! – насмешливо предложил Велем.

– И сниму! – крикнула Смеяна.

Сейчас она уже не помнила, что снять заклятье может только тот, кто его наложил, и верила, что найдет в себе силы перевернуть небо и землю, но дать Грачу свободу.

Повернувшись, она бросилась вон из избушки и вылетела наружу, даже не попрощавшись. Велем смотрел ей вслед и уже не улыбался.

– Сними, – тихо повторил он. – Сними.

Он не желал серебра, ему не было дела до дрёмического лиходея. Ведуна занимало одно: что за силы прорываются в этой девушке и где им предел? Состязания с полудянкой оказалось мало для того, чтобы обозначить этот предел. А новые испытания Смеяна без устали искала себе сама.

* * *

Когда Смеяна подошла к Грачу и села на траву рядом с ним, на ее щеках еще пылал сердитый румянец, в котором даже веснушки стали не видны, как будто сгорели в его пламени. Грач искоса посмотрел на нее и ничего не спросил. И так было видно, что она вернулась с неудачей.

– Знаешь, есть, говорят, такая разрыв-трава, – чуть погодя заговорила Смеяна, поуспокоившись. Теперь, когда приходилось надеяться только на себя, она думала изо всех сил и от этого непривычного дела уже порядком устала. – Я ее не видала, но она все замки и запоры, говорят, разрывает, хоть железные, хоть какие. Должна она твой науз разорвать.

– Э, слыхал я про такую траву! – Грач махнул рукой. – Это надо всю Купальскую ночь, пока люди веселиться будут, траву косить. А как, стало быть, железная коса разломится, тут тебе и разрыв-трава. А еще к реке всю кучу тащить да смотреть, которая травка вверх по течению поплывет. Нет, это не по мне! Я в гриднице вырос, косы отроду в руках не держал.

– Да ну! – Смеяна поморщилась. – Не надо ничего косить. Разрыв-трава в полночь огненным цветком зацветает, тут ее и берут.

– Это папоротников цвет в полночь огненным цветком зацветает! – Грач с насмешкой покосился на нее. – Ведунья!

– Может, у вас в дрёмичах только папоротник цветет, а у нас и разрыв-трава тоже, – ответила Смеяна, обиженная его усмешкой. – Уж мне ли трав не знать!

– Так это Купалы надо ждать! – Грач посмотрел на небо, как будто хотел среди бела дня увидеть месяц. – Сколько еще осталось?

– Ой, бедно вы в дрёмичах живете! – с издевкой протянула Смеяна. – Может, у вас и надо ждать, а у нас от Ярилина дня до Купалы все волшебные травы каждую ночь цветут! Только место надо знать. Я раньше видела, да мне ни к чему было. Сегодня же пойдем поищем!

Грач пожал плечами:

– Тебе виднее. Где хочешь ищи, что хочешь делай, только сними с меня эту дрянь!

Ярость вдруг исказила его лицо, Грач сердито дернул берестяной ремешок. Тонкая полоска бересты по-прежнему оставалась прочной, как железо.

– А если не найдем… Мне Велем сказал – старики решили тебя везти в Краснобор продать.

– Да ну? – Грач вдруг оживился. – Вот спасибо!

– Чему ты радуешься-то?

– Да ведь чтобы в Краснобор везти – надо науз снять! До Краснобора-то ваши угодья не тянутся!

– И правда! – Смеяна обрадовалась, но тут же снова нахмурилась. – Нет. Ведь тебя не так повезут – веревками запутают…

– А пусть запутают! – Грач усмехнулся, снова повеселев. – Из веревок-то я выпутаюсь. Ты мне нож дашь?

– Дам, – помедлив, сказала Смеяна. – Только если ты поклянешься никого из моей родни не порезать.

Грач посмотрел ей в глаза, потом сдвинул рукав рубахи до самого локтя и протянул Смеяне руку запястьем вверх.

– Хочешь – будешь мне