Я нахожусь в сознании. Абсолютно точно. Но в каком-то том самом параллельном измерении, откуда вижу себя со стороны. Голова запрокинута, губы приоткрыты, глаза закрыты, тело расслаблено и безо всякого смущения выставлено напоказ, полусогнутые ноги широко разведены, одна рука откинута в сторону и запутана в смятой простыне, вторая упала вдоль тела и мелко редко подрагивает. Грудь до сих пор напряжена, вздымается и опускается с неравномерными паузами задержки дыхания. Ни вдохов, ни выдохов не слышно, зато они видимы, звенящие и прозрачные. Я пробую пошевелиться и вернуть свой дух в тело. Распахиваю глаза, понимая насколько подо мной мокро. Осторожно подвигаю руку и ощущаю расползшееся влажное пятно. Свожу ноги. Тело растёкшееся и принять более приличную позу мне удается с трудом.

Я пытаюсь почувствовать его рядом. Медленно поворачиваю голову в ту сторону, откуда смотрела сама на себя пару минут назад. Яр лежит на спине, грудь ходит ходуном. Он в упор смотрит на меня. Я сглатываю, но пока не в состоянии даже покраснеть. В горле немного першит. Похоже, я сорвала голос. Я лежу и тоже смотрю на него в упор. Явственно ощущаю холодящую кожу влажность простыни. Заставляю себя не сдвинуться в сторону. Разрываю наш зрительный контакт. Я всё ещё не совсем в себе. Присаживаюсь и неожиданно издаю тоненький стон. Сил нет, но чувствительность стремительно возвращается. Его широкая ладонь ложится мне на спину, вторая собирает вместе ноги, проскальзывая под коленки. Он поднимает меня. Я опускаю глаза и замечаю масштаб случившегося наводнения: кофейные разводы и белёсые пятна, разбавленные в следах моего оргазма.

Ярослав относит меня в ванную. Бережно ставит на дно большой ванны. Придерживает за талию и берет лейку душа. Я включаю себя и предпринимаю попытку самостоятельно помыться. Он мягко блокирует мою руку, понуждая опустить её.

— Позволь мне.

Я приоткрываю рот, но тут же закрываю. Не хочу портить интимность момента. Казалось бы, полчаса назад я наизнанку вывернулась перед ним и куда же интимнее. Но то, как он держит меня сейчас, словно я хрупкая драгоценность, как регулирует температуру воды и настраивает интенсивность струи, то, как нежно скользит водой и следом пальцами, без малейшего намёка на сексуальный подтекст, зашкаливает по степени сокровенности и доверия, в которое я боюсь поверить. Но я так чувствую сейчас. И не нужно никаких слов. Этот мужчина справляется без них в совершенстве. Абсолютное единение и личное переплетение. Он заканчивает с моим омовением, закутывает меня в огромное полотенце. Мир вокруг ставится на паузу, когда наши глаза встречаются. Я моргаю первая и чуть не стону от досады, потому что волшебство мгновения прерывается. Яр целует меня в переносицу и уносит в гостиную.

Лиза

Весь воскресный день проходит в той же дымке, в которой я осталась после утреннего кофейного дождя на двоих с Ярославом.

После душа он усаживает меня на диван и прикатывает столик с завтраком. Я без остановок выпиваю стакан апельсинового сока. Наливаю в него же воды и осушаю вместе с фруктовыми остатками. Яр уходит в душ. Без аппетита, во всяком случае, не испытывая чувства голода, я съедаю пышный омлет и, как давшая сбой программа, зависаю на пустом блюдце из-под кофейной чашки. Отодвигаю столик, возвращаюсь в спальню.

Расправленное одеяло криво наброшено поперёк кровати. Кажется, если я приподниму его край, то увижу себя изнутри. Пульс разгоняется, голова кружится, разум потерян, а парящая душа не хочет возвращаться в земное тело. Провожу рукой по одеялу. Я думала, ночные игры перед окном были немного за гранью. Утро же побило все рекорды по степени моей открывшейся бесстыжей ненасытности.

— Просто секс, — шепчу себе под нос, — без границ. С подходящим партнёром.

Как солнечный удар, меня накрывает воспоминание о поцелуе в переносицу. Кто вообще целует в переносицу? В лоб — да, в пипку носа, в висок, в ладошку, даже в пятку. Но в переносицу… Он. Меня. Особенный поцелуй. Трогательнее, чем в губы, которые я так тщательно оберегаю от вовлечения.

Кружится уже не только голова, но и вся комната вокруг. Я цепляюсь взглядом за чёрную кучку возле окна. Моё платье и бельё. Держусь за них, чтобы не упасть. Сбрасываю полотенце. Надеваю бюстгальтер и трусики. Растопыренными пальцами зачёсываю назад влажные волосы. Скручиваю платье, подбираю полотенце и босоножки. Сваливаю одежду на кресло. На мне как будто надеты шоры, лишающие бокового зрения. Чёткая траектория движения в одном направлении.

Без стука вхожу в ванную. Ярослав как раз фиксирует полотенце на бёдрах. Утренняя картина на повторе. Я пошатываюсь и перевожу взгляд на безопасную вешалку. Кидаю полотенце к тому, что уже лежит на полу, стягиваю с крючка халат, заворачиваюсь в него. Сую ноги в отельные тапочки. Они мне велики, но до номера дойти смогу. Не расхаживать же в банном наряде и на каблуках.

Ярослав выходит вслед за мной из ванной. Я подхватываю свои вещи и озираюсь в поисках сумочки. Яр молча вкладывает её мне в руки.

— Лиза? — он удерживает ручку сумки и интонацией просит посмотреть на него.

А я не могу. Живот сводит, в горле свербит, голова и вовсе отделилась от шеи и гуляет вокруг.

— Яр, пожалуйста… — я прикрываю глаза. Сама не знаю, чего хочу больше: побыть одной или чтобы он сгрёб меня в охапку и никуда не отпускал.

Я задыхаюсь в коконе его тепла, но как только он пропускает меня пройти в коридор, тут же замерзаю.

Мешкаю перед дверью, пытаясь удержать вещи одной рукой. Ярослав мягко отодвигает меня в сторону. Открывает мою сумку, достаёт ключ-карту и кладёт в карман моего халата. Вешает сумочку мне на плечо и открывает дверь.

— Спасибо, — произношу практически одними губами и сбегаю.

Далее туман сохраняется. Разговариваю ли я с Анастасией, которую прошу подняться к себе. Приятная девушка. Мы обмениваемся визитками и обещаем друг другу быть на связи. Жду ли Майю, которую прошу привезти мне спортивные штаны, футболку и кеды, так как совсем не подумала о сменной одежде.

— Что случилось? — Майка осматривает меня с ног до головы.

— Кажется, я запуталась и не знаю, что мне делать, — признаюсь я и закрываю ладонями лицо.

— Точно не принимать решение прямо сейчас, — подруга крепко меня обнимает, передавая мне частицу своей энергии, и подталкивает в комнату переодеваться.

Ярослав даёт мне время, о котором я просила своим жалким «пожалуйста». Три дня я изредка вижу его только через открытые жалюзи малого зала. Думаю, что успокаиваюсь и прихожу в нормальное состояние. Но стоит потереть переносицу, как я снова брожу в тумане.

В среду вечером мама предупреждает, что в четверг будет в городе. Мы договариваемся вместе пообедать.

С тех пор, как мама оформила мой кредит, я всё чаще слышу от неё задания в свой адрес. Меня это несколько напрягает. Деньги я перевожу без задержек, никого никак не подставляю, но чувствую, что не могу отказать матери, когда она просит выкупить заказанные лекарства, для чего мне приходится отпрашиваться с работы, или срочно передать что-то на вокзале посреди субботы или воскресенья, и все мои планы нещадно режутся, потому что узнаю я об этом со звонком, который будит меня вместо будильника, а я тщательно проверяю его с вечера пятницы на предмет отключения и полного сброса на выходные.