много о том, что происходило последние дни. Нет, ни в коем случае ему нельзя было уходить, не взяв её с собой.

— Тебя найдут, сука, и, я надеюсь, убьют крайне болезненно за то, что ты делаешь, — ответил неожиданно Микель, а затем прижал Фиррис к себе и побежал внутрь магазина, с которого всё началось.

Часть прилавков пострадала от взрыва и кое-где занималось пламя, но десантник перемахнул через них и вышиб дверь во внутренние помещения, ожидая найти там другой выход. Фиррис же задумалась, прижимаясь к мужчине всем телом и крепко держась за него. Боль в простреленной лодыжке начала давать о себе знать и ей пришлось сжать зубы, чтобы не застонать. Она уже хотела попросить его отпустить её, но сказала совсем другое.

— Брат-сержант Микель Холлстер и королева Фрации, убившая больше людей, чем твой орден, — вырвалось из её рта, заставив облизнуться.

Как это она о себе вообще такое сказала?

— Она тебя ценит высоко, а насколько ты ценишь её? — снова заговорила Фиррис удивляясь сама себе.

Почему она говорит о себе, как о ком-то другом?

Времени думать над ответом ей не дали, потому что в следующий момент она отвела голову назад и со всего размаху лицом ударилась о керамит, сломав себе нос и разбив бровь с губами, а затем снова отвела голову назад, собираясь повторить. Это было глупо, безумно глупо. Внутри Фиррис бессильно орала от ужаса и надеялась, что Микель остановит её, но какая-то часть её, часть, управлявшая телом, испытывала жгучую ненависть к десантнику и хотела разбиться о него насмерть, чтобы он вечно ощущал себя виновным в её гибели. Женщина вновь резко мотнула головой в сторону нагрудника.

Второго удара о керамит не случилось, потому что её окровавленное лицо поймала ладонь десантника, а затем краем глаза Фиррис увидела как они через задний ход вламываются на лестничную клетку жилого блока.

— Кому королева, а кому маленькая принцесса, — на удивление мягким голосом произнёс Микель, аккуратно прижимая женщину к себе одной рукой, а голову к груди второй, чтобы она никак не могла о него разбиться. — Маленькая и смелая принцесса, которая не хотела, чтобы по улицам её города разгуливали зараженные.

Фиррис не совсем поняла к кому он обращался, но использованное им обращение "принцесса" явно относилось к ней, а комплимент её смелости и того больше растопил её сердце, потому женщина расслабилась и успокоилась. Внутренне. Внешне же её тело продолжало брыкаться, а чей-то голос хотел что-то еще сказать, но не смог.

Микель тем временем загерметизировал шлем и, судя по щелчку внутри, начал говорить с кем-то по воксу.

XLIX

Савелий был безумно старым, если подумать об этом с точки зрения тех, кто к его осколку Легиона не относился, но сам он ощущал себя прекрасно и ясность мысли ни разу за прошедшие года не терял. Потому тогда, когда ему доложили о собравшейся под воротами Схолы Ангелорум толпе родителей, требующих вернуть детей им, ветеран даже волнения не испытал, сходу направившись к воротам.

— Зараженные? — уточнил он у брата-сержанта Торазора, который отвечал за главные ворота.

— Сложно идентифицировать наверняка, но один в толпе по признакам похож, — ответил сержант.

Выходило, что провокация родителей тоже подготовлена заранее, а один из паразитов присутствовал, чтобы поднять градус. Возможно, зараженных в толпе было и больше, но для того, что собирался терранец сделать, это значения не имело.

В течение пяти минут он собрал всех новициатов из числа фрацианцев, которые учились в Схоле, на плацу недалеко от главного входа, и под присмотром пары боевых братьев, ставших на флангах, приказал построиться группами, начиная от самых юных, ставших впереди, и заканчивая самыми взрослыми, кто уже принял первые импланты. Рекруты, которые были с орденом еще на Полифемносе, остались в своих комнатах внутри Схолы тоже специально.

— Новициаты, — начал Савелий, остановившись перед стройными рядами детей, большинство из которых выглядели взволнованными, а кое-кто поглядывал в сторону главных ворот и высоких стен, окружавших учебное заведение Ангелов Ночи, — сегодня важный день для вас. Сегодня вы узнаете что такое семья. Что такое братство.

Дети начали напряженно переглядываться, некоторые с удивлением, некоторые с пониманием, потому что далеко не все здесь имели семьи. Много было принято сирот, некоторые из которых были ими еще до восстания против надзирателей и вторжения друхари, а сироты, как известно, взрослеют и начинают понимать мир куда быстрее своих изнеженных сверстников.

— Почему вы учитесь в Схоле Ангелорум? — задал он вопрос, сузив глаза и расправив шире плечи.

— Чтобы стать Ангелами Ночи! — хором ответили они, потому что знали, что нужно отвечать по многочисленным занятиям.

— Что значит быть Ангелом Ночи? — следующий вопрос Савелия прозвучал над плацом сразу после того, как стих последний звук детских ответов.

— Сражаться во тьме вечной ночи ради света Императора! — уже громче и увереннее ответили новициаты, отвлекаясь от того, что беспокоило их ранее.

— Что хочет от нас Император? — задал последний вопрос капитан роты скаутов, а по совместительству ректор Схолы Ангелорум и её старший инструктор.

— Спасения заблудших и казни проклятых! — все, как один, ответили новициаты.

— Ваши родители или знакомые могут быть заражены паразитами типа бруул, которых мы изучали на дополнительных занятиях последние два дня. Считайте, что те, кто собрались у главных ворот, заблудшие, которых нужно вернуть к свету. Ищите среди них зараженных. Когда они будут обнаружены, отделите их от остальных и схватите. Это ваше первое боевое задание и испытание. Ни я, ни остальные боевые братья не будут вмешиваться пока вы не войдёте в ворота Схолы с зараженными. Полагайтесь на себя и своих братьев по обучению, потому что в будущем только они будут отделять вас от смерти.

На секунду на плацу воцарилась тишина, пока новициаты терзались сомнениями, смогут ли они противостоять взрослым, хуже того, родителям, пойти против которых не каждый ребёнок может себе позволить.

— Не слишком ли жестко, брат-капитан? — тихонько в воксе спросил один из боевых братьев, стоявший на левом фланге построившихся детей.

— Я буду наблюдать за вами. Вперёд, — приказал Савелий, жестом указав на огромные главные ворота Схолы Ангелорум, а после того, как новициаты группами перестроились и направились к выходу уже куда более уверенными, ответил брату. — Жестко было бы выйти самим и разогнать обеспокоенных родителей, схватив из толпы зараженных. Я хочу, чтобы это сделали дети, потому что сражаться с теми, кто больше и сильнее, им придётся не раз.

— А что если они перегнут палку? — поинтересовался брат Рональд.

— Потом извинятся. Им нужно прочувствовать