Время летит необычно быстро. Не успев опомниться, я оказываюсь в полицейском участке. Повсюду люди в форме, суета, разговоры. Меня сажают за решетку, но я не осмеливаюсь заговорить с другими задержанными. Я опускаюсь на край скамьи и закрываю лицо руками.

У меня забрали личные вещи и сумочку со всем содержимым. Я теряю счет времени: сколько я уже здесь? Два часа, пять? Слезы льются из раскаленных от боли глаз. Душа сжимается в комок. Я больше не могу! Я больше не могу здесь находиться! Эти серые кирпичные стены давят на меня. Но еще больше я боюсь, что за мной приедет кто-то из родных. Меньше всего мне сейчас нужны осуждающие взгляды и шепот за спиной.

Через какое-то время я слышу голос моего отца – его я не спутаю ни с чьим другим. И как мне теперь смотреть ему в глаза? Как заговорить с ним? Я безумно хочу выбраться из этого жуткого места, но ощутить на себе его взгляд, я не в силах. Рядом со мной сидит пожилая афроамериканка с трясущимися пальцами и худым, изможденным лицом. Она прижимает к груди какую-то желтую бумагу и нервно оглядывает камеру. Рядом с ней – разодетая длинноногая дама лет сорока. Она вальяжно покачивает ногой, сложив одну на другую. Спутанные желтые волосы, вызывающий макияж, дешёвая и вульгарная одежда… Не трудно догадаться, что это дама – ночная бабочка.

Я опять слышу голос отца и обрывки фраз местного копа. Через пару минут раздаются чьи-то уверенные шаги, и к решетке подходит полицейский. Женщины с надеждой поднимают головы, но он произносит мое имя:

– Лидия Андерсон, на выход! За тобой пришли.

Я осторожно поднимаюсь со скамейки и выскакиваю из камеры.

– Мне нужны мои вещи, – с высоко поднятой головой говорю я, и весь страх мгновенно улетучивается.

Здоровяк жестом указывает на светло-коричневую деревянную дверь с металлической ручкой.

– Заходи.

Я чуть не теряю сознание. Электрический разряд в одно мгновение сковал мое тело. Меня снова охватывает страх. Папа сидит на стуле лицом к двери, подперев голову правой рукой.

– Ну, смелее, проходи, – легонько подталкивает меня полицейский. Я просачиваюсь внутрь и жмусь к стене.

– Ну, здравствуй, – громко, с ноткой осуждения и непонимания говорит отец.

– Привет, пап, – кротко и тихо вздыхаю я.

– Распишись за вещи и поедем. А то мама уже соскучилась.

Не хочу здесь и сейчас выяснять отношения, так что решаю подчиниться. Подойдя к столу, я ставлю свою подпись, беру в руки сумку и выбегаю из кабинета.

– Лидия, дорогая, ты колье забыла! – доносится мне в след.

Я стою у входа в участок – идти мне некуда, а вернуться домой без папы я не могу. Долго ждать не приходится: он выходит почти сразу за мной и быстрым шагом направляется к автомобилю. Даже не взглянул на меня! Я бегу следом. Всю дорогу он молчит, а я не знаю, куда себя деть. Выйдя из машины, я медленно иду в дом. Пытаюсь придумать оправдание, но, кажется, его не существует. Как можно тише я открываю дверь и протискиваюсь в холл. Папа еще на улице, и я надеюсь избежать встречи с мамой. Я направляюсь к лестнице, которая ведет на второй этаж в мою комнату.

– О, кажется, заключённых привезли, – раздается мамин голос у меня за спиной.

Ну, сейчас начнётся! Я закатываю глаза и нехотя поворачиваюсь к ней лицом.

– Как видишь. Когда суд, кстати?

– Прямо сейчас, Лидия Андерсон! – Она осуждающе осматривает меня с ног до головы, скрестив руки на груди. В эту секунду входит папа.

– Ну что, тебе уже показали твою камеру на время заключения?

– Папа! Хватит уже! Ваша плохая дочь хочет подняться в свою комнату и отдохнуть.

– Ты что творишь? Совсем умом тронулась? – Мама не выдерживает, и в мой адрес сыпется куча оскорблений. – Воровка! Да еще и у родных родителей! Отца обокрала!

Началось! Я снова закатываю глаза, но на этот раз не чувствую прежней вины.

– Да не кричи ты так! Я сейчас оглохну!

– Лидия! – нахмурившись, произносит глава семейства. – Ты переходишь все границы.

– Да ладно! Неужели мои родители обратили на меня свое драгоценное внимание и уделили мне хоть капельку такого дорогого времени?! Оставьте меня в покое!

В их глазах шок. Я быстро поднимаюсь в свою комнату и запираю дверь на ключ.

Проходит около получаса. За это время я успеваю переодеться и лечь в постель. Делать ничего не хочется. Я просто хочу забыть этот ужасный летний день. Стереть его из своей памяти и больше никогда не вспоминать. Только я собираюсь включить какой-нибудь фильм, как слышу мамин крик и твердый папин голос. Они ругаются в столовой.

– Мариса, мать твою! Меня выдернули с важного совещания из-за нашей дочери! Мы целый год вели переговоры с этой компанией, а теперь все коту под хвост! Какого хрена ты кричишь на меня и размахиваешь своим маникюром?

– Будто это я нас обворовала! Лучше бы дочь приструнил! И потом, я прекрасно видела, чем ты занимался на этом совещании, уж точно не вел переговоры! Просто в открытую пялился на зад этой своей секретарши! Думаешь, я слепая?

Мама кричала во весь голос. Кажется, будто она сейчас вырвет из папы сердце и проглотит его целиком.

Я не стала обращать особого внимания на их очередную ссору. Они случаются с завидной регулярностью.

– В кои-то веки займись не моими секретаршами, а нашей дочерью!

– Я-то как раз ей занимаюсь. В отличие от тебя!

– Прекрати себя обманывать, Мариса. Ты занимаешься только собой, и всем это известно. А сейчас оставь меня в покое. Мне нужно в офис. И не смей бежать за мной.

Хлопает дверь. Кажется, папа ушел. Мама тоже затихает. Ничего нового… Я включаю музыку и погружаюсь в раздумья.

7 июня 2014 года

Дорогой дневник, я так устала! После освобождения я целый день просидела в своей комнате наедине со своими мыслями. Я так злюсь! На себя, на Криса! Как я могла довериться ему? Как я могла быть настолько глупой, что согласилась на воровство?! Какая же я дура! И все ради чего? Что бы разнообразить скучные серые будни!.. Неужели мной так легко управлять? До меня, кажется, доходит печальная правда: я всего лишь марионетка в его руках! Нет! Я не хочу в это верить! Я постоянно ищу оправдания каждому его поступку. От безумной любви, полагаю. От этой мысли мне становится еще больнее: кого я полюбила? Это невыносимо. Я так больше не могу! Но я так сильно его люблю! Несмотря на то, через что он заставил меня пройти, несмотря на то, сколько боли он мне причинил! И я уверена, что он продолжит делать это. После всего случившегося я должна разлюбить его. Я что, мазохистка? Сколько еще я буду терпеть? Я запуталась… запуталась в своих мыслях, желаниях. Я не знаю, что будет дальше, что мне делать. А как я буду смотреть в глаза однокурсникам, преподавателям, да и просто людям на улице? Лидия Андерсон обокрала собственного отца!!! Позор!