Удалось обойти городишко Пелинбург, оставив его справа. Причём он чётко видел на въезде в город заставу, где у всех въезжающих или входящих проверяли документы. Он одет как солдат и документы в порядке, но языка не знает и потому идти через заставу нельзя. На любой вопрос ответить не сможет, сразу засыплется. Посетовал на командование, поторопились, не всё продумали. Надо было подобрать документы на русского, скажем, из власовских частей или казаков полковника Кононова, либо других подразделений. Конечно, немцы их в душе презирали, но пользовались их услугами, а передвигаться, имея документы, можно было свободно, даже не зная немецкого. Часть пути удалось пройти по дороге. Проезжали редкие машины, всё больше грузовики в сторону фронта, с солдатами и грузами. Часа через два его обогнал мотоцикл-одиночка, без коляски. Остановился на обочине. Мотоциклист заглушил мотор, поставил мотоцикл на боковую подножку, поднял очки на шлем, направился к Илье, на ходу стягивая краги. Какого чёрта ему надо? Нож в ножнах в кармане, маленький, так называемый гражданский пистолет «Маузер» калибра 6,35 мм в голенище сапога. Очень удобен из-за маленьких размеров и веса. Но патрон откровенно слаб, стрелять надо с близкого расстояния. То, что миром не разойдутся, уже понятно, потому что у мотоциклиста бляха на груди – фельдполиция, что значит полевая полиция. Судя по погонам – фельдфебель.

Чтобы выиграть секунды и осмотреться, Илья остановился, вытянулся в струнку по стойке смирно. Что у нас в армии старшина, что в вермахте фельдфебель обожают выправку и порядок во всём. Вот и у полицая морда сразу подобрела. Подойдя, он буркнул:

– Зольдатенбух!

– Яволь! – гаркнул Илья.

Достал из левого нагрудного кармана кителя солдатскую книжку, протянул, вроде бы неловко уронил на землю. Фельдфебель скривился. Илья наклонился, сам быстро глянул – нет ли сзади машин или мотоциклов? Левой рукой солдатскую книжку поднял, а правой вытащил «Маузер» из сапога. Выпрямляясь, протянул документ полицейскому. Главное сейчас привлечь внимание к документу. Это как у фокусника в цирке. Отвлекает внимание на пустую руку, делая ей всякие финты, а другой рукой в это время жульничает.

– Видишь моя ладошка? – как Акопян.

Немец отвлёкся, на секунду всего. А Илья уже пистолет вскинул, почти к лицу поднёс и выстрелил. Выстрел негромко хлопнул, немец мгновение стоял, потом осел и упал. Был бы пистолет армейский, мощный, его бы отбросило, и рухнул сразу. Маловата пулька, но дело своё смертоносное сделала. Илья пистолетик в голенище вернул, осмотрелся. Никого нет, повезло. Сбоку дороги кювет, за ним низкорослые кусты. Ухватил фельдфебеля за ворот, оттащил за кусты, бросил. Отошёл к мотоциклу, обернулся. Труп не видно. Листья на кустах уже завяли, пожелтели, но не осыпались. Но это до первого сильного ветра. А ключа в замке зажигания нет. В несколько прыжков к убитому, в кармане ключ нашёл, а ещё снял стальной шлем и моточки. Без них ехать плохо, глаза от ветра слезиться будут. Мотор завёлся с лёгкого толчка кикстартера. Илья в широкое седло уселся, подножку убрал, дал газу. «Цюндап» тянул ровно, мощно, мягко. Километров через десять через небольшую речку мост, на нём застава из трёх солдат. Один поднял руку ладонью вперёд:

– Хальт!

Илья проехал мимо, не сбавляя хода. Холодок по спине шёл, вдруг в спину стрелять начнут? На переднем крыле мотоцикла номер и надпись «ГФП». Видимо, номер оказал нужное действие, выстрелов не последовало. Полсотни километров одолел за час, а пешком бы за сутки с лишним. Прибыл к Бартену раньше обусловленного срока. Надпись, вернее, указатель, табличку белую с надписью прочитал, когда фактически проехал. Разворачиваться не стал, медленно проехал по улице, в центре площадь с круговым движением вокруг памятника. По улице ходят гражданские, но явно не для променада. Толкают коляски с сумками и тюками. Явно беженцы, только куда им идти? Всё равно наши войска буквально через четыре месяца займут всю Восточную Пруссию. Да что Пруссия, если Берлин падёт в это же время? Если надеются на эвакуацию пароходом из портов, того же Пиллау, ныне Балтийска, так тоже зря. Транспорт «Вильгельм Густлов» с беженцами и военнослужащими ко дну пойдёт, потопленный торпедой с нашей подлодки. Но каждый думал, что удача его не покинет и уж он-то спасётся у далёкой родни в Саксонии или Померании, а ещё лучше в Лотарингии.

Городок кончился быстро. Илья немного дальше проехал, свернул на узкую булыжную дорогу, явно ведущую к какому-то фольварку, вроде наших хуторов. С дороги свернул в молодой сосновый лес. Мотоцикл заглушил, прислонил к деревцу, сам рядом уселся, снял шлем и очки. Долго на голове с непривычки таскать тяжело. Разведчики шлемы носили редко, в рейде он не поможет, только лишняя тяжесть. Шлем хорош для рукопашного боя, не даст ударить по голове прикладом. Или убережёт от осколка, или пули на излёте. Но пробивается пистолетной пулей даже с пятидесяти метров. Напился из фляги и растянулся на земле. По небу тянулись кучевые облака. «Хотя бы дождя не было», – подумал Илья. Плащ-накидки у него не было, а ходить мокрым без возможности обсушиться перспектива невесёлая. Встреча назначена на десять утра у пивной «Альбрехт».

В немецком обмундировании спать на голой земле неуютно, прохладно. Ещё не замерзаешь, но уже некомфортно. То ли дело наша телогрейка, ватник. В шинели неудобно бегать, ползать, а ватник в самый раз. Немцы так и не нашли своим солдатам удобную и тёплую зимнюю одежду, за исключением меховых курток для егерей. Немецкие шинели тонкие, не греют, годятся для тёплой осени, не для русской зимы. И кепи вместо шапок – вообще смешно. Вот что хорошо у фрицев, так это сапоги. Не кирза или брезент, как в РККА, а настоящая толстая свиная кожа, отлично сшитая, ноги не промокают и не натирают. Уж Илья или разведчики, в рейдах пешком проходящие десятки, сотни километров, могли сравнить. Для пехотинца, разведчика хорошая обувь – залог успеха. Танкисту, водителю много не ходить, ему любая обувка хороша. По ленд-лизу поставляли американцы ботинки, вроде берц. Тоже высоко ценились, потому как не промокали, и износу не было.

Илья спал урывками, провалится в глубокий сон и через пять минут уже прислушивается. А уже вторая ночь во вражеском тылу и всё время в напряжении. Что интересного Илья заметил, что даже хронически больные в ужасных условиях, иной раз по пояс в ледяной воде, не болели. Не всегда хорошая еда, иногда и вовсе без неё и никакой застарелой язвы желудка. А как закончилась война, расслабились, работа спокойная, угрозы жизни нет, а все болячки навалились хуже фашистов, как будто специально поджидали.

К утру небольшая морось. Обмундирование волглым сделалось. Илья поел припасов, банку и обёрточную бумагу в землю закопал. На часы посмотрел, а всего шесть часов утра. Время тянулось медленно. Ехать решил на мотоцикле, так меньше шансов, что нарвёшься на заставу или патруль. Только открутил передний номер на крыле, уж больно заметен. А задний если и увидят, так поздно будет. Разведчикам терпения не занимать. В половине десятого мотоцикл оседлал, выехал. В городе остановил его в переулке у площади, ключ зажигания с собой забрал. Если немец на встречу не придёт, мотоцикл пригодится, ибо запасная встреча назначена в городе Прейсиш-Эллау. Шёл к кафе не спеша. Навстречу немецкий офицер попался из войск связи. Илья перешёл на строевой шаг, отдал честь. Но по-армейски, а не нацистским приветствием. Офицер в ответ козырнул небрежно. Но уже хорошо, что не остановил, не придрался. Стало быть, за своего принял, хотя Илья два дня не брился. Щетина же у него отрастала быстро, жёсткая, чёрная.