Решили – в небольшую группу взять радиста. Если поблизости от деревни есть ровная площадка, Илья даст радиограмму и за лейтенантом прилетит У-2. Даже посадочные сигналы обговорили – пять костров конвертом. Илья в группу взял двоих самых опытных разведчиков и радиста, парня молодого. Это сейчас, как только лётчик катапультировался из подбитого самолёта, сразу начинает работать аварийный радиомаяк. Специальная спасательная служба по пеленгу засекает местоположение, и туда направляется для эвакуации вертолёт с боевой группой. Подготовить лётчика – очень дорого и долго, это элита армии, и вытащить пилота – задача номер один.

Перебрались через линию фронта, по компасу и звёздам придерживались направления. Ночь шли, на день залегли на лёжке. Пройти за ночь полсотни километров с тяжёлыми сидорами и по враждебной территории – невозможно, успели половину. Днём отдохнули, а на вторую ночь в ускоренном темпе добрались до деревни. Илья группу в кустарнике за деревней оставил, сам вошёл. Боец армии Людовой дал подробное описание, как найти нужный дом, четвёртый с начала по правой стороне, крыша красная, черепичная.

Илья дом нашёл, стучаться в ворота не стал, могут услышать любопытные соседи. Перемахнул через забор, прислушался. Вроде никто не обеспокоился. К окну подошёл, поскрёб ногтями. Через минуту в окне мужское лицо. Увидел Илью, кивнул. Почти сразу дверь открылась, Илья вошёл, назвал пароль. Пистолет в правой руке держал, в левой руке гранату. Если засада, он успеет многих на тот свет отправить, живым не захватят. Мужик в доме один, головой сокрушённо качает. Начал говорить на смеси польского и русского языков:

– Плохо. СС русского летуна нашёл и казнил. Можете, пан, сами днём увидеть на виселице.

Такой вариант с командиром роты не обсуждался. Илья – офицер и должен принимать решение сам.

– Кто выдал?

– Не вем.

По-русски – не знаю, не ведаю.

– Когда случилось?

– Вчера. Женщину, у которой ваш летун находился, повесили тоже. Добрая панка была, жаль.

– Эсэсовцы где квартируют? Живут где?

– В двух километрах, Каменная Вежа называется.

– Много их?

– Не вем.

– До свидания и спасибо. Скоро мы освободим эти места, так что встретимся ещё.

Потом Илья спохватился:

– Полицаи в деревне есть?

– Один, на другом конце вески. Ух, злющий!

– А номер дома или приметы?

– На доме флаг германский и портрет фюрера.

– Ладно, бывай.

Зло должно быть наказано. Илья прошёл по единственной улице. На небольшой площади стояла виселица, на которой два трупа. Женщина и мужчина в лётном комбинезоне. Рука и нога забинтованы, на бинтах засохшие пятна крови. Снять бы лётчика и похоронить. Да чтобы снять, нужна лестница. Жители должны похоронить, коли христиане истинные.

Дошёл до дома полицейского. Теперь в левой руке взведённый пистолет, в правой нож обратным хватом. Илья ногой стал бить по воротам, как делал бы немец. Для истинного арийца любой славянин – поляк, русский, болгарин – люди второго сорта, а может, и третьего. На стук в двух окнах загорелся свет, наверное, керосиновая лампа. В окне показалась мужская фигура.

– Полицай? Лос, лос!

Несколько слов на немецком Илья усвоил.

– Я, я, айн момент.

Полицай, как и хотел Илья, принял его за военнослужащего вермахта. Через минуту распахнулась дверь, полицейский выбежал, застёгивая на ходу китель. Когда он подбежал, Илья сделал выпад, ударил его ножом в сердце. Полицай упал, из раны обильно, толчками, лилась кровь. А через несколько секунд предатель своего народа перестал дышать. Илья пнул его ногой.

– Так со всеми будет!

Вернулся к лёжке, рассказал об увиденном, об убитом полицейском. Как командир, мог не говорить. По идее задание сорвано не по их вине, надо возвращаться. А хочется эсэсманов наказать. И за казнённого пилота и за все мерзости, что эсэсманы творили на советской земле. К сожалению, не все они понесли заслуженную кару, многие успели с поддельными документами уехать в Аргентину, Уругвай, Парагвай и другие страны. Наиболее высокопоставленных вывозили подлодками, у партайгеноссе был даже маршрут проложен из Германии в Испанию, оттуда кораблями за океан. Единственная страна, которая после войны без ограничения срока давности выслеживала и карала эсэсманов, сотрудников концлагерей, был Израиль. СССР искал их только на своей территории.

Разведчики высказались однозначно:

– Уничтожить бы их всех!

Когда группа поддерживает, это хорошо. Илья решился.

– Радисту остаться здесь, весь лишний груз оставляем на его попечение.

Следовало поторапливаться. Ещё два часа, и рассветёт. Утренний сон – он самый глубокий, хорошо часовых снимать. Эти два километра бежали, у деревни остановились. В сумраке виднелись смутновато два грузовика у длинного здания. Наверное – бывшая школа.

– Парни, за мной, только тихо. По возможности работаем ножами.

На крыльце маячит часовой. Видно, сон его одолевает. Прислонится к стене и замирает, потом осмотрится, покрутит головой и снова на спину опирается.

– Нестеренко, сними его.

Разведчик, ступая неслышно, ушёл. Потом лёгкий шум и разведчик сигнал дал – короткая вспышка фонариком синим цветом. Илья и следом за ним Митин ко входу. Вошли внутрь. Длинный коридор, едва освещённый керосиновой лампой и несколько дверей.

– Парни, работаем ножами. Если что-то пойдёт не так, я страхую автоматом.

Митин открыл дверь. В нос сразу ударил запах казармы – гуталина, потных тел. А ещё густой храп мужских глоток. Сонного человека убивать нельзя, обязательно вскрикнет. Надо толкнуть, а как глаза открыл, сразу бить в сердце. Разведчики эти тонкости знали. Один по левому ряду кроватей пошёл, другой по правому. Короткая возня, потом тишина, затем капать начало, как при дожде. При ударах в сердце крови бывает много. Вот и сейчас кровь через матрацы просочилась, на пол капала. Жутковатое ощущение. Справились быстро – двадцать минут, и все эсэсманы убиты. То, что это не вермахт, абсолютно точно. На правых петлицах символ СС в виде двух зигов, на левых – обозначение званий – квадратики, полоски. Даже если не они повесили нашего пилота, всё равно смерть заслужили. Это в вермахт призывали военнообязанных, а в СС сами шли, добровольно.

Илья пересчитал убитых. Двенадцать. А грузовиков два. Стало быть – эсэсманы есть и в других комнатах. Парни немецкими полотенцами вытерли ножи и руки, от крови они скользкие. Перешли в другую комнату по коридору. Здесь два офицера и ни один не дёрнулся и не пикнул. За третьей дверью рядовые эсэсманы, ещё одно отделение. Илья и сам за нож взялся, чтобы несколько погасить жажду мщения. Затем прошлись по зданию. Живых больше не было. А уже сереет на улице. Ещё полчаса, и солнце встанет. Из бака с питьевой водой как могли, вымыли руки, смыли с маскировочных костюмов крупные пятна крови. До конца их уже не отмыть, но хоть липнуть не будут. Выскочили на крыльцо, Илья на грузовик указал: