– Трое мертвы! – доложил Карамон, облизывая ушибленные костяшки. Воин уже спешил прикончить раненого, когда с досадой обнаружил, что последний драконид поспешно испустил дух. Скрюченное тело бывшего воина валялось тут же в пыли. – Все четверо мертвы, – уточнил он.

Короткая битва окончилась. Стурм поспешил к дракону. Громадный зверь беспомощно распластался на полу, сверкающую бронзовую чешую заливала кровь. Рейстлин тоже подошел к ящеру, торопясь, как мог, однако магия всегда отнимала у юноши силы. Он утомился так, словно сражался три дня вместо трех минут.

– Следи за коридором, – велел брату колдун осипшим от усталости голосом. – Здесь были и другие дракониды. Эти четверо остались добивать несчастного зверя.

Карамон взглянул на бессчетное количество стрел, валявшихся на полу, и кивнул. Богатырь еще раз посмотрел на дракона, сердце его мучительно сжалось. Зверь выглядел таким красивым, таким великолепным. Какая разница, дракон – не дракон. Ни одно живое существо не должно так страдать. Подавленный воин угрюмо направился сторожить к двери.

Стурм тем временем пробрался к голове ящера. Огромные глаза дракона, пока распахнутые, стремительно тускнели. Дыхание делалось все слабее. Зверь удивленно взглянул на рыцаря.

– Соламнийский рыцарь… Что ты здесь делаешь? Ты… сражаешься с гномами? – С огромным усилием дракон приподнялся. – Ты должен убить злого волшебника!

Светлый Меч как-то странно посмотрел на Рейстлина, подбираясь поближе.

– Не меня, – прошипел тот в негодовании. – Дракон говорит о битве гномов… Наверное, он имеет в виду Фистандантилуса!

– Он нашел меня спящим, – пробормотал дракон. – Наложил на меня заклятие, сделал пленником… А теперь послал своих демонов, чтобы убить…

Дракон закашлялся, и из его пасти полилась кровь.

– Что ты за дракон? – поинтересовался колдун. – Почему мы не видели таких раньше?

В этот момент сверкающее тело задрожало. Могучий хвост грузно ударил по полу, а лапы свела судорога. Перепончатые медные крылья затрепетали. В следующее мгновение голова дракона упала, а глаза окончательно померкли.

Рейстлин вздохнул с досадой, скривив губы: вот так всегда.

Светлый Меч укоризненно посмотрел на волшебника, затем склонил голову.

– Паладайн, бог Света и Милости, Мудрости и Истины, – принялся взывать он, – прими душу этого зверя в твое благословенное царство…

– Стурм, я что-то слышу! – Встревоженный Карамон вбежал в комнату, но тотчас замер в смущении, увидев смиренно преклонившего колени в молитве рыцаря. Взглянул на брата. – Я слышал голоса, доносившиеся из библиотеки.

– Сэр рыцарь, оставьте свои молитвы, – резко оборвал Рейстлин. – Паладайн, думаю, и без вас догадывается, как поступить с этой душой.

Светлый Меч, однако, не обратил ни малейшего внимания на столь циничное замечание. Он закончил молитву и лишь тогда поднялся на ноги.

– Я слышал голоса в библиотеке, – пробормотал Карамон извиняющимся тоном. – Может, это дракониды. Точно не знаю.

– Отправляйся с моим братом, я совсем без сил, мне нужно отдохнуть. – Колдун вздохнул, ощущая невероятную слабость во всем теле. И приближение приступа.

Рейстлин опустился на пол, спиной прислонившись к холодной каменной стене.

– Рейст, тебе нельзя оставаться здесь одному, – встревожено произнес Карамон.

– Иди же, брат, – проговорил едва слышно измотанный маг, прикрыв глаза и запрокидывая голову. – Стурму нужна помощь, к тому же ты до смерти утомил меня своей опекой!

Отсвет хрустального шара блеснул на его золотистой коже. Лицо молодого волшебника выглядело изможденным до крайности. Кашель буквально разрывал его грудь. Волшебник дрожащими руками потянулся за платком.

– Не знаю. – Карамон колебался.

– Здесь он в безопасности, – уверил его рыцарь. – Служители Такхизис покинули это место, двинувшись вглубь крепости.

Тем не менее, неудовлетворенный ответом, богатырь бросил на брата вопросительный взгляд.

– Лучше погаси свет, Рейст.

Колдун терпеливо дождался, пока стихнут торопливые шаги приятелей. Уверившись в их окончательном уходе, Рейстлин поднялся, всей душой надеясь, что Карамону не взбредет в голову вернуться.

Комната действительно оказалась оружейной, как он и говорил. Многочисленные полки со старинными доспехами, частью покосившиеся, частью вовсе сваленные на полу, свидетельствовали в пользу этого предположения. Наверное, их опрокинули дракониды в поисках трофеев. На залитом кровью полу в беспорядке валялось оружие самого разного вида, все оно в основном безнадежно проржавело и переломалось. Рейстлин с любопытством оглядел груду железа, но не нашел ничего интересного. Дракониды – существа сообразительные, способные быстро распознать ценные вещи. Наверное, сподобились уже утащить все стоящее.

Внезапно внимание Рейстлина привлек большой мешок, лежавший незаметной серой тенью у кучи праха, еще недавно являвшейся драконидом. Рейстлин отложил посох и опустился на колени около мешка, стараясь не запачкать в крови свои алые одежды. Колдун осторожно ощупал его – внутри оказалось нечто твердое. Мешок пропитался кровью, и Рейстлину пришлось потрудиться, развязывая тугой узел. Наконец маг сладил с заскорузлой тканью.

В свете посоха он разглядел необычный шлем. От драконида, очевидно, также не укрылась его ценность. Даже Рейстлин, мало смыслящий в оружии, мог уверенно сказать: доспех создавал настоящий мастер своего дела. Создавал не только как средство защиты, но и в качестве украшения.

Молодой волшебник рукавом бережно отер с реликвии пыль. Три больших кроваво-красных рубина засверкали на старинном шлеме.

Рейстлин снова заглянул в мешок, однако не обнаружил там больше ничего интересного и принялся рассматривать искусное творение. Проведя по самой его кромке кончиками пальцев, маг прошептал несколько слов. Шлем загорелся, испуская мягкое, бледное свечение.

– Так ты волшебный!.. Интересно…

Тут волоски на шее колдуна поднялись дыбом. По спине побежали мурашки. Кто-то неслышно подкрадывался к нему сзади. Медленно Рейстлин опустил шлем на пол, нащупал посох и, вскочив на ноги, обернулся.

Глаза, белесые и холодные, окруженные беспросветной тенью, взирали на него из темноты. Не существовало ни головы, ни тела, лишь эти чудовищные глаза. И они явно не принадлежали живому существу. Рейстлина пронзил полный боли и ненависти взгляд. Так смотрят души, заключенные в Бездне, узницы бога Смерти, которые не могут обрести покоя и облегчения своих ужасных мук.

Глаза неумолимо приблизились, следом полз клубящийся вокруг мрак Бездны.

Рейстлин вскинул посох, выставив его перед собой. Он оставался единственной защитой мага. Юноша слишком ослаб и не смог бы сотворить заклинание, даже сумев выдумать какое-нибудь против мертвого соглядатая. Он хотел было позвать на помощь, но побоялся тем самым побудить призрак к нападению. Главное теперь – не позволить нежити прикоснуться к себе, ибо тогда она высосет из него все тепло, силу и жизнь.