– О чем вы говорите? – удивленно спросила Полина. – Какое сходство?

– Да вы сами взгляните! – Забавный мужчина стремительно выскочил из-за стола, выбежал навстречу Полине и за руку провел ее на середину кабинета, на ходу назвав себя: – Павел Леонидович Масальский, к вашим услугам.

– Полина Сергеевна… Серегина, – представилась в ответ Полина, инстинктивно назвав свою девичью фамилию.

– Вот, взгляните! – Масальский осторожно развернул Полину к боковой стене.

Там висела картина. Портрет.

Изображенная на полотне женщина сидела в глубоком деревянном кресле с резными подлокотниками, закутавшись в черную вязаную шаль. Лицо ее было печально и, несомненно, красиво. Темные волосы свободно рассыпались по узким плечам, карие миндалевидные глаза смотрели куда-то вдаль, будто она видела нечто, чего не могли видеть все остальные, – возможно, свое собственное будущее. И похоже, то, что она видела, не радовало ее.

Полина долго смотрела на портрет, пытаясь понять, почему лицо женщины кажется ей таким знакомым. Наконец до нее дошло, что она каждый день видит в зеркале такие же карие миндалевидные глаза, такие же высокие скулы, такой же печальный рот…

– Бог мой, как вы на нее похожи! – Павел Леонидович всплеснул руками, переводя взгляд с живой девушки на портрет. – Как похожи! Вы никогда не позировали этому художнику? Впрочем, что я говорю… ведь там имеется дата!

Действительно, в правом нижнем углу картины стояла дата – 1981. И подпись художника – А. Летунов.

– Что я говорю! – повторил Масальский. – Вас же тогда и на свете не было!

– Вам кажется, что мы похожи? – проговорила Полина. И сама не узнала своего голоса – настолько он охрип от волнения.

– Мне не кажется – это, безусловно, так! – лопотал Масальский, пританцовывая вокруг Полины. – Я просто не поверил своим глазам, когда увидел вас на пороге своего кабинета! Подумал вдруг, что картина ожила! Впрочем, простите… – Мужчина смутился, почувствовав, что его восхищение может показаться неестественным.

– Нет, ничего… – Полина еще раз взглянула на портрет. – А кто такой А. Летунов? Вы знали его?

Она чувствовала, как волнение Масальского передается ей. Впрочем, у нее-то имелось гораздо больше причин для волнения.

Столь удивительное сходство не могло быть случайным. Тем более что в кабинет под номером семь она зашла не случайно – ее направил сюда пластмассовый номерок, посланный Ильей буквально с того света. То есть Илья хотел, чтобы она увидела портрет!

Не надо лукавить с самой собой!

Полина почти не сомневалась, что перед ней – портрет ее матери. И той на портрете, судя по дате, примерно столько же, сколько сейчас Полине…

Интересно… она ехала в этот банк, чтобы разобраться в прошлом Ильи, но, похоже, столкнулась здесь со своим собственным прошлым. Полина почувствовала головокружение, как будто внезапно оказалась на краю бездонной пропасти.

Может быть, извиниться и сбежать, пока еще не поздно? Пока она не столкнулась еще с чем-то, от чего всю жизнь пыталась убежать, отгородиться?

– Присаживайтесь! – Павел Леонидович пододвинул ей кресло, хотел сесть на свое место, но взглянул на часы и всплеснул руками. – У нас начался обед, и, может быть, вы согласитесь перекусить со мной? Или хотя бы выпьете чашку кофе?

Чувствуя, что она колеблется, Масальский сложил на груди маленькие ручки, поглядел на нее снизу вверх и добавил:

– Соглашайтесь! Мне так хочется побеседовать с вами, ведь не каждый день встречаешь оживший портрет прошлого века!

– Ну, хорошо. – Полина улыбнулась. – Но только кофе!

– Прекрасно! Тут поблизости есть замечательная кофейня…

Кофейня оказалась крохотным уютным заведением, где вкусно пахло молотым кофе, корицей и шоколадом. За угловым столиком сидела симпатичная девушка. Она пила маленькими глотками кофе и разговаривала по мобильному телефону. Рядом с ней на свободном стуле вольготно расположился крошечный йоркширский терьер, который высокомерно поглядывал на прочих посетителей.

Павел Леонидович усадил Полину за столик возле окна, сел напротив нее, заказал мгновенно появившейся официантке два кофе по-венски.

– Итак, я просила вас рассказать мне о художнике Летунове, – начала разговор Полина.

– Но я, собственно, практически ничего о нем не знаю, – признался Масальский. – У нас в банке периодически проводят выставки-продажи произведений современных мастеров… Но вы наверняка о них знаете, ведь вы шли, если не ошибаюсь, к Дроздовой, а выставками занимается именно она…

Официантка принесла заказ, и Павел Леонидович замолчал.

Кофе был очень хорош. Шапку крепко сбитых сливок украшал цветок из шоколадной крошки, но главное – сам кофе был прекрасно сварен. Полина сделала небольшой глоток и зажмурилась от удовольствия.

– Так вот, – продолжил Масальский, едва официантка отошла, – несколько лет назад проводилась очередная выставка, и один наш сотрудник предложил Вере Валентиновне включить в экспозицию картины Аркадия Летунова. Этот художник не очень известен, но Дроздова посмотрела работы и согласилась взять их на выставку. Впрочем, тогда почти ничего не удалось продать. Но зато в моем кабинете висит чудесный портрет…

– Вы сказали, что включить в экспозицию картины Летунова предложил ваш сотрудник, – перебила его Полина. – А кто именно, вы случайно не помните?

– Отчего же? Я хорошо помню. Тем сотрудником был Илья Андреевич Моргунов, являвшийся начальником отдела ценных бумаг. Но он уже несколько лет не работает в нашем банке.

– Не работает… – машинально повторила за ним Полина.

Кому, как не ей, знать, что Илья Моргунов пять лет назад уволился из банка и основал собственную фирму.

– Если хотите, я могу найти координаты Ильи Андреевича, – не умолкал Масальский. – Наверное, он расскажет вам гораздо больше.

– Нет, спасибо, – едва слышно ответила Полина.

Координаты Ильи она тоже знала лучше кого-либо другого – Богословское кладбище, четвертый участок. Перед ее глазами возник могильный холмик, заваленный свежими цветами. Коричневатые стены кафе накренились и медленно поплыли по кругу…

– Вам нехорошо? – участливо осведомился Павел Леонидович, заметив, как она побледнела.

– Нет, спасибо, все в порядке, – поблагодарила его Полина, справившись с головокружением. – А лично у вас нет никаких координат художника?

– Нет, к сожалению, – развел Масальский руками. – И, насколько я помню, его уже нет в живых. Причем, кажется, там была какая-то трагическая история…

Стены кофейни снова поплыли по кругу. Полина что есть силы вцепилась в подлокотники кресла.

– Трагическая история? – переспросила она. – Вы не знаете подробностей?

– Нет, не знаю. А вы… простите, Полина Сергеевна, вы назвали свою фамилию, но я запамятовал…