– Я в этом не сомневаюсь, – отвечаю я, сдерживая смех.

Когда Кирнан провожает меня из-за кулис, зрительный зал уже почти заполнен. Легкий дождь перерос в ливень, и большинство людей, входящих в здание, стряхивают с себя воду.

Высокий худощавый мужчина с усами, одетый в темно-красную куртку, стоит в дальнем конце зала, пытаясь опустить тяжелый металлический занавес, чтобы дождь не хлестал вовнутрь. Он уже закрепил тот, что прилегал к ближайшей к нам стене, но, похоже, что второй занавес заклинило. Он дергает рукоятку назад и вперед, чтобы раскрыть его, но она, похоже, не поддается.

– У нас будет аншлаг. Билеты всегда раскупают, когда штормит. Я надеялся, что ты получишь место получше. Не хочешь зайти за кулисы и отправиться на несколько минут назад, чтобы мы могли взять места поближе?

Я качаю головой и занимаю место с краю, ближе к проходу, на одном из последних рядов.

– Ничего страшного. Я могу прибыть в другой день и сесть поближе, если понадобится.

– Как бы мне ни нравилось твое общество, я думаю, нам следует избегать этого. Слушай, я помогу Тито с этим занавесом, а потом мне нужно будет вернуться за кулисы. Увидимся позже.

Он проталкивается сквозь толпу, и я смотрю, как они вдвоем, приложив все усилия, тянут рукоятку, и занавес начинает опускаться вниз. Когда он достигает пола, Кирнан похлопывает Тито по спине и что-то говорит ему, кивая в мою сторону. Затем Кирнан торопливо идет по проходу между рядами, поворачиваясь, чтобы одарить меня мимолетной улыбкой, прежде чем скрыться за дверью сцены.

Мне становится немного не по себе, как только он исчезает из виду. Я тяну за оборчатый вырез блузки, пока не нахожу шнурок моего ключа ХРОНОСа. Я нервно сжимаю шнурок между пальцами и оглядываю собравшихся. Кто-то ест попкорн из намокших картонных коробок, а кто-то пытается под тусклым светом прочесть программу.

Спустя пару минут небольшой оркестр начинает разогрев. Скрипач берет свой смычок и проводит по струнам, издавая жуткий визг в тот самый момент, когда я чувствую прикосновение к своему плечу.

Я подпрыгиваю, но это всего лишь тот парень, которого Кирнан называл Тито. Он старше, чем кажется издалека. Когда я поднимаю на него взгляд, его лицо озаряется, будто он меня узнал.

Боже милостивый, неужели в этом парке нанимают только киристов?

Но тут он расплывается в улыбке, от которой морщины на его лице становятся еще глубже.

– Так ты и есть Кейт?

Я отвечаю ему улыбкой, но все еще немного настороженной.

– Тот парень-фокусник, Будини, просит меня передать тебе это, – он говорит с итальянским акцентом или, возможно, португальским. Протягивает мне программку и наклоняется чуть ближе. – Значит, это наконец сработало, а? Ты заставила его заметить тебя?

Я озадаченно смотрю на него и качаю головой.

– Ах, не надо стесняться. Тито сохранит твой секрет. Я не забуду красивое лицо, такие красивые глаза. И приятно видеть, как ты улыбаешься в ответ. Каждое шоу, которое я вижу, ты смотришь на него, ты и другой парень, – он кивает в другую сторону театра. – Потом ты убегаешь перед следующим актом и никогда не остаешься, чтобы посмотреть шоу до конца. Ты останешься сегодня, хорошо? Это хорошее шоу!

Я оглядываю аудиторию с застывшей улыбкой на лице, пытаясь заметить Пруденс или голубое свечение от ее медальона.

Тито явно кажется, что я смущена, потому что он похлопывает меня по руке и говорит:

– Нет, нет, не волнуйся. Ты нравишься парню-фокуснику. Я такое сразу замечаю. И он кажется намного лучше, чем твой второй namorado[17]. Из-за него ты не будешь улыбаться, так что будет хорошо от него избавиться.

– Спасибо, Тито, – говорю я и одариваю его самой широкой улыбкой, на какую только способна, надеясь, что он уйдет, если решит, что теперь я достаточно счастлива. Мой план срабатывает – он снова похлопывает меня по руке для большей убедительности, а затем направляется вниз по проходу к оркестровой яме.

Я жду, когда его внимание переключится на что-нибудь другое, и тут же двигаюсь к выходу, опустив голову. Я почти уверена, что краем глаза заметила синюю вспышку медальона слева, в самом конце зала. Я говорю себе не смотреть в ту сторону, но, когда добираюсь до задней части театра, все же делаю это. Все движутся вперед, складывая зонтики, стряхивают воду с волос и одежды, вытягивают шеи, пытаясь найти места, где можно было бы сесть вместе.

Все, кроме двух людей.

Пару, что стоит у дальней стены, ливень никак не коснулся. Они стоят, прижавшись к стене. Парень чуть выше среднего роста, коренастый, и я узнаю в нем бледный, пухлый профиль Саймона, он бросает хмурые взгляды на людей, толкающихся перед ним. Он крепко сжимает руку девушки в платье с завышенной талией, которая стоит рядом. Пруденс примерно моего возраста, моего роста, почти всего моего, и ее лицо привлекает мое внимание. Оно будто угасшее, лишенное жизни. Ее взгляд прикован к двери, в которую несколько минут назад вошел Кирнан, губы слегка приоткрыты, а в глазах пустота.

Резко развернувшись, я протискиваюсь сквозь толпу, проталкивающуюся в театр, и выбегаю под дождь. Я вынимаю медальон из-под блузки и ищу место, где можно было бы укрыться. Дождь льет так сильно, что я понимаю – в этом нет смысла, и просто прижимаюсь к стене здания, вывожу координаты комнаты Кирнана в 10:15 утра и моргаю.

Я глубоко вдыхаю, а затем отхожу от стабильной точки, оставляя на деревянном полу мокрый след. Спустя несколько секунд появляется Кирнан, весь мокрый, с тремя парами наручников на запястьях и двумя на лодыжках, сжимая в руках ключ ХРОНОСа.

Черный цельный костюм и правда хорошо на нем смотрится.

Проходит мгновение, прежде чем он осознает, что я так же промокла, как и он.

– Что произошло?

– За тобой следят, Кирнан. Каждый день. На каждом шоу.

Я открываю глаза в библиотеке. Дождь стекает по окнам, и я не могу избавиться от ощущения, что унылая погода преследует меня сквозь пространство и время – сначала в Бостоне с Кирнаном, затем в порту Дарвин, в Австралии, а теперь здесь.

Кэтрин и Коннор стоят ровно там же, где и были, когда я отправилась в Дарвин. В общем и целом Эдриен довольно спокойно восприняла новость о том, что застряла в 1942 году. Она была очень мила. Надеюсь, она успеет выбраться до того, как на город скинут бомбы.

Я бросаю ключ Коннору на колени.

– Еще один в свалку.

Он улыбается.

– Значит, все прошло удачно? Никаких крокодилов?

– Мне кажется, его кто-то убил. Либо так, либо та огромная лужа крови на пляже была чем-то, что он съел.

– Я все еще не понимаю, почему ты решила отправиться одна, – говорит Кэтрин.