Когда Ник открыл дверь и, задыхаясь, ввалился в дом, телефон трезвонил изо всех сил. Он бросился к трубке, гадая, не загадочная ли это мисс Хартли откликнулась на его сообщение. Нет, не она.

— Николас? Слава Богу, что я вас поймал. Это Джулиан Фарнсуорт.

— Доктор Фарнсуорт? Чем могу быть полезен?

— Я звоню из Тинтагеля.

— Что вы там делаете?

— Решил провести тут несколько дней, прежде чем вернуться в Оксфорд. Но дело не во мне, а в вашем брате.

— Эндрю?

— Да. Мы встретились у мистера Дэйви, и ваш брат очень странно себя повел.

— Вы заходили к Дэйви?

— Да, хотел поговорить с ним про раскопки. И тут появился Эндрю. Крайне взбудораженный, если не сказать, взвинченный. Обвинил нас в… каком-то заговоре против него — и вас. Совершеннейшая бессмыслица. Кричал, злился — будто бредил. Пришлось пригрозить полицией, только тогда он ушел. Я даже испугался, что он накинется на нас. Я и сейчас боюсь, если честно.

— Ничего не понимаю, — машинально соврал Ник. На самом-то деле он прекрасно понял, что Эндрю взбесился, потому что обнаружил Дэйви и Фарнсуорта вместе и уверился в своих самых черных подозрениях. Непонятно другое — чем поможет скандал? Наверное, Эндрю уже вообще ничего не соображает. Придется Нику думать за двоих.

— А где он сейчас?

— Понятия не имею. Вылетел из дома так же стремительно, как и ворвался в него. И пообещал вернуться. Мистер Дэйви воспринял это как угрозу, и я склонен с ним согласиться. Если ваш брат узнает, где я остановился…

— И где же?

— Отель «Камелот-Касл». Прямо на мысу.

— Мне приехать?

— Думаю, да. Боюсь, он бродит где-то поблизости. Тянет время. Дожидается темноты. Я просто не прощу себе, если из-за моего бездействия с мистером Дэйви что-нибудь стрясется. Надеюсь, вы со мной согласны.

— В общем, да, хотя…

— Жду вас в течение часа.

— Да, но…

Ник осекся — Фарнсуорт повесил трубку.

Часа хватило в обрез. Ник ехал быстрее обычного, держа путь на север. Облака поредели и утекли серыми полосами под напором дувшего с пустошей пронзительного ветра, небо очистилось, стало светлее. Показалось солнце — низкое и бледное, скупо осветило холмы.

Ник прикинул, что последний раз был в Тинтагеле лет двадцать назад, хотя с тех пор там, вероятно, мало что изменилось. Развалины старинного замка по-прежнему высятся на подточенной волнами скале, а сушу оккупировали многочисленные пабы, кафе, сувенирные лавки. Разумеется, в это время года большинство из них закрыты. Автостоянки пусты, дороги заброшены. Тихо и безлюдно. Не сезон.

Ник повернул на взбирающуюся ввысь дорогу и вдруг увидел море — серо-синее, оно вскипало пенными бурунами у черных скал. Баррас-Ноуз и Тинтагель-Айленд выдавались в океан, а между ними на клочке земли стоял куда более похожий на замок, чем близлежащие развалины, отель «Камелот-Касл» — причуда викторианской архитектуры, построенный как гостиница при станции. Станцией должна была оканчиваться железнодорожная ветка из Камельфорда, которую в итоге так и не построили.

С холма Ник съехал в селение Боссини, которое туристический бизнес давно превратил в придаток Тинтагеля. Отсюда уже не было видно ни берега, ни отеля. Внезапно ему вспомнилось, как отец часто говорил о замке: «Странное место, причем еще страннее, чем кажется».

Главная улица, однако, выглядела до неприличия спокойной и безлюдной. Ник даже не стал бы останавливаться, если б не углядел припаркованный у паба «Меч в камне» «лендровер» Эндрю.

Ник припарковался на другой стороне дороги и вышел. Эндрю нигде не маячил. Но «Меч в камне», самое неприглядное из заведений Тинтагеля — с облезлым фасадом и обшарпанной вывеской «Лучшая паста в городе», — был открыт. Ник перешел через дорогу и вошел внутрь.

Бар оказался еще хуже, чем он ожидал: собачий холод, убогая обстановка, в дальнем углу — бильярдный стол. Магнитофон играл что-то в стиле кантри. Два человека в спортивных костюмах с объемистыми брюшками и пустыми, бесцветными лицами сидели за одним из столиков, потягивая из кружек лагер. Кроме них, в баре был только один человек — на табурете у стойки сгорбился Эндрю. Перед ним стоял стакан с виски и, судя по виду Эндрю, далеко не первый. Он был так пьян, что даже не смог удивиться, увидев идущего к нему через зал младшего брата.

— А, Ник… выпьешь со мной?

— Что происходит, Эндрю?

— Ты о чем?

— Мне позвонил Фарнсуорт. Сказал, что ты ворвался к Дэйви и закатил скандал.

— Сами напросились.

— Все равно ни к чему было сюда ехать.

— Пра-а-вда? А то, что я застукал их вместе, ничего не значит? — Эндрю зло сощурился. — Сидели там вдвоем. Замышляли что-то.

— Ты ничего не сможешь доказать.

— И не собираюсь. Главное, что я сам знаю. А теперь и они знают, что я знаю.

— Надеюсь, ты не планируешь туда вернуться?

— Может, и вернусь. В одиночку Дэйви будет проще расколоть.

— Свихнулся? Хочешь, чтобы полиция вмешалась?

— Все равно вмешается, какая разница — раньше или позже? Ну что, заказывай! — Эндрю кивнул на туповатого бармена, который как раз выполз, шаркая, откуда-то из подсобки.

— Кока-колу пожалуйста.

— Классное пойло. Шипучка для настоящих мужчин. А мне еще виски. Большой.

Бармен принес напитки и отсчитал несколько монет из кучки мелочи, лежащей у локтя Эндрю. Недоуменно посмотрел в пустое ведерко из-подо льда, взял его и пошаркал обратно в подсобку.

— Ты веришь в чудесные совпадения, Ник? Я — нет. Фарнсуорт приехал к Дэйви не посмотреть, как тому живется на пенсии. И не послушать воспоминания о старых горшках, выкопанных из-под развалин. Они сидели вместе — тебе этого мало?! Наверняка против нас сговаривались, ублюдки.

— Хорошо, а что ты можешь сделать?

— Пока думаю. В отличие от тебя.

— Слушай, я сейчас пойду к Фарнсуорту. Успокою его, как смогу. Потом отвезу тебя домой. Согласен? Тебе нельзя сейчас за руль.

Эндрю уперся в брата пьяным взглядом.

— Смеешься, что ли?

— Больше сейчас ничего не придумаешь. Нужно выиграть время.

— Время? Ты сдурел, что ли, Ник? — Эндрю затряс головой. — На хрена? На хрена, я спрашиваю?

Он сполз с табурета и поковылял к двери с надписью «Для джентльменов», на ходу отмахиваясь от Ника.

— Ну и вали. Вали, лижи задницу своему Фарнсуорту. Мне плевать. Я сам разберусь и с ним, и с Дэйви, и с этой сукой Хартли. Больше-то некому — ты ведь меня кинул. Надо было думать — ты всегда линял, как только пахло паленым. Разве что…