— Правда? — удивился Ник, потому что на его памяти отец никогда не ностальгировал по старой полковой дружбе. Он вообще про войну почти не рассказывал. Отслужил, как мог, за короля и отечество, особо не рисковал — вот, собственно, все, что он говорил. Почти всю войну провел на Кипре, вдали от серьезной опасности. — На Кипре, наверное?

— Скорее всего. Помню, как они обсуждали службу. А вот на Кипре или нет — не знаю.

— Во всяком случае, отец говорил, что там.

— Вам лучше знать. Хотя подозреваю, что они могли побывать… и в других местах.

— Могли, разумеется.

— Кто теперь скажет?

— Разве что Дигби Брэйборн.

— Разве что. Но где его искать? — усмехнулся Фарнсуорт. — Похоже на него, кстати. Вечно исчезал, как только оказывался нужен.

Вечер закончился без происшествий. Арчи, как обычно, напился. Анна удачно избежала приставаний Фарнсуорта. Миссис Уэллер обнаружила, что Лора учится в школе, которую когда-то окончила она сама, и в отличие от Лоры обрадовалась. А Фреду Дэйви так и не позволили завести разговор о завещании в присутствии Бэскомба. Хотя неизвестно, о чем он заговорит с Фарнсуортом по дороге в Тинтагель.

Даже когда безутешные близкие проводили гостей и остались одни, они не сразу смогли обсудить свои проблемы. Пришлось всем вместе убирать со стола и загружать посуду в машину, чтобы пораньше выставить Пру домой. Кроме того, Том и Лора по-прежнему ничего не знали — и не должны были узнать — о втором завещании деда. У Ника с Эндрю был свой секрет, рядом с которым сожженное завещание казалось детской шуткой. И о нем тоже нельзя говорить. Может быть, им вообще не представится возможность обсудить свою тайну до отъезда Ника.

— С деньгами всегда так — были да сплыли, — легкомысленно сказал Том после нескольких бокалов вина, за которыми последовала бутылка пива «Гролш».

— Эта Хартли, она нас надула? — спросила Лора.

— Видимо, да, — ответила Ирен.

— И что мы будем делать?

— Ничего. А что тут можно сделать?

— Разыскать ее, — предложил Том.

— Для чего? Она всего-навсего морочила нам голову, это не преступление.

— И все равно, — сказал Ник. — Завтра по дороге домой я остановлюсь в Бристоле и попробую разузнать, правда ли, что настоящая Элспет Хартли сейчас в Бостоне.

— Ты что, завтра уезжаешь? — встревожился Эндрю.

— В среду меня ждут на работе.

— Жизнь продолжается, — покачала головой Анна. — И работа тоже. И конца ей не видно, особенно теперь, когда Тантрис испарился, как дым.

— Мы все равно можем продать Треннор, — напомнила Ирен.

— Да, но не так быстро. И не так выгодно.

— Зачем же Хартли водила нас за нос? — задумался Том. — Вы правы: никакой выгоды она не получила. И к чему было затевать всю историю?

— Никто не знает, — ответила ему Ирен.

— Но ведь какое-то объяснение существует!

— Вероятно.

— Не вероятно, а точно. Дед сразу просек насчет Тристана и Изольды. Он знал, что Тантрис — выдумка.

— Положим, да.

— Тогда почему не всполошился, не предупредил остальных?

— Предупредил, — подал голос Бэзил. — Тебя.

— Меня — да, только где тут смысл? Надо было трубить общий сбор, оповещать вас. Почему он вам-то ничего не сказал?

Хороший вопрос. Жаль, что ответа никто не знает. Во всяком случае, подходящего ответа, потому что леденящие догадки, который родились в душе Ника, ответом считать не хотелось. Отец раскусил Элспет с самого начала, это понятно. Но рассказать об этом во всеуслышание не смог из-за того, что лежало под полом, в погребе. Потому и послал подсказку Тому, зная, что внук вряд ли явится в родные места в ближайшее время, разве что на похороны кого-то из близких — деда, например. Майкл Палеолог и впрямь хотел, чтобы дети узнали правду, но только после того, как сам он не сможет больше бороться в одиночку. Выходит, предвидел свою смерть. А смерть, которую предвидят, вряд ли можно назвать случайной.

Ирен и Лора уехали на закате. Ирен, как обычно, спешила открыть «Старый паром» — теперь, когда гусыня, обещавшая было снести золотое яйцо, улетела, приходилось думать о работе. Видно было, что сестре хочется поговорить более откровенно, чем днем, но она держала себя в руках.

В отличие от Анны, которая кипела и фыркала без слов, но достаточно красноречиво. Когда Том объявил, что выйдет на воздух покурить, никто к нему не присоединился, тем более что Эндрю буркнул что-то про отсутствие табака в сигаретах сына. Все только обрадовались возможности наконец-то поговорить.

— Эндрю, Дэйви спрашивал тебя о кузене Димитрии?

— Нет. Хотя меня это скорее насторожило. Он ведь должен о нем знать.

— Не обязательно, — сказал Бэзил.

— А я говорю, знает, — настаивал Эндрю. — Интересовался у меня, вся ли семья собралась. Зачем, спрашивается?

— А если просто так, без всякой задней мысли?

— Вот именно — задней. Заднее не бывает.

— Он все равно ничего не докажет, — упрямо сказала Анна.

— Надеюсь, ты права. Потому что если у Дэйви осталась копия завещания, даже та малость, которую мы можем получить, выскользнет у нас из рук.

— Не назвал бы это малостью, — заметил Ник.

— Тебе легко говорить.

— Не так уж легко, если вспомнить, что я рискую головой не меньше тебя.

Братья уставились друг на друга. Ник винил Эндрю в том, что тот не позволил ему сразу же, как только обнаружилось тело, вызвать полицию. Тогда бы сейчас не пришлось гадать, насколько серьезно они завязли. Он не мог высказать опасения вслух и лишь сверлил Эндрю недобрым взглядом.

— Мы все рискуем одинаково, — попыталась успокоить Ника Анна, не имея никакого понятия об истинном значении его слов. — Ну что вы петушитесь, словно мальчишки.

— Ты говоришь как Ирен, — поддел Бэзил.

— Да заткнись ты! Дело-то серьезное. Ник, а по разговорам Фарнсуорта непохоже, что он знает о нашем венецианском кузене?

— Нет, — кратко ответил Ник.

— Ну и хорошо. И не стоит бояться, что у Дэйви сохранилась копия, этак можно до паранойи дойти. Я, например, считаю, что мы уничтожили единственный экземпляр.

— Откуда такая уверенность? — мрачно поинтересовался Эндрю.

— Оттуда, что надо же на что-то надеяться. Я психую не меньше, чем ты, но…

— Сомневаюсь.

— Ладно, ты больше, если хочешь. Мне все равно. Я бы очень хотела добраться до этой стервы, Хартли, но вряд ли смогу. Понятия не имею, зачем она сыграла с нами такую злую шутку, но единственная возможность…