За последние несколько часов более половины боевых единиц диктатора Нгау было уничтожено ударами с воздуха. Статистика обновлялась в реальном времени, шансы диктатора таяли с каждой минутой. На самом деле, знал Иоанн, шансов у него не было с самого начала — как только китайцы направили свой ультиматум и как только один молодой наглый дипломат, рискнув карьерой, совершил дерзкий рейд в Пекин… где помощник министра иностранных дел Китая оказался любителем современной английской литературы.

Иоанн подозревал, что книжку ему привезли в лучшем случае за час до встречи, но его это не заботило. Китаец знал, что к нему на переговоры летит молодой дипломат с интересным предложением, год назад опубликовавший роман. Разумным и профессиональным показалось ему хотя бы пролистать книгу, готовясь к встрече.

— Вид на дворец! — сказал кто-то.

На главном экране появилось изображение дворца Читралада, где предположительно находился диктатор. Картинка с беспилотника, несмотря на расстояние и непогоду, моросящий дождь и полное отсутствие света на улицах, была чёткой. Судя по количеству охраны и патрулей, диктатор действительно не пожелал покинуть дворец и скрылся там. По его душу уже вылетела группа захвата.

Основополагающий принцип кампании — сохранить жизни людей. Авиация наносила лишь точечные удары по военным объектам, город не бомбили; приоритетом оставалось не уничтожение армии, верной диктатору, а захват в плен самого диктатора, после чего сопротивление стало бы бессмысленным, и жизни несчастных тайцев, вынужденных с оружием в руках защищать своего мучителя, были бы спасены.

— Он прикрывается мирным населением, — заметил американский генерал.

— Заложники? — откликнулся кто-то.

— Наверняка. Дворец должен быть ими полон.

— Может, возьмём его измором?

— Он попытается сбежать.

— Да ему некуда бежать.

Иоанн слушал оживлённые споры пожилых людей, нервничавших перед экранами и отдававших распоряжения. Он думал, насколько же правильно поступил. Диктатор Нгау может приставить пистолет к виску своей жены, своих детей, невинных случайных людей с улицы; может подставить под удар мирное население, но всё это отсрочит его конец лишь на пару минут.

Тактическая карта вскоре показала, что армия, защищавшая Бангкок, перестала существовать. Коалиция потеряла пятьдесят человек. Танки вошли в город. Диктатор потерял последний шанс сбежать.

Самый молодой парень из отряда Алессандро, шотландец Каллум, крикнул:

— Берегись!

Каллум нравился Алессандро. Для него это была первая боевая операция, но Алессандро, хотя и попросил Громилу присматривать за ним, был в нём уверен. Голова на месте, с реакций порядок, соображал он быстрее самого Алессандро, а в остальном помогал визор. На вид он был худым и костлявым, но объём мышц не влияет на скорость полёта пули, а стрелял Каллум снайперски.

Ему было всего двадцать три, в армию он пошёл вопреки воле родителей. Они, состоятельные финансисты из Эдинбурга, уже приготовили ему хлебное местечко в одном из частных шотландских банков, но парень решил попробовать счастья в другом деле. И вот теперь он, весь в грязи, в тёмно-синей униформе ударного спецназа войск Евросоюза, с автоматом наперевес стрелял по тайцам в Юго-Восточной Азии, за десять тысяч километров от родного дома; он увидел беспилотник, на стальном мокром корпусе которого отражались всполохи огня, и крикнул «берегись!», потому что, хотя визор и промолчал, сам он понял, что это беспилотник врага.

Если для кого-то и было загадкой, почему сын богатых родителей из Эдинбурга предпочёл личному кабинету в небоскрёбе свист пуль и разрывы снарядов в Азии, то только не для Алессандро. Алессандро отлично понимал, что двигало этим парнем. Каллум и сам говорил:

— Один раз живём, сэр! — и заливался смехом. — Просидеть жопу всегда успеем!

Каллум не хотел обижать родителей (а Алессандро знал, что без крупной ссоры не обошлось). Каллум просто хотел испытать себя. Это естественно для мужчины. Он не собирался делать карьеру в армии, хоть у него был талант, который определил его назначение сюда. Он просто хотел испытать себя. Отказаться от всего, что его окружало раньше — не навсегда, на время — и посмотреть, сможет ли он выдержать. Доказать себе. Поспорить — только с самим собой. В армии ЕС служили только добровольцы. И все здесь спорили только с собой.

Алессандро порой жалел, что у него не было возможности сделать выбор. Его отец был военным, и Алессандро с детства знал, что хочет пойти по его стопам. Когда он записался в армию, а потом перевёлся в только что сформированный усилиями британского политика Чарльза Касидроу элитный отряд ударного спецназа войск Европы, он делал это ради отца. Но не только.

Его не заставляли идти в армию, и Алессандро точно знал, зачем он сейчас в Азии. Он верил, что это правильно, потому что башни-близнецы до сих пор горели в его памяти. Он не мог поступить иначе. Он понимал, что для него нет и не будет другой дороги, кроме как брать оружие и подчиняться приказам — поступать так, как поступал его отец, поступать правильно.

А вот у Каллума был выбор. И Каллум его сделал, и за это Алессандро уважал его вдвойне.

— Берегись! — крикнул Каллум, и Алессандро понял, что слишком полагался на визор. Тот почему-то не опознал вражеский беспилотник. Эта небольшая стальная штука спикировала, и из-под крыла у неё со вспышкой вылетела ракета. БПЛА целился в танк, за которым двигались Алессандро и часть его отряда; ракета ударила в броню, взрыв ослепил Алессандро, его обожгло, по визору побежали помехи.

Алессандро подбросило и отшвырнуло в сторону, он ударился спиной о что-то твёрдое, позвоночник выдержал, но хрустнул; заложило уши, и он увидел, как в абсолютной тишине сверкают взрывы и двигаются танки, бегут солдаты, прямо под тучами проносятся вертолёты, и Каллум широко раскрывает рот, продолжая кричать и указывая рукой на Алессандро.

Беспилотник, пустивший ракету, тут же подбили, и он, загоревшись, дёрнулся куда-то вбок, а потом завертелся в штопоре и падал прямо на Алессандро, и тот ясно видел, как эта маленькая комета, горящая головёшка разрывает дождевую пелену и летит на него.

Алессандро попытался встать, но тело отяжелело и реагировало на приказы слишком медленно. Алессандро понял, что сейчас погибнет; охваченный огнём пикирующий беспилотник — это огненный череп, который раскрыл челюсти и сейчас откусит ему голову. Он услышал визг, протяжный высокий стон в ушах, потом звон колоколов и пожалел, что не успел взять прекрасную девушку по имени Беатрис в жёны, потому что теперь компенсация за его смерть от правительства ЕС поступит только родителям, а ей так ничего и не достанется.

Алессандро пожалел, что дарил ей так мало подарков, и понадеялся, что теперь-то Беатрис найдёт себе кого-нибудь получше: того, кто, сделав ей предложение, не отправится воевать за неизвестных никому людей на другой конец света и не погибнет там по глупости, так и не успев ничего сделать; погибнет не спасая чью-то жизнь, не убивая врагов, а по ошибке тупого аппарата, который закрывал ему лицо и который не сумел вовремя опознать опасность.