проверяю свой телефон. От Гаррета по-прежнему никаких сообщений. Какого черта? Я не получала от него известий со вчерашнего утра, да и то он прислал всего одно сообщение, где говорилось, что он будет занят с отцом. Гаррет все еще с мистером Кенсингтоном? Но он тоже не отвечает на мои звонки. Что, если с ними обоими что-то стряслось?

Я должна это выяснить. Что-то определенно не так.

Глава 14

Когда я выбираюсь из джипа, Карсон уже стоит с моим чемоданом и костылями, которые так мне и не понадобились. Я предлагаю взять что-нибудь, но он настаивает на том, чтобы самому отнести в комнату мои вещи.

— Спасибо за помощь, — говорю я, когда Карсон ставит мой чемодан около шкафа. — И еще раз спасибо за то, что подвез меня. Я правда очень тебе благодарна.

— Без проблем. Тебе еще что-нибудь нужно?

— Нет, все в порядке. Увидимся в понедельник на занятиях.

Мне хочется, чтобы Карсон скорее ушел, и я могла выяснить, что стряслось с Гарретом.

— Тогда до встречи.

Когда Карсон уходит, я вновь звоню Гаррету. Никто не берет трубку. Я отправляю ему еще одно сообщение и жду, но ничего не получаю в ответ. Потом я набираю номер отца Гаррета, но тоже безрезультатно. Не зная, к кому еще обратиться, я звоню на домашний номер Кенсингтонов. Мне отвечает горничная и сообщает, что дома никого нет.

Я бегу на второй этаж в полной уверенности, что Гаррета в его комнате нет. Если бы он там был, то взял бы трубку или отправил мне сообщение. Однако я решаю исключить все варианты.

На этаже тишина, потому что народ еще на весенних каникулах. Я несколько раз стучу в дверь Гаррета, но, как я и ожидала, никто не открывает.

Итак, Гаррета нет ни дома, ни в общежитии. Тогда где же он, черт побери?

Я снова проверяю телефон: по-прежнему никаких сообщений. Уже возвращаясь по коридору, я слышу, как открывается дверь. Обернувшись, я вижу, что это дверь в комнату Гаррета, и бегом возвращаюсь обратно.

— Гаррет, где ты… — Я замолкаю, потому что не верю своим глазам.

Он стоит в джинсах и мятой черной футболке и держит в руке полупустую бутылку водку.

— Привет, — говорит он, указывая на меня бутылкой.

Его волосы в беспорядке, а обычно ярко-голубые глаза остекленели и смотрят на меня отчужденно. От него разит алкоголем, а на столе я замечаю еще три бутылки спиртного.

Мне становится трудно дышать. Время будто бы замедляется, пока мой мозг пытается обработать увиденное, каким-то образом это осмыслить.

— Что это? — спрашиваю я. — Что здесь происходит? Что ты делаешь?

Гаррет медленно уходит к кровати и, не выпуская бутылки, падает на нее.

Я отбираю у него бутылку. Он поднимает глаза, но в остальном остается полностью безучастным.

— Объясни мне, что здесь происходит. — Я ставлю бутылку на пол и, добиваясь ответа, трясу своего парня за плечи. — Гаррет, поговори со мной.

— Прости, — произносит он тихо.

— Простить за что? — По моим щекам начинают течь слезы. Что именно произошло, я не знаю, но очевидно что-то плохое. Очень плохое. — Что случилось? Почему ты пьешь?

— Я не смог справиться с… — Его глаза закрываются.

— С чем ты не смог справиться?

Я снова трясу Гаррета, но затем из опасения, что его может стошнить, прекращаю и сажусь рядом.

— Гаррет, посмотри на меня. — Он медленно открывает глаза. — Почему ты напился? Прошу, скажи хоть что-нибудь. Что угодно.

Он касается моего лица и вытирает с моих щек слезы.

— Джейд, не плачь. Это все я виноват.

— О чем ты говоришь? В чем ты виноват?

Гаррет снова молчит.

Я вымотана бессонной ночью, но собираю все оставшиеся силы, чтобы перестать плакать и сосредоточиться.

— Гаррет, ты должен рассказать, что происходит. Ты меня страшно пугаешь. Пожалуйста, поговори со мной.

— Я ничего об этом не знал. Честное слово.

— Что ты не знал? Это какой-то бред.

Его голова свешивается на грудь.

— Если б я знал, я бы тебя оградил… увез бы подальше от всего этого.

— Подальше от чего?

Гаррет вновь поднимает лицо, и я вижу, что он борется с чем-то внутри себя. С чем-то мучительным, что невозможно сказать. Я не могу видеть его в таком состоянии. Все, чего я хочу, — это помочь ему, но как это сделать? Я не знаю, что ему нужно, не знаю, как все исправить.

Я тянусь к нему и крепко прижимаю к себе, потому что когда он вот так обнимает меня, мне становится легче. Я понимаю, что это вряд ли поможет, но не знаю, что еще предпринять.

Гаррет не обнимает меня в ответ по-настоящему, его руки лишь слабо обвивают мою талию.

— Я люблю тебя, Джейд. Больше всего на свете. Я люблю тебя.

— Я знаю. Я тоже люблю тебя.

— Прости меня. Мне так жаль.

Я медленно отстраняюсь.

— За что ты просишь прощения? Что ты сделал?

— Это не я. Это они.

— Кто они? Твой отец? Кэтрин?

Голова Гаррета падает мне на плечо. Я толкаю его, но его глаза закрыты, как будто он отключился. Я укладываю своего парня на кровать и снова звоню его отцу. Нет ответа. Где, черт возьми, мистер Кенсингтон?

Может, телефон Пирса фильтрует звонки, и говорить со мной он не хочет? Это объяснило бы, почему он ни разу не перезвонил. Я замечаю на комоде сотовый Гаррета и решаю взять его, чтобы позвонить мистеру Кенсингтону.

Пирс отвечает после первого же гудка.

— Гаррет, ты где? Я ищу тебя по всему городу. Давай все обсудим? Мы что-нибудь придумаем, правда.

Придумаем что? О чем он?

Я снова слышу голос Пирса:

— Гаррет, ты меня слышишь?

— Мистер Кенсингтон, это я, Джейд. Я с Гарретом.

На мгновение воцаряется тишина. Мне начинает казаться, что отец Гаррета бросит трубку, но потом он все-таки произносит:

— Где он?

— В своей комнате в общежитии. Он напился. Сильно.

Опять молчание, а затем Пирс говорит:

— Передай ему трубку.

— Он отключился. — Я смотрю на Гаррета, лежащего на кровати, и по моим щекам снова начинают струиться дурацкие слезы. — Прошу, объясните мне, что происходит. Я только что вернулась и нашла Гаррета в таком состоянии. Вчера утром, когда я уезжала из Айовы, он прислал мне одно-единственное сообщение. И все. Больше никаких сообщений, никаких телефонных звонков, ничего. А потом я прихожу сюда и нахожу его пьяным. Гаррет никогда не напивается, по крайней мере, с тех пор, как мы вместе. Что-то стряслось, и я не знаю, что