Сотников был прав, английская Московская компания в царствование Федора Иоанновича здравствовала и процветала. В свое время Иван Грозный пожаловал «англичан на Москве двором». Права и свободы английским купцам были предоставлены немалые: свободная и беспошлинная торговля во всех русских городах, торговые привилегии и значительные скидки на таможенные сборы. И Московская компания была создана гораздо раньше хорошо известной Вест-Индской. Англичане поставляли в Московскую Русь сукно, оловянную посуду, но самое главное – оружие, а также свинец, порох и селитру к нему и корабельные снасти. Вывозили то, чем Россия была богата: меха, кожи, древесину, пеньку, канаты, воск. Со временем, пользуясь исключительным положением на русском рынке, в то время для иностранцев практически закрытом, англичане, как в свое время Ганза, открыли свои подворья во многих русских городах, даже начали снаряжать экспедиции вдоль арктических берегов на восток и по Волге на юг, ведя активную торговлю с местными жителями в обход русских купцов, что не могло не раздосадовать последних. Главное представительство Московской компании в Москве располагалось в Зарядье. И, как всегда, торговые представительства англичан были одновременно дипломатическими, и купцы выполняли роль не только торговцев, но и дипломатов, а если понадобится, то и шпионов, и воинов.

Москва, сентябрь 1589 года

Возле кремлевских стен бурлила ярмарка. Повсюду толкались люди. Пироженники с аппетитно пахнущими лотками протискивались сквозь гомонящую толпу, предлагая свой товар. Зазывалы кричали во все горло, торговцы и покупатели били по рукам так, словно старались оставить друг друга без столь необходимых передних конечностей, воришки шныряли тут и там. Вооруженные стражники приглядывали за порядком, не обращая, впрочем, никакого внимания на ловцов мелкой дичи. Тут же орали во все горло одетые в разноцветные лоскуты зазывалы ярмарочных балаганов. Василий радостно крутил головой. Он любил ярмарочный шум, разноцветную толпу, балаганные представления, как ребенок. Поэтому когда прямо над ухом Федора раздалась характерная барабанная дробь и раздался звонкий крик, приглашающий поглазеть на медвежью потеху, потянул племянника за собой. Вожаком медведя был коренастый бородач в сшитой из разноцветных лоскутов рубахе и заплатанных штанах. Он бил в подвешенный к поясу барабан и говорил нараспев:

– Ну-ко, Михайло Потапыч, поворачивайся, привстань, приподнимись. На цыпочках пройдись да поклонись честному люду. Видишь, как все собрались на тебя подивиться да твоим заморским потяпкам поучиться!

Медведь был огромный, бурый, с лоснящейся на солнце шкурой. Он крутился на месте и потешно кланялся окружавшей его толпе. Тут же, нисколько не боясь огромного зверя, крутился мальчик, скорее всего, сын бородача.

Басенков пригляделся повнимательнее. Это был тот самый подросток, которого он видел с Фролом Капищевым перед обедом в тот памятный день. Что делал маленький скоморох в боярской усадьбе Шацких?

Федор наклонился к дядиному уху и попросил его дождаться конца представления и проследить за скоморохами.

Василий вернулся часа через два, уставший, но довольный.

– Итак, что тебе удалось узнать?

– Вожака зовут Мартын, мальчик – его сын. Они остановились на постоялом дворе бабы Манефы на Смоленской дороге. Если хочешь, можешь сам сходить, поговорить. Они – люди честные, скрывать им нечего. В их ватаге с десяток скоморохов. Вожаков с медведями двое. Фрола знают хорошо. Он не раз с ними ходил. Одному-то, сам понимаешь, опасно. Лихих людишек полно по лесам прячется.

– Ты им рассказал об убийстве Фрола?

– Они уже знали, вести по Москве быстро разносятся. Мальчика, которого ты с Капищевым видел, кличут Васькой. Он мне сам рассказал, что к Фролке его посылали старшие, проведать, не хотят ли бояре Шацкие на пир пригласить их ватагу или хотя бы медвежью потеху. Фролка обещал слово замолвить. Капищев, по словам мальчика, светился как новенький грош. Рассказал, что он теперь у Шацких как сыр в масле кататься будет. Потом добавил, что и скоморохам поможет, потому как подьячий ихний ему теперь слова поперек не скажет.

– Толоконников слова поперек не скажет? – задумчиво повторил про себя Федор. – А о встрече ты договорился?

– Конечно. Они нас ждут на постоялом дворе бабы Манефы.

– Это далеко?

– Да нет, рядышком.

Федор, не мешкая, отправился вслед за дядей. Что за секрет удалось узнать Капищеву, чтобы так быстро приручить Никифора Щавеевича? Дело, скорее всего, было первостепенной важности, если Толоконников оказался у Фролки в кармане.

Двери постоялого двора были широко распахнуты, и внутри, и снаружи толпился самый разнообразный народ: коробейники, мастеровые и крестьяне, приехавшие на ярмарку.

Предусмотрительно пригнувшись, Федор и Василий зашли внутрь. В нос ударила обычная для таких мест смесь запахов: дыма, жарящегося на вертеле мяса, кислого пива и людского пота. Хозяйкой была квадратная баба в засаленном платке, с огромными ручищами и зычным голосом. Пока Федор оглядывал низкое помещение с прокопченным потолком, огромными столами с длинными скамьями по бокам, Василий нырнул куда-то и вынырнул уже с мальчиком и вожаком. Те церемонно поздоровались. Василий выбрал свободный стол, стоявший в относительном уединении, усадил всех и подозвал служку.

– Принеси-ка нам, любезный, гречневой каши, толчеников, вкусные они больно у вас, квасу с пивом, – и увидев, как довольно сверкнули глаза сына поводыря, добавил, – и блинов с медом, да побольше.

Первой принесли кашу. Вожак с мальчиком ели степенно, не торопясь. Федор тоже зачерпнул ложкой каши. Решил подождать, пока пришедшие утолят первый голод, и, когда принесли толченики, обратился к мальчику:

– Можешь ли ты мне подробно передать, что тебе рассказывал Фрол?

– Фрол Иванович довольный был. Меня увидел и говорит, не бойся, Васька, вы мне всегда верными другами были, и я вас своей милостью не оставлю. Раз мне такая удача привалила, так и вам выгода будет. А что до пира боярского, то не боись, у меня их тиун вот где. Сам ладонь разжал и сжал, да кулаком у меня перед мордой и поводил.

– И больше ничего? – переспросил Федор.

Мальчик переглянулся с отцом:

– Да ладно, рассказывай, чего уж там, Фролке уже все равно, хоть убийцу его найти поможешь.

– Нет, все как на духу рассказал, – убедительно ответил мальчик, уплетая за обе щеки толченики с мясом.

– Подумай еще, может, слово какое-то Фрол сказал. Для тебя, может, малость какая-то, а мне большая подмога будет.

– Помнишь, Фролка что-то про нашу псковскую дорогу тебе говорил, – вступил в разговор отец.

– Правда твоя, батька, как же я запамятовал! – обрадовался мальчик. – Точно, говорил, даже несколько раз повторил, что псковская наша дорога его к удаче привела.